Сюзан Доннел - Покахонтас
Починс в окружении воинов стоял в воротах ограды и ждал. Увидев его, Покахонтас с огромным облегчением пробежала последние несколько ярдов и схватила его за руку в приветствии.
— Мы волновались, Покахонтас, — сказал Починс. — Вчера в полдень гонец сообщил, что вы прибудете этим же вечером.
— У нас печальные новости.
Секотин поведал о путешествии из Веровокомоко, о монаканах, смелости охраны и мужестве, с которым они встретили смерть. Он сказал о неглубоких могилах в лесу и долгом переходе по земле.
Починс внимательно выслушал их рассказ. Он был старшим сыном Паухэтана. Высокий, степенный, широкоплечий, его звали Починс Красивый. На одно плечо у него была наброшена шкура черно-бурой лисы, ее голова с зубастой пастью свисала вдоль спины. Прошло много времени с той поры, когда его послали сюда, чтобы управлять Кекоутаном, после того как он подавил бунт. Восставшие были рассеяны по многим поселкам королевства Пяти Рек, а их собственные деревни заселили паухэтаны. Правилом Паухэтана было — разделяй и властвуй.
Покахонтас смотрела на Починса. Она хорошо его знала, в Веровокомоко он наезжал часто. Он очень тепло принял их, но Покахонтас заметила, что он что-то недоговаривает и словно поглощен своими мыслями.
Починс выбил свою трубку и нахмурился.
— Вы уверены, что это совершили монаканы?
— Нет никаких сомнений. Мы видели их каноэ, мы слышали, как они искали нас, и они оставили на телах свои знаки, — сказал Секотин.
— Но что нужно монаканам? Они не рыбаки, им не нужны новые воды. Они жаждут мести? Но уж не из-за потери одного воина. — Починс повернулся к воинам, отобрал дюжину и быстро и решительно отдал им приказы. — Мы должны охранять наши берега и леса. Мы должны также перенести убитых воинов на наше кладбище.
Когда они наконец-то уселись на красных полосатых циновках и женщины внесли блюда с горячим хлебом и олениной, Починс объявил свою новость:
— Я ожидаю, что скоро в поселке появятся бледные люди. Мои разведчики вернулись как раз перед вашим приходом.
Трое путешественников повернулись к нему.
— Они придут сегодня, — продолжал Починс. — Их плавучие острова стоят на реке, и мои люди ведут сюда их отряд.
— Сегодня!
Покахонтас думала, что устала настолько, что ничто не способно привлечь ее внимания. Но волна возбуждения от этой новости поднялась в ней. Вот почему Починс приветствовал их с некоторой сдержанностью. Он знает, что Паухэтан считает грязных людей врагами, а она и братья должны будут по возвращении рассказать обо всем, что видели.
Починс повернулся к своим братьям и сестре.
— Белые люди не придут до заката. Отдыхайте.
Идя к дому, который в Кекоутане принадлежал ее отцу, Покахонтас благодарила Ахонэ и бога неба за этот прекрасный большой поселок. Она мысленно поблагодарила отца за его могущество и за то, что во время путешествий в каждом поселке его и его семью ждал собственный дом. На самом же деле она просто была рада, что осталась жива.
— Но как же я устала, — произнесла она вслух, проскользнув на женскую половину и ложась на первое попавшееся ложе из шкур. Она моментально крепко уснула.
Она вдруг проснулась и внезапно почувствовала себя очень одинокой. День был теплый, но руки у нее замерзли, и ее слегка лихорадило. Затем она вспомнила, что должны прийти тассентассы. Но эта мысль не вызвала у нее оживления, она не могла преодолеть своего угнетенного состояния. Для чего она здесь? Зачем проделала весь этот путь? Чтобы увидеть странные создания, которые, возможно, вызовут у нее отвращение? Она оглядела помещение. Здесь не было ни старой няни, которая могла бы ее успокоить, ни отца, к кому она могла бы подбежать с вопросом. Никогда еще она не чувствовала себя так неуверенно. Сейчас, именно сейчас ей так необходимы были ее родная постель и люди, которых она знала с детства.
Все ее тело налилось тяжестью, а разум охватила тоска, будто огромная ворона летала над ней и била крыльями. Она вспомнила последние два дня. Увидела умирающую у ее ног олениху, привязанного к столбу монакана, укрытие среди ветвей, где она пряталась от проплывавших мимо воинов-монаканов, расчлененные тела воинов на лесной поляне. Но она видела смерть всю жизнь и привыкла к ней. В конце концов, она все выдержала и вышла победительницей.
Она принесла хорошую жертву, ублажила Океуса и Анохэ. Что же с ней происходит?
«Я совсем не паухэтанка, — думала она. — Как я могу поддаваться слабости?» Она чувствовала, как на груди у нее выступили капельки пота. «Я должна одеться и искупаться до прихода тассентассов».
Она быстро прошлась по комнате в поисках какой-нибудь одежды, которую могли оставить жены отца. Когда она вытащила из-за подвесной постели корзину, часть ее тревоги улетучилась. Она достала светлую юбку из оленьей кожи, украшенную густой бахромой, новую пару мокасин, затейливо расшитых зелеными нитками. Вид красивой обуви немного подбодрил ее. Она отшвырнула свою старую юбку и мокасины с такой силой, что они с громким шлепком приземлились на пол. Это еще больше подняло ей настроение.
«Я грязная, — подумала она. — Нужно найти место, где бы я могла искупаться и осмотреть себя. Я хочу смыть с себя свою слабость. Я хочу снова выглядеть красивой, как и подобает дочери великого вождя. Тассентассы должны увидеть меня и прийти в восхищение».
Она стояла в дверях дома, пытаясь вспомнить, где находится пруд. Потом она припомнила, что он был в конце ограды. Она огляделась, сняла пук индюшачьих перьев, прикрепленный к двери, и поспешно пошла совершать омовение. Она даже не потрудилась накинуть на себя одежду и несла ее в руке.
Забравшись в пруд, Покахонтас терла тело и волосы, затем обсушилась перьями и облачилась в одежду. Она почувствовала себя обновленной. Подняв голову, она различила какое-то волнение в поселке. Сначала звук был слабым, всего лишь эхо топота многочисленных ног. Затем он усилился и передался по земле. «А, прибыли чужеземцы, — догадалась она. — Я должна поторопиться». Черные мысли рассеялись, уступив место любопытству.
Сперва она ничего не могла разглядеть сквозь толпу жителей поселка. Покахонтас протолкнулась к праздничному возвышению с единственной мыслью — увидеть тассентассов.
— Сюда, Покахонтас, ты должна быть здесь, — прокричал кто-то.
Она пошла на голоса. Покахонтас знала, что ей следует быть рядом с Починсом, но, чтобы судить о грязных людях по справедливости, она должна в первый раз увидеть их не с высоты власти. Толпа бросилась к ограде, потом замедлила движение. Починс предложил обитателям поселка вознести молитву Океусу, попросить его заступничества перед чужестранцами до того, как их впустят внутрь ограды.
