Майкл Блейк - Танцы с волками

Форт Сэдрик.

Капитан Каргилл, стоя на пороге, оглянулся и посмотрел на свою дерновую, покрытую плесенью каморку. Он стоял с непокрытой головой, немытый уже две недели, и имел в запасе один-единственный шанс.

Легкий кораль неподалеку пустовал, но еще недавно он был пристанищем для пятидесяти лошадей. За два с половиной месяца кони были украдены, возвращены на место и снова угнаны. Дакоты всегда помогали каждый себе и друг другу.

Глаза капитана скользнули по степи и остановились на ветхом строении прямо через дорогу. Кроме этого, его собственная, богом проклятая конура была единственным предметом, попадающимся на глаза в Форте Сэдрик.

Это была поганая работа с самого начала. Никто не умел работать с дерном, и, когда соорудили эти хижины и они простояли две недели, большая часть крыши завалилась. Одна из стен осела так сильно, что казалось невозможным то, что она все еще держится. В любой момент все сооружение могло рухнуть.

«Наплевать», — подумал капитан Каргилл, подавляя зевок.

Склад продовольствия был пуст. Он пустовал сейчас, ожидая лучших времен. Его содержимое составляли остатки черствых крекеров и то, что люди капитана могли подстрелить в прерии. Большей частью это были кролики и мелкая птица. Капитан желал от всей души, чтобы скорее вернулись бизоны. Сейчас даже вкус их почек неотступно преследовал капитана, вставая комком в горле. Каргилл скривил губы и поборол неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.

Им всем нечего было есть.

Капитан прошел через двор пятьдесят ярдов по голой земле к краю отвесного берега, на котором располагался Форт Сэдрик, и посмотрел вниз, на широкую реку, бесшумно несущую свои воды в ста футах под ним.

Многослойное разнообразие дряни составляло ее берега, и даже без помощи недавно призванных на службу солдат тяжелый запах отходов человека доносился до ноздрей капитана. Человеческие отбросы, смешанные с чем-то еще, гнили внизу.

Пристальным взглядом Каргилл обводил главный склон утеса, когда вдруг двое человек появились у одной из двадцати спящих дыр, высеченных на склоне, как рябь на лице переболевшего оспой. Грязная пара стояла, мигая от яркого солнечного света. Они угрюмо уставились на капитана, но сделали вид, что не замечают его. То же самое сделал и Каргилл. Солдаты нырнули обратно в свои норы, будто взгляд капитана заставил их сделать это, оставив командира одиноко стоять на вершине утеса.

Он думал о маленькой делегации, состоящей из его солдат, которая была послана к нему в хижину из дерна восемь дней назад. Их появление было естественно. И оно действительно было необходимо. Но капитан решил пойти против их предложения. Он все еще надеялся, что фургон будет. Он чувствовал, что это его долг — надеяться на прибытие фургона.

За прошедшие восемь дней никто не сказал ему ни единого слова. Исключая вечерние вылазки на охоту, люди оставались поблизости от своих землянок, не общались друг с другом и вообще их появления на поверхности были очень редки.

Капитан Каргилл направился обратно к своей проклятой конуре, но остановился на полдороги. Он стоял посреди двора, уставившись на носки своих облупленных ботинок. После нескольких минут, потребовавшихся на принятие решения, он пробормотал: «Сейчас» и бросился назад по тропе, которой шел сюда. Теперь в его шагах было больше упругости, чем когда он достиг края скалы.

Три раза он, наклонившись к дыре, позвал капрала Гэста, прежде чем внизу перед одной из дыр что-то зашевелилось. Появились костлявые плечи, на которые был надет жакет без рукав, а затем кверху поднялось мрачное лицо. Внезапно солдата парализовал приступ кашля, и Каргилл терпеливо дожидался, когда кашель пройдет и он сможет говорить.

— Сбор всего личного состава перед моей проклятой конурой через пять минут. Собрать всех, даже тех, кто приступил к дежурству.

Солдат тупо дотронулся кончиками пальцев до виска, что должно было означать отдание чести, и исчез в дыре.

Через двадцать минут все население Форта Сэдрик собралось на открытом месте прямо у командирской халупы. Люди были больше похожи на банду отвратительных преступников, чем на солдат, которыми они являлись.

Их было восемнадцать. Всего восемнадцать из тех пятидесяти восьми, которые пришли сюда. Тридцать три человека ушли за холмы, надеясь, что их что-то ждет в прерии. Каргилл послал конный патруль из семи солдат за самой большой группой дезертиров. Может быть, эти семеро погибли, а может, дезертировали и они. Но никто из этих сорока человек не вернулся.

Остались только вот эти несчастные восемнадцать.

Капитан Каргилл прочистил горло:

— Я горжусь вами, горжусь тем, что вы остались, — начал он.

Маленькая кучка зомби ничего не сказала.

— Соберите ваше оружие и все остальное, что вы хотите взять с собой. Как только будете готовы, мы отправимся обратно в Форт Хэйс.

Все восемнадцать человек, опьяненные его словами, бросились врассыпную еще до того, как он закончил предложение. Они устремились каждый к своей спальной норе, будто боялись, что капитан передумает, если они не поторопятся.

На все сборы ушло меньше пятнадцати минут. Капитан Каргилл и его призрачная команда быстро зашагали по степи в восточном направлении. Им предстояло преодолеть сто пятьдесят миль до Форта Хэйс.

Когда люди покинули это место, памятью о потерявшей надежду армии остались лишь неподвижность и безмолвие. Спустя пять минут одинокий волк появился на противоположном берегу реки и остановился, принюхиваясь, подставляя нос ветру, дующему прямо в его сторону. Решив, что это мертвое место лучше оставить, он рысью припустился прочь.

Итак, грандиозный план по расширению границ и устройству Фортов на этой дикой земле был завершен заброшенностью самого удаленного армейского поста. Армия могла бы считать это единственным препятствием, отсрочкой экспансии, которая неминуемо должна была случиться до того, как гражданская война наберет обороты.

Действующая армия должна быть укреплена целым рядом Фортов. Армия, конечно, обратила бы на это внимание, но сейчас летопись форта Сэдрик подошла к мрачной остановке. Потерянная часть в истории Форта и единственная, которая могла бы претендовать хоть на какую-то славу, была только готова начаться.

Для лейтенанта Данбера день сменился ночью стремительно. Он думал о Форте Сэдрик, когда его веки стали слипаться. Лейтенант смотрел полузакрытыми глазами на деревянные, величиной с фут, перекладины фургона над головой. Ему было интересно узнать о капитане Каргилле и его людях в Форте, о расположении Форта. Данбера интересовало, что нравилось новому начальнику, и тысячи других вещей, мысли о которых возникали в его голове.