Джеймс Шульц - Опасная тропа
Бесстрашный пошел вниз по склону разыскивать кузнечика для наживки.
— Расскажи, что ты видел во сне? — спросил я своего «почти-брата».
— Далекий низкий голос сказал мне: «Питамакан, будь настороже! Ты в опасности!» Вокруг меня была темнота. Я не могу сказать, где я находился. Я воззвал к голосу: «Кто ты? И где я нахожусь? Какая опасность угрожает мне?» Очень издалека и так тихо, что я едва расслышал, он опять сказал мне: «Будь настороже, Питамакан! Ты в опасности! Опасности! Опасности!» И это было все. Я проснулся. Ты сидел рядом, наблюдая за каменной осыпью. Я хотел рассказать тебе сразу, но потом подумал, что могу попытаться узнать больше о грозящей нам опасности и снова заснул, но так и не увидел ничего, пока ты меня не разбудил. «Почти-брат», вот как понимаю я все это сейчас: Солнце предупреждало меня о нависшей беде. И это наша, а не его вина, что мы потеряли своих коней. Мы должны были остаться вместе с ними и в той маленькой долине ожидать прибытия врага. Но Солнце вновь предостерегло меня. И поскольку наших лошадей уже угнали, второе предупреждение относится к чему-то другому. Я чувствую это. Мы должны принять все меры и постоянно быть начеку, чтобы нас не застали врасплох.
— Но ведь мы так и делаем. А что касается возможной угрозы, то разве мы не находимся в постоянной опасности с тех самых пор, как покинули форт? И разве сможем освободиться от этого пока не вернемся домой?
— Да, ты прав. Но сейчас мы в особой опасности. Давай же стараться быть очень-очень осторожными, чтобы раскрыть нависшую над нами угрозу, иначе будет слишком поздно!
— Не настраивай себя так мрачно! Но, конечно, мы обязаны быть бдительными и соблюдать крайнюю осторожность, — ответил я.
Некоторое время мы помолчали. Мне так хотелось спать, что глаза совсем слипались. Но тут донесся крик Бесстрашного из-за леска чуть ниже нас: он звал к себе. Мы быстро спустились к берегу реки и увидели, что он уже разложил костер и почистил с полдюжины форелей. Мы зажарили их. Я и Бесстрашный ели с жадностью. Питамакан же принес молитву подводным людям с просьбой извинить его и ел неохотно, с видимым отвращением. Затем мы продолжили свой путь вверх по речной долине.
С самого озера до места нашей первой стоянки, мы то и дело встречали несомненные знаки присутствия медведей. Теперь же мы стали видеть их воочию: одиноких старых самцов, медведиц с маленькими медвежатами и годовалыми подростками. Однажды даже видели одиннадцать медведиц и молодых медведей одновременно. Но мы понимали, что не должны тратить патроны, и потому дважды делали обходы, довольно далеко сходя с тропы, хотя, возможно, могли легко поразить их. Однажды, проходя через густую рощу, мы нос к носу столкнулись с огромным старым медведем, стоявшим немного сбоку от нас. Он вскинул голову, обнажил клыки, а шерсть у него встала дыбом. Но через пару секунд он медленно двинулся вниз к реке, лишь дважды обернувшись и посмотрев на нас. Мы вздохнули с облегчением, когда он скрылся в кустарнике.
Ближе к вечеру мы приблизились к концу долины, ставшей теперь очень узкой и сплошь поросшей карликовой елью и сосной. Наша тропа взбегала на скалу чудовищной высоты. Мы полагали, что за ней находится перевал через хребет. Здесь нам стало встречаться много свежих лосиных следов, и Питамакан, попросив нас с Бесстрашным задержаться, отправился на розыски какой-нибудь добычи. Не прошло и пяти минут, как мы услышали выстрел и призыв Питамакана. Когда мы его нашли, он свежевал добычу — однако совсем не лося, а большого самца оленя-вапити. Его бархатистые рога уже успели наполовину отрасти. Мы взяли у него язык, печень, почки и лучшие куски мяса из брюшины — сколько смогли унести — а затем спустились к реке, набрали сухих тополевых дров, развели огонь и устроили настоящий пир.
— А теперь хорошо бы покурить, — сказал Бесстрашный, когда мы закончили еду. — Какая замечательная вещь, друзья мои, этот табак!
— Хорошо, покури! Но не долго, ведь нам надо двигаться дальше, — сказал ему Питамакан.
— Стоит ли? Давайте останемся здесь на ночь. Мы устали, да еще и наелись до отвала. Давайте никуда не пойдем до утра, — умолял наш друг.
— Мы разобьем лагерь в таком месте, где нашим врагам будет невозможно достать нас — на макушке вот этой горы! — ответил Питамакан, и наш друг ничего не смог возразить.
Когда Бесстрашный покурил, мы разложили часть мяса вапити по своим сумкам и снова вышли на тропу. Незадолго до заката мы вышли из пояса лесных зарослей, поднялись на сотню ярдов выше их и присели отдохнуть на выступах глинистых сланцев. Как только наше дыхание успокоилось, я достал подзорную трубу осмотреть пройденный нами путь и протянувшееся внизу озеро, великолепно выглядевшее в глубокой горной долине. Потом я передал трубу Питамакану. Буквально одну-две секунды спустя он воскликнул:
— Да это же наши кони! Хаи! Враг! Змеи опять на нашей тропе!
— Где? Как далеко? — спросил я.
— Нет, нет! Их там не может быть, они не осмелятся. Друзья мои! Должно быть, это Рыжеголовый со своим отрядом, — заволновался Бесстрашный.
— Сумасшедший! У Рыжеголового не было времени, чтобы съездить в форт и прибыть так далеко на юг. Лучше послушайте оба, вот что я вижу, — произнес Питамакан, все еще не отрываясь от подзорной трубы. Он пристроил ее на своем ружье, которое положил перед собой. — Первая маленькая поляна с нашей стороны все еще освещена солнцем. По тропе едет всадник и ведет за собой двух темных лошадей. Конечно, это наши кони. Мужчина едет очень медленно. На спинах двух ведомых им лошадей ничего нет, и это показывает, что наши седла и остальные вещи все еще находятся там, где мы их оставили. Я вижу лишь одного человека. Других я пытаюсь отыскать — но пока не могу!
— Они наверное перед ним, возможно далеко впереди, — предположил я.
— Возможно. Крадутся там и сям по долине, как настоящие змеи, чье прозвание и носят. Их нет на тропе. Открыто на ней они не появляются, а держатся среди деревьев и в кустарнике по берегу реки, высматривают нас по сторонам и надеются найти способ раздобыть наши скальпы.
Как раз в это время Солнце зашло за хребет, разлилась алая вечерняя заря и сразу же долину быстро стало заволакивать туманом. С исчезновением Солнца подзорная труба стала бесполезной. Питамакан вручил ее мне, а я убрал в футляр.
— Видите, как могущественно Солнце, как добро оно к нам! — продолжал он. — Это оно заставило меня этим утром понять, что мы должны уйти с тропы и не преследовать врага. Если бы мы пошли дальше — наши тела лежали бы бездыханными где-нибудь там внизу. Без сомнения, змеи ожидали, что мы будем преследовать их, и в удобном месте они засели, чтобы перебить нас. А сейчас, в свою очередь, они пойдут за нами и мы вновь обнаружим их.
