Карл Май - Сатана и Искариот. Части первая и вторая
С этими словами я поднялся. Тут он крикнул:
— Стой! Мы ведь еще не договорились! Послушай еще одно: если через четверть часа мне не будут выданы мальчишка и Олд Шеттерхэнд, мы будем вас атаковать и уничтожим всех до последнего человека!
Виннету был слишком горд, чтобы что-то добавить от себя, а мне не пришло и в голову отвечать. Но тут встал другой вождь. Он заявил старику:
— Меня зовут Хитрый Змей, и я еще никогда не нарушал данного мною слова. Я буду придерживаться договора, который заключил с этими людьми.
Старик вытаращил на него глаза и спросил:
— Как это ты будешь соблюдать договор, если я объявил его недействительным?
— Этого ты не можешь сделать. Заключил-то договор я, и только я могу решить, действителен он или нет.
Тогда старик тоже встал и топнул ногой, а потом закричал:
— А я отдам распоряжение, что договор недействителен! Кто осмелится бунтовать против Большого Рта?
— Я, Хитрый Змей, отважусь на это. Все мои воины курили с моими друзьями калюме, глину для которого я со многими опасностями добыл, выполнив все положенные церемонии, в священных каменоломнях. Каждый глоток этого дыма является клятвой, которую необходимо исполнять, кто же нарушит подобную клятву, никогда не попадет в вечные охотничьи угодья, а будет блуждать лишь тенью перед их воротами.
Он так громко сказал эти слова, что они разнеслись далеко. Тогда Большой Рот спросил столь же громко:
— Значит, ты называешь чужаков своими друзьями? Пожалуй, ты хочешь защищать их?
— Да. Если на них нападут, я их буду защищать ценой собственной крови и даже собственной жизни!
— Против меня и моих воинов, своих братьев?
— Тот, кто хочет вынудить меня нарушить клятву и осквернить мой калюме, не может больше называть себя моим братом, тот оскорбляет меня и всех мужчин моего племени. Слушайте это, вы, воины, находящиеся под моим предводительством! Большой Рот назвал нас трусами. Станете ли вы это терпеть? Он требует от нас, чтобы мы разбили свои калюме, самое ценное из того, чем мы владеем. Захотите ли вы ему повиноваться?
Глубокая тишина была ему ответом. Не слышно было ни одобрения, ни осуждения. Тогда Хитрый Змей продолжал:
— Вот здесь стоит Виннету, а здесь — Олд Шеттерхэнд. Вы слышали, чтобы кто-то из них хоть однажды нарушил свое слово? Можем ли мы нарушить слово, данное им? Олд Шеттерхэнд вызволил меня из шахты, где я томился. Он сделал это, хотя я был его врагом. Должен ли я теперь стать изменником, хотя теперь я его друг? Может ли ваш предводитель стать лжецом? Или лучше ему оставаться честным человеком, на слово которого вы можете положиться? Решайте! Теперь я ухожу с Виннету и его белым другом. Кто считает себя честным человеком и храбрым воином, может пойти с нами. Ну, а кто любит ложь и стерпит, что его назовут трусом, тот может оставаться на той стороне с Большим Ртом. Я сказал, а вы должны решать. Если Большой Рот намерен отомстить Олд Шеттерхэнду, то пусть он сам бьется с ним, если ему хватит смелости. Я сказал, а вы услышали. Хуг!
Он взял меня за левую руку, Виннету — за правую и пошел с нами на нашу сторону. Воздействие его слов было ошеломляющее: все его люди последовали за ним. Не думаю, что хоть один воин остался на той стороне озера. Это стало, пожалуй, следствием того, что старик назвал их вождя трусом.
Увидев это, Большой Рот застыл, как камень. Он некоторое время, словно ничего не понимая, уставился на нас, потом повернулся и пошел к своему костру, возле которого опустился на землю посреди старейшин. На нашей стороне царило глубокое молчание, а у них шло оживленное обсуждение. Мы видели возбужденные движения и озабоченные выражения лиц старых воинов, которые пытались что-то доказать Большому Рту. Но он выслушивал их безо всякого удовольствия. Это продолжалось, пожалуй, часа два. Потом один из старейшин медленно пошел к буку, остановился там и громко крикнул:
— Слушайте, воины юма и воины мимбренхо! Перед вами Длинная Ступня, опытный воин, который много лет и зим шагал по жизни и очень хорошо знает, как должен поступать храбрый воин в любом случае. У Большого Рта, известного вождя юма, был сын, Маленький Рот, который погиб от пули Олд Шеттерхэнда. Эта кровь должна быть отомщена. Олд Шеттерхэнд повредил нашему вождю руку — это тоже должно быть отомщено. Рядом с Олд Шеттерхэндом находится мальчишка из племени мимбренхо, которого назвали Убийцей юма. Это оскорбление всего нашего племени может быть смыто только его кровью. Мы должны были бы сразу убить Олд Шеттерхэнда и мальчишку, где бы они ни находились. Но они выкурили трубку мира с воинами Хитрого Змея, а значит, стали нашими братьями, а поэтому мы не можем их просто убить. Обе стороны должны сойтись в открытом поединке. Нас оскорбили, а поэтому мы будем решать, каким оружием будут сражаться две стороны. Так как одна рука у нашего вождя повреждена и он не в состоянии сражаться, то за него должен выступить кто-то другой. Но за это мы разрешаем Убийце юма выставить вместо себя своего младшего брата. Кто хочет заменить Большого Рта, тот должен выйти вперед!
После такого весьма своеобразного заявления воин вернулся к костру. Значит, они решили проводить поединки, даже не спросив меня прежде, согласен ли я. Ну, а замену Убийцы юма его младшим братом, конечно, определил старый вождь.
Чтобы посоветоваться, я послал за Сильным Бизоном. Но чтобы перешедшие к нам юма раньше времени его не узнали, я приказал ему остановиться в сильно затененном месте, где бы лица его нельзя было увидеть, а фигура была бы едва различима. Когда я через несколько минут пришел на это место, Сильный Бизон уже ждал там. Я рассказал ему обо всем случившемся. Я полагал, что он, как отец, испугается, но он сказал очень спокойно:
— Значит, я слышал именно тот самый громкий голос! Он доносился до нас, но мы не могли разобрать слов.
— Я вызвал тебя, чтобы узнать, должен ли твой сын принимать вызов.
— Разумеется, должен! Разве может любой мимбренхо сказать про себя, что он испугался какого-то юма!
— Но твои сыновья еще очень юные. Против твоего младшего выставят сильного и опытного противника!
— Тем хуже для юма, потому что тогда мы можем говорить про них, что они трусы, что их опытные воины сражаются с детьми и терпят поражения.
— Ты так уверен в победе?
— Никто из юма не победит моих мальчиков!
— А кто должен сражаться? Убийца юма или его брат?
— Его брат, который тоже хочет получить имя.
— Но подумай, что ему придется согласиться как с выбором оружия, так и со способом поединка!
— Мои мальчики всему обучены — я не беспокоюсь за них, а то, что они сопровождали тебя и Виннету, принесло им большую пользу. А примешь ли ты сам вызов?
