Ночь над прерией - Вельскопф-Генрих Лизелотта
Прошел полицейский, не удостоив Майка вниманием: полиция сегодня должна была следить за порядком в районе родео, но, кажется, тут был только небольшой местный наряд.
— Да, за такой прелестной молодой дамой мужу следовало бы присматривать получше, — изрек он тем же ворчливым тоном, содержащим в себе невероятное сочетание благосклонности и сарказма.
Квини улыбнулась, но все еще ничего не отвечала. Она и сама знала, что очень хорошо выглядит в бирюзовом платье без рукавов, с серебряным кулоном на груди и серебряным браслетом на смуглой руке. Эти серебряные вещи были еще из художественной школы.
Вдруг она выпалила:
— Мой муж на родео.
— Участвует? Очень хорошо. Вам к лицу.
— Стоунхорн!
Майк только свистнул. Он был озадачен.
— Ну и ну! И тут успел найти красотку!
— Мы с ним уже давно женаты.
Квини сама не знала, почему так сказала. Давно — это было понятие относительное. Быть женой Стоунхорна было для нее само собой разумеющимся, все остальное казалось, в сущности, неважным, по времени совершенно незначительным. Или, может быть, она решила, что лучше всего назло Майку представить дело так, будто она давным-давно ходила в невестах гангстера.
Майк пожевал что-то и вывалил широкую губу:
— Ну и ну… — Он пошел прочь, посвистывая и приговаривая: — Ребенок… ребенок…
Квини пошла с девочками к своим родителям и села на скамью рядом с ними; рядом, словно бы и не было никаких размолвок. За эти несколько недель отец, казалось, сильно постарел.
— Кто этот такой длинный? — спросил он дочь.
— Один из тех, кто ищет знакомств.
Родео должно было начаться в два часа пополудни. До этого времени было еще много, но лучшие стоячие места у ограждения стали понемногу заполняться. Квини поднялась, чтобы встать там вместе с мальчишками и парнями. Она хотела быть как можно ближе к арене, это было всякому понятно. Она обнаружила своего мужа, который стоял вместе с несколькими служащими и другими участниками родео у выхода для наездников и бросателей лассо. Его высокая фигура в черной ковбойской шляпе была очень заметна. Джо проявил еще большую наблюдательность, он со своего места заметил жену даже раньше, чем она его. Встреча с Майком от него не ускользнула. Он с удовольствием бы узнал, что было при этом сказано. Но сейчас его внимание привлекло другое событие. По лужайке, отведенной зрителям, шел Гарольд Бут, сопровождаемый той особой, которую Мэри, не без удовольствия с некоторой злобой утрируя, определила как заплывшую жиром белобрысую фурию. Они встретились с Айзеком Бутом, его женой и Мэри, и соколиные глаза Джо легко могли определить характер встречи. У всех нашлись улыбки, а «белобрысая фурия» тотчас замолотила языком. И речь ее длилась так долго, что даже матушка Бут отважилась перебить ее. Наконец Джо заметил, что пытаются рассмотреть его. Он решил не подавать виду.
Гарольд и его подруга отошли от родителей и направились к выходу для участников. Джо остался на месте. Ему и в голову не пришло от них скрываться.
Наконец они остановились позади него. Но он не склонен был облегчить им дело и повернуться.
— Хэлло! Джо! — окликнул его Гарольд хорошо знакомым протяжным низким голосом.
Джо Кинг слегка повернул голову.
— Хэ, — произнес он, и это в лучшем случае могло обозначать какое-то усеченное подобие «хэлло», а поворот головы он сохранял ровно столько, сколько было надо, чтобы освидетельствовать блондинку с близкого расстояния. Это с головы до ног была сама невинность.
Неизвестно, какой бы оборот приняла эта встреча, если бы не изменилась ситуация. Один из менеджеров подошел к Джо.
— Ну что же, Джо? Готов ты для бронка без седла? Было бы действительно жаль… Мне ведь надо непременно заполнить программу…
— Может быть, проскачете для нас? — спросила блондинка.
— Для кого? — Джо повернулся на четверть всей фигурой.
— По Буту, так вы звезда-ковбой, не так ли?
— Знаете ли вы, что такое ранчо? — спросил в ответ Джо не без кое-какой задней мысли.
— Еще нет. Но завтра мы едем туда… только с визитом. Не можем же мы там поселиться.
— Что значит «поселиться»? Об этом и речи нет, мэм.
— Я только что слышала, что взнос за бронка внесен не вами? Но, Гарольд, я отказываюсь это понимать! Он же создан для бронка!
Джо был довольно зол, в ответ на замечание блондинки глаза его блеснули.
— Насколько я знаю, мистер Бут-младший сам не прочь «прокатиться» на Пегом.
— О! Гарольд, в самом деле? Это чудесно. Да, это превосходно!
Гарольд готов был лопнуть от злости. Если бы не было недопустимым нападать на участника перед состязанием, он бы вмазал Джо Кингу, чего бы это ему ни стоило. Но такой путь был ему в данный момент закрыт, и он удовольствовался угрожающим взглядом и деловой репликой:
— Я вообще ничего не смыслю в делах.
— Ничегошеньки? — Блондинка была разочарована, она решительно повернулась к менеджеру, которому дискуссия показалась слишком долгой, и он уже собрался нырнуть назад в барак. — Я иду с вами. Может быть, я это смогу уладить.
Менеджер — он неплохо разбирался в людях — был уверен, что деньги за Джо Кинга немедленно поступят в кассу21.
В это время Джо и Гарольд, освободившись от присутствия женщины, стали друг против друга, Гарольд тихо сказал:
— Ну, собака! Мы еще с тобой сегодня поговорим!
— Пожалуйста. Чего же ты от меня хочешь?
— Не подбивай клин к этой женщине!
— Поздравляю! Да я ведь женат!
— Зато я — нет.
— Ну и что ж?
— А вот и то ж, именно из-за этого.
— Мы еще встретимся с тобой, Гарольд Бут, на узкой дорожке. Это уже давно должно было произойти, если бы ты не был в бегах.
— Да, мы встретимся, и я превращу тебя в томатную пасту!
— Ну да, чтобы отбивная, которую я приготовлю, не повредила желудку.
Тут оба кое-что поняли и рассмеялись. Ведь они всерьез разыграли сцену ревности.
Блондинка возвратилась, закрывая сумочку и сияя.
— Взнос сделан, мистер… мистер…
— Джо Кинг.
Она побледнела.
— Идем, Гарольд.
И они вместе удалились.
— Гарольд, разве я могла предположить, что этот человек… этот человек… поэтому я должна была увести тебя сейчас же. Это ужасно, опять этот гангстер… и я прошу тебя, я очень прошу, ни в коем случае с ним не связывайся.
У Джо Кинга было не только хорошее зрение, но и тонкий слух.
Как только эта пара исчезла, он еще раз, пока не качалось родео, пошел в барак. Когда он снова вышел, он увидел среди окружающей толпы Майка. Изуродованное веко Майка дрогнуло, он покосился на Джо, и Джо тотчас поймал его взгляд. Несколькими неприметными движениями он позвал Майка отойти в сторону.
Майк решился последовать приглашению. В этот момент ни для одного, ни для другого не было непосредственной опасности.
— Майк… — Стоунхорн заговорил, не глядя на собеседника, — что делает босс, если ганг ему не повинуется?
Майк что-то буркнул.
— Ты знаешь это. Словом, я сделал что полагалось. Джеймс, правда, убежал от меня. Это моя ошибка, что дал ему бежать. Я признаю это. Но ты тоже однажды получил удар в почку. Джеймс принадлежит мне, и Дженни, который сделал из моего ганга кучку воров и свиней, тоже. Я требую обоих, и им надо остерегаться, пусть они мне не попадаются. Понятно? Дело касается моей жены.
— Дженни?.. Хм-м… Дженни неплох.
— Ненадежный он и связан с другой бандой — с этой подлой собакой Лео Ли.
— Ли сидит.
— Через несколько лет он выйдет. Тогда у тебя будут неприятности.
Майк еще что-то бормотал себе под нос. Он еще долго что-то бормотал, когда уже зазвучала музыка. Сначала играла группа «Патфайндерс»22, а позже должен был появиться популярный ансамбль.
Парад-алле родео начался.
Бронк-рейтары, вообще все, кто принимал участие в конной призовой борьбе, длинной вереницей выехали на арену. С напускной небрежностью отличных наездников они совершили круг и выстроились в линию против трибун. Все — в обычном ковбойском платье: широкополых шляпах, пестрых рубашках с шейными платками или без них, в брюках, не препятствующих никаким движениям, и в легких сапогах с отворотами. Различия были только в цветах. Джо выбрал черную шляпу, черные же брюки и темную рубашку, выделялся на нем желтый шейный платок. От широких кожаных краг, защищающих ноги, надетых на большинстве всадников, он отказался: при езде без седла так он свободнее ощущал лошадь. В ряду находились и женщины, одетые как ковгелс. Они тоже должны были участвовать в своего рода конном слаломе, а на последнем этапе — в скачке по ровной местности.
