Лизелотта Вельскопф-Генрих - Топ и Гарри
Воины ассинибойны были обескуражены тем, что впереди дакота, которые смогут отвлечь бизонов. Были слышны их недоуменные злые крики.
Мудрый Змей подал своей группе знак проплыть еще немного вниз по течению. Но когда стало ясно, что они уже в безопасности, все вышли на берег.
Харка теперь хорошо слышал, как ассинибойны с криками неслись на запад. Хитрость Матотаупы удалась. Он увел ассинибойнов далеко от пути бизонов и так заморочил им голову, что, когда ускользнул от них и уже вернулся к Мудрому Змею, ассинибойны все еще продолжали преследование, приняв одного из своих воинов за Матотаупу.
Только к утру Мудрый Змей, Матотаупа и все, кто был с ними, вернулись к палаткам. После небольшого отдыха Матотаупа и Мудрый Змей решили отправиться на поиски вождя Горящая Вода, который руководил охотой. Конечно, и Харка, и Сильный Как Олень поехали вместе с ними.
Около полудня они увидели облако пыли, далеко растянувшееся по прерии. Несомненно, это были бизоны. Матотаупа направил коня к редеющему хвосту облака. Мудрый Змей, как охотник, предпочел бы врезаться сейчас в середину несущегося стада и, стреляя направо и налево, стать обладателем богатой добычи, но он сдержал свой охотничий азарт и молча подчинился Матотаупе. Он понял, что представляется возможность приобщить к охоте юношей.
Мустанги дрожали от нетерпения и сами перешли в галоп. Теперь они не уступали в скорости бизонам.
Всадники втягивались в облако пыли. Оно становилось все плотнее и плотнее, но все же позволяло ориентироваться. Матотаупа и Мудрый Змей одновременно издали громкий крик и стали разъезжаться. Харка поскакал за отцом, а Сильный Как Олень — за Мудрым Змеем. Вскоре пары потеряли друг друга из виду.
— Держись за мной и стреляй! — крикнул Матотаупа сыну.
Харка заметил в пыли бизона. Животное неслось галопом. Оно почему-то несколько отстало от стада. Матотаупа предоставил мустангу полную свободу. Конь стал сближаться с бизоном, а Матотаупа наложил на тетиву стрелу и ждал момента для выстрела. Харка следовал за отцом на своем Сером. Он тоже держал лук наготове, и им овладело такое спокойствие, как будто предстоял выстрел на состязаниях. Когда Серый, подгоняемый легким нажимом шенкелей, понесся рядом с бизоном, Харка изо всей силы натянул тетиву и выстрелил. Стрела вонзилась между ребер Животное споткнулось и упало.
Харка издал громкий крик радости: он уложил своего первого бизона!..
Только по окончании охоты, когда все собрались вместе, Харка снова увидел друга, которому тоже выпало первое охотничье счастье, — Сильный Как Олень уложил бизониху.
В палатки охотники возвратились уже ночью. Радостными криками встретили обитатели лагеря весть об успешной охоте, а с наступлением утра женщины и девушки взяли коней и направились за добычей, которую остались охранять несколько воинов.
Отец с сыном вошли в свою палатку.
— Ты хочешь меня о чем-то спросить, Харка?
— Да. Только два вопроса. Сколько бизонов ты уложил?
— Шесть. И мы можем теперь принимать гостей в нашей палатке.
— Когда мы поедем, чтобы привезти в нашу палатку мою сестру Уинону?
— Теперь недолго ждать. Я поговорю об этом с вождем Горящая Вода. Хау.
СИТОПАНАКИ
Однажды солнечным днем девушка Ситопанаки — «та, чьи ноги поют, когда она идет»— стояла со своими сверстницами на берегу ручья и смотрела на скачки. Вся одежда девушки была из кожи: оленьи мокасины с мягкой подошвой длинные легины, платье — два больших куска кожи, соединенных швом на плечах. Это было будничное платье, почти без украшений. Свой богато расшитый наряд она собиралась надеть на большой праздник после успешной осенней охоты. Но до этого было еще далеко. А сейчас все радовались, что греет солнце, что растет трава, что ребра наголодавшихся за зиму коней снова обрастают мясом, что первая охота на бизонов позволила сделать запасы.
В последние дни у женщин и девушек было много работы: снимать шкуры, разделывать туши, сушить мясо или закапывать его в землю, очищать и сушить кишки. Уже с четырех лет Ситопанаки помогала взрослым, как и все ее сверстницы. Четырехлетние мальчики учились пользоваться оружием и ездить верхом, а девочки учились обрабатывать охотничью добычу, выделывать шкуры, изготавливать глиняные горшки, раскрашивать и обжигать их, заниматься плетением из прутьев, кроить платья и мокасины, шить и вышивать, разбирать палатки. Девочки должны были также знать, где найти съедобные ягоды и коренья, уметь отыскать норы хомяков и вытаскивать зверьков так, чтобы они не укусили за палец. Дочери, сестры, жены должны были научиться перевязывать раны, знать лечебные травы, уметь раскаленными камнями нагреть потельню, ездить верхом, ориентироваться в лесах и прериях. И если молодой воин хотел взять себе в жены девушку, он должен был ее отцу поднести взамен богатые подарки, потому что девушки были рабочей силой в семье. И при всем этом женщины охотничьих народов не имели права садиться есть вместе с мужчинами, не имели права принимать участие в совете воинов. Женщины не были воинами, и охотники смотрели на них как на людей неполноценных, хотя и нужных.
Впрочем, обо всем этом Ситопанаки и не задумывалась: так было у них всегда, и ничего иного она себе не представляла. Она была только молоденькой девушкой, и ей хотелось быть не хуже своих трудолюбивых подруг, хотелось, чтобы юноши с уважением отзывались о ней
Ситопанаки была не болтлива. Ни в чертах лица ее, ни в действиях не проявлялось такой твердости и решительности, как у ее брата, которого она безумно любила. Когда она радовалась, это можно было заметить только по блеску ее глаз. Презрение только чуть опускало уголки ее рта. И если мальчик падал с брыкающегося коня, он больше всего боялся презрительной усмешки Ситопанаки.
Итак, было ясное утро, и Ситопанаки — «та, чьи ноги поют, когда она идет»— стояла со своими подругами у ручья и смотрела на мальчиков, которые состязались на лугу в верховой езде. И хотя взгляд Ситопанаки как будто был обращен на всех, на самом деле она следила только за двумя мальчиками — своим братом Сильным Как Олень и его другом Харкой, Твердым Как Камень. Оба выделывали такое, что другим было не под силу. И ни разу, при самых немыслимых приемах, они не свалились с коней.
По свистку Сильного Как Олень мальчики, повинуясь ему как настоящему вождю, выстроились на своих мустангах в одну линию и понеслись галопом. По новому свистку, низкого тона, они резко осадили коней, стали. Сильный Как Олень и Харка понимали друг друга по еле уловимому движению руки и одновременно вскакивали на крупы мустангов. По новому, понятному им одним, знаку они перепрыгивали на всем скаку на соседних мустангов, на которых сидели другие мальчики, и, повторяя прыжок, оказывались снова на своих конях. Когда им удавались сложнейшие трюки, Сильный Как Олень издавал «громкий радостный крик. Харка обучил его многим этим штукам.
