Лесной бродяга (Обитатель лесов) - Ферри Габриэль
Пока канадец оборонял упавшего молодого команча, которому он многим был обязан, гасиендеро, положив дочь поперек седла, взмахнул шпагой и, пришпорив лошадь, ускакал с роковой прогалины.
Подобно архангелу-истребителю, охотник грозно стоял, расставив ноги, над телом команча, истекавшего кровью, и удерживал в почтительном отдалении смятенных врагов. А со стороны Бобрового пруда выскочили на поле битвы новые враги.
То были Кровавая Рука и метис, перехваченные при бегстве и отброшенные Вильсоном, Гайферосом, сэром Фредериком и двумя команчами.
Принужденные обратиться вспять, оба раненых пирата в несколько прыжков очутились возле канадца и испанца.
Несмотря на свою храбрость, Вильсон, сэр Фредерик, Гайферос и команчи остановились, не решаясь приблизиться к двум бандитам, из рук которых Сверкающий Луч вырвал Розариту, быть может, ценою собственной жизни. Но перед бандитом находился человек, которого не мог испугать никакой враг: то был Хосе, первым заметивший внезапное появление Кровавой Руки и метиса.
— Опасность позади, Розбуа! — закричал испанец.
Быстро повернувшись, канадец встретил лицом к лицу смертельных врагов.
Между тем поле битвы уже расчистилось. Смерть Черной Птицы, яростное нападение канадца, испанца и Фабиана, дружные усилия вакеро, ободряемых своим хозяином, — все это сделало то, что паника вновь начала овладевать апачами. Неожиданное прибытие двух грозных союзников слишком запоздало. Большинство воинов уже бежали, покинув своих мертвых, разбросанных по окровавленной траве прогалины; их преследовали вакеро, хотя и оставались без предводителя.
Двадцать семь трупов, из них восемнадцать — индейских, лежало на земле. Отдельные группы противников, общим числом около двадцати человек, еще продолжали с остервенением драться, когда два охотника в третий раз в своей жизни встретились с пиратами прерий.
Еще охваченный боевым пылом, канадец с поднятым томагавком устремился на метиса, который, как более молодой и крепкий, по праву принадлежал ему. Но, не уступая охотнику в силе, метис превосходил его в ловкости. Увернувшись от удара, он ринулся было на противника, намереваясь охватить его мускулистыми руками, но, увидев Вильсона, заряжающего свой карабин, внезапно переменил намерение и побежал к концу прогалины. Там лежало засохшее дерево, покрытое массою сухих ветвей, под их защитой бандит и укрылся.
Канадец не сумел отрезать отступления метису, потому что в эту минуту между ними оказалась группа сражающихся.
Что касается Хосе, то, в точности соблюдая свое обещание, он уже готов был ударом приклада раздробить череп старого пирата, но Кровавая Рука отбил удар томагавком, при этом приклад карабина испанца разлетелся в щепки.
Какой-то момент пират колебался, решая, стоит ли ему напасть на безоружного противника. Увидев, однако, рядом с последним Фабиана с ножом, Кровавая Рука повернулся и бросился к дереву, за которым укрылся его сын.
Тем временем метис из своей засады зорко следил за движениями охотников, заряжая свой карабин. Луч радости мелькнул в глазах бандита, и он уже готовился наметить себе жертву, как вдруг Хосе заметил лежавшее поблизости другое дерево. Хотя оно было совершенно лишено ветвей и заросло высокой травой, но толщина его ствола была достаточна, чтобы укрыть лежащего человека. Испанец быстро шмыгнул сюда, крикнув на бегу:
— За мной, Розбуа!
Канадец не раздумывая поспешил за другом, упал рядом в тот самый момент, когда сидевший на корточках метис выискивал точку прицела. Но уже никого из своих врагов, крови которых он так жаждал, он не увидел перед собою, так как и Фабиан с Вильсоном тоже успели спрятаться за один из бобровых домиков.
Тогда пираты открыли из-за укрытия смертоносный огонь по вакеро, продолжавших еще сражаться.
— Черт возьми! Этих негодяев нельзя оставить, но и нельзя позволить им убежать! — сказал Хосе.
— Конечно. Ни в коем случае! Хотя бы ценою собственной жизни, а я заставлю обоих расквитаться со мною за все, что вытерпел от них!
Но, говоря это, канадец уже в какой раз опустил дуло своего карабина, оказавшегося совершенно бесполезным в сложившейся ситуации. В то же время его взор с тревогою перебегал от дерева, где прятались пираты, к Фабиану. Хотя последний находился в полной безопасности возле Вильсона, тем не менее Розбуа беспрестанно беспокоился за судьбу своего любимца.
— Нет, нет, — бормотал охотник, — пока они живы, я не успокоюсь! Пора с ними кончать!
В это время два выстрела, сделанных пиратами, свалили его двух вакеро.
— Дьявольщина! Этак они всех перестреляют! — обозлился канадец. — Постой-ка, Хосе, вот простой способ приблизиться к ним!
С этими словами охотник уперся в дерево, за которым они лежали, и круглая масса, сорванная со своего ложа, выкатилась вперед на один шаг.
— Отлично! — обрадовался испанец. — Вильсон, сэр Фредерик! Если негодяи предпримут хотя бы малейшую попытку к бегству, изрешетите обоих нещадно! Не спускайте глаз с них!
Испанец принялся помогать другу, и зрителям открылось зрелище одного из наиболее оригинальных поединков, какие представляют собою, в сущности, почти все рукопашные схватки в индейских войнах.
Лежа плашмя за стволом, охотники катили его перед собой; потом останавливались, наблюдая за малейшими движениями врагов, а также исследуя пройденное уже пространство.
— Кровавая Рука, старый мошенник! — негодовал Хосе, не в состоянии далее сдерживать ярости, накопившейся у него в груди при виде двух ненавистных врагов. — И ты, поганый ублюдок! Ни одно самое поганое животное не польстится на ваши проклятые трупы!
Необычное зрелище представляли эти четыре человека — храбрейшие и искуснейшие стрелки прерий, готовые сойтись в смертельной схватке.
— Смелее! — кричал Вильсон, ободряя охотников. — Вы почти касаетесь дерева этих гадин. Если башка одного из них высунется из-за дерева хоть на одну линию[80], я берусь всадить в нее пулю. Клянусь генералом Джексоном, я хотел бы быть на вашем месте!
В самом деле, оба дерева находились уже так близко одно от другого, что пираты, сидевшие теперь молча и неподвижно, явственно слышали тяжелое дыхание охотников, кативших тяжеленный ствол.
Внезапно метис разразился проклятиями:
— Стреляй вверх, Кровавая Рука!
Он указал глазами на высокое дерево, куда влезли два команча, один из которых уже прицелился.
— Дьявольщина! Несподручно, но попробую!
Раздавшийся сверху выстрел опередил пирата. Отщепленный пулей кусок дерева раскровянил ему лоб.
Рискуя получить пулю, метис откинулся на спину и выстрелил. Несмотря на свое неудобное положение, он попал в цель, и не успевший выстрелить второй команч свалился с дерева замертво.
— Скорее сюда! — крикнул Кровавая Рука. — Разве не видишь, что эти бродяги уже рядом?
В самом деле, подвижной вал, подталкиваемый охотниками, был уже так близко от пиратов, что его отделяло от последних расстояние едва равное его толщине.
Теперь зрители с замирающим сердцем ждали того момента, когда остервенелые и непримиримые враги наконец сцепятся грудь с грудью, чтобы в крови побежденных упиться ненавистью и мщением.
Метис не имел времени вновь зарядить карабин. Хосе тоже лишился оружия, так что в этом отношении силы были одинаковы. В том же взаимном положении находилась и другая пара противников, так как и канадец, и Кровавая Рука держали свои карабины наготове, со взведенными курками. Таким образом, тот из них, кто захотел бы подняться первым, получил бы пулю из неприятельского карабина, но, с другой стороны, вскочивший слишком поздно обрекался на верную гибель.
Опытные противники вмиг поняли, что им следовало делать. Едва последними усилиями охотников оба дерева коснулись друг друга, как старый пират и канадец, отбросив ружья, одновременно вскочили на ноги и схватились грудь с грудью. Кипящий, как лава, гнев захлестнул канадца, встав лицом к лицу с ненавистным врагом, он сдавил метиса в своих объятиях с почти сверхчеловеческим усилием.
