Джеймс Купер - Вайандоте, или Хижина на холме

— Может быть, Стрид, ты хочешь передать мне одному что-нибудь? — спросил капитан, стараясь не выдать своего волнения. — Или можно рассказать при всех?

— Это как прикажет капитан, хотя я нахожу неудобным скрывать то, что касается всех.

— Смирно! — скомандовал сержант. — Налево кругом марш!

— Не надо, Джойс! — перебил капитан. — Пусть остаются. Ты видел, конечно, индейцев, Стрид?

— Да. Это могавки.

— Зачем они пришли?

— Они мне сказали, что конгресс послал их схватить капитана и его семейство.

Произнося эти слова, Джоэль обвел глазами присутствующих, чтобы видеть, какое впечатление произведут его слова на слушателей. Капитан казался спокойным, и недоверчивая улыбка скользнула по его губам.

— Значит, ты пришел сюда, чтобы сообщить мне об этом?

— Да, хотя это очень неприятное поручение.

— Между ними один или два белых, которые утверждают, что действуют от имени народа.

Здесь Джоэль опять взглянул на американцев и подмигнул мельнику.

— Если они уполномочены, то отчего же не подойдут сюда? Я никогда не сопротивляюсь тем, кто действует именем закона.

— Да ведь теперь два закона: один — короля, другой — народа. Индейцы пришли от имени народа и могут думать, что капитан признает только законы короля.

— Это ты тоже говоришь по их поручению?

— Нисколько; я высказываю свой собственный взгляд. С ними я говорил очень мало.

— А теперь скажи мне о твоем товарище. Ты его, конечно, узнал?

— Я не сразу узнал его, капитан. Я никогда бы его и не узнал в этом костюме. Я шел за ним и недоумевал, кто бы это мог быть? Потом я заметил, что у него ваша походка, вспомнил также, что видел его с вами прошлую ночь, и что он занимает комнату рядом с библиотекой, и, приглядевшись внимательнее к чертам его лица, узнал, что это майор.

— Что же с ним случилось?

— Индейцы его схватили. Они пришли за вами, но не упустили случая схватить и вашего сына, раз тот попал сам в их руки.

— Но как же индейцы узнали, что он мой сын? Или тоже по походке?

Этот вопрос застиг врасплох Джоэля. Он покраснел.

— А! Я был немного рассеян в начале рассказа; я лучше расскажу вам все по порядку.

— Хорошо, чтобы нас никто не перебивал, пойдем ко мне. Ты, Джойс, отпусти людей и сейчас же приходи к нам.

Через две минуты капитан, Джоэль и Джойс были в библиотеке. Джоэль рассказал, что как только они приблизились, навстречу вышли два начальника и очень хорошо приняли их; потом пошли в дом мельника. Здесь майор спросил одного белого, который служил переводчиком, зачем они пришли сюда. Те откровенно ответили, что по поручению конгресса пришли конфисковать «хижину». Майор уверял, что капитан не принимает никакого участия в борьбе ни на той, ни на другой стороне. Тогда, к великому удивлению Джоэля, начальник сказал, что он очень хорошо узнал Роберта Вилугби, а человек, который имеет сына в королевской армии и скрывает его в своем доме, не может не быть сторонником короля.

— Каким образом этот начальник мог знать, что майор был в «хижине»? — прибавил Джоэль. — Это очень странно! Об этом никто не знал даже здесь.

— И майор сознался, кто он?

— Да, он уверял их, что пришел в «хижину» только повидаться с семьей и имел намерение сейчас же отправиться в Нью-Йорк.

— Что же они на это ему сказали?

— Надо признаться, они только рассмеялись ему в ответ. Переговоривши между собой, они заперли его в избе и приставили к ней часового. Потом приступили с допросом ко мне. Спрашивали об укреплениях «хижины», о величине гарнизона, о том, сколько и какого рода оружие у нас имеется, — продолжал Стрид. — Прежде всего я им сказал, что у вас есть офицер, который участвовал в войне с французами; что вы имеете под своей командой пятьдесят человек. Насчет оружия я им ответил, что ружья большей частью двухствольные, и что у вас есть карабин, которым вы в одном сражении убили девять индейцев.

— Вы ошиблись, Джоэль! Действительно, у меня есть карабин, которым я убил их известного вождя, но я не вижу особенной причины к тому, чтобы хвалиться этим.

— Ничего, зато это очень подействовало на них. Особенно они были поражены, когда я им сказал, что у вас есть пушка.

— Пушка, Стрид? Зачем ты это выдумал? Ведь стоит им подойти к нам ближе, чтобы убедиться, что ее нет.

— Это мы увидим, капитан! Краснокожие больше всего боятся пушек. А я им рассказал целую историю о том, как вы отбили ее у французов.

Действительно, капитан часто с гордостью рассказывал про свой подвиг, на который намекал Стрид. И теперь Джоэль очень удачно воспользовался этим, чтобы отвлечь от себя подозрения, которые уже начали закрадываться в душу капитана.

— Об этом совсем не нужно было говорить, — заметил капитан. — Это было уже так давно, да к тому же у нас нет и пушки, чтобы доказать твои слова.

— Извините, ваша честь, — сказал Джойс, — но я думаю, что Джоэль поступил вполне по-военному. В подобных случаях нельзя держаться правды, а надо стараться показать себя неприятелю сильнее, чем есть на самом деле.

— К тому же, — прибавил Джоэль, — у нас есть и пушка, которую можно выставить.

— Я понимаю, что хочет сказать Стрид, ваша честь! Я сделал из дерева пушку к большим воротам, как это всегда бывает в гарнизонах. Она уже готова, и я уже собирался на этой неделе поставить ее на место.

— Она совершенно похожа на настоящую, и я уверен, — проговорил Джоэль, — что индейцы примут ее за чугунную.

Капитан велел Джоэлю рассказывать дальше. Но об остальном много распространяться не приходилось. Джоэль, по его рассказу, обманул индейцев, притворившись, что вполне откровенен с ними и сочувствует им, так что был оставлен на свободе. За ним все-таки присматривали, но делали это так небрежно, что, улучив удобную минутку, он убежал от них, спрятался в лесу и потом по руслу реки добрался до «хижины». На вопрос капитана, не видел ли Джоэль там Вудса, тот очень удивился, услышав, что капеллан ушел туда же. По-видимому, это известие было для него очень неприятно. Если бы два старых солдата были более наблюдательны, они заметили бы огонек, блеснувший в глазах Стрида.

Так как Джоэль ничего больше не мог прибавить к своему рассказу, то капитан отпустил его и Джойса.

День прошел спокойно. Ни белые, ни индейцы больше не показывались, и капитан начал уже надеяться, что они ушли совсем. Эта мысль так укрепилась в нем, что он принялся за письма к своим друзьям, имевшим влияние в Альбани и Могауке, прося их похлопотать за сына, как вдруг в девять часов вечера к нему пришел Джойс.

— Что такое, Джойс, уж не заболел ли у нас кто-нибудь?