Юрий Стукалин - Изгой: история воина
Грязноволосый поднял руку и воин замолчал. Он ловко соскочил с коня, приблизился на несколько шагов и остановился глядя на Томми. На могучей груди Выдры висело ожерелье из когтей медведя гризли и, сняв его, он протянул его мальчишке.
- Это подарок для Бросается на Много Врагов.
Томми сделал шаг вперед, но Джерри окриком остановил его.
- Ничего, Джерри. Все хорошо. - Дорис почему-то верила этому дикарю.
- Пап, я возьму?
- Джерри, пусть он возьмет. Если бы индеец хотел схватить его, то наверно бы не привозил назад.
Джерри вздохнул, кивнул головой и опустил ружье.
Дорис потрепала сына по волосам и легонько подтолкнула вперед:
- Иди, малыш.
Томми поднял голову, радостно посмотрел на мать, а затем вприпрыжку подбежал к Красной Выдре и протянул ручонки. Индеец улыбнулся, присел на корточки, и надел на малыша ожерелье с огромными когтями властелина лесов. Мальчишка весело повернулся к родителям, и выпятил грудь, с гордостью демонстрируя водруженный на маленькое тельце громоздкий подарок. Дорис улыбнулась краснокожему, кивком головы поблагодарив его. Выдра поднял на нее глаза, внимательно посмотрел, а затем тоже улыбнулся и кивнул. Поднявшись, он заговорил на своем языке, а когда закончил, толмач перевел:
- Выдра говорить вы приходить любой лагерь команчи. Жить лагерь. Команчи быть очень рад. Команчи дарить Бросается на Много Врагов хороший лошади. Выдра говорить он будет ждать. Вы не боятся на земля команчи. Выдра говорить Бросается на Много Врагов теперь сам команчи.
Когда толмач закончил, Красная Выдра повернулся, подошел к лошади и легко вскочил на нее. Он поднял руку в знак прощания, и Дорис показалось, что в этот момент в глазах воина промелькнула некая глубокая печаль. Она тоже подняла руку в прощальном жесте, и неожиданно поймала себя на мысли, что ей почему-то не хочется, что бы странный краснокожий навсегда исчезал из ее жизни. Выдра еще раз улыбнулся, развернул коня и поскакал прочь. Толмач задержался на мгновение, оскалил беззубый рот в подобие улыбки и, крикнув “Adios, amigos!”, помчался вдогонку.
Томми прыгал на месте, высоко воздев вверх ручонки, и махал ими вслед уезжающим воинам. Джерри резко повернулся и поспешил к дому.
- Дорис! Томми! Мы собираемся и уезжаем отсюда.
- Нет, Джерри, - задумчиво, но твердо остановила его жена. - Мы остаемся… И все у нас будет хорошо.
* * *Несколько дней спустя, ранним утром, Дорис вышла из дому, чтобы приготовить завтрак и сварить кофе на обустроенном во дворе очаге. Неподалеку, прямо напротив двери, застыл верховой индеец, державший на поводу двух великолепных жеребцов. Томми, потирая ладошками заспанные глаза, ткнулся застывшей в дверях матери в ногу, прижался к ней, обнял, а потом выглянул наружу.
- Ой, Выдра!
Индеец медленно подъехал к дому, бросил на землю поводья приведенных коней, и сделал рукой жест, показывая, что дарит одного Дорис, а другого Томми. Не дожидаясь ответа, он развернулся, и ускакал…
Он стал появляться время от времени, иногда раз в неделю, иногда пропадая на месяц. Дорис поила его кофе, в которое он обычно насыпал по несколько пригоршней сахара, и Томми, смеясь, пытался вразумить его, что обычно пьют кофе с сахаром, а не сахар с кофе. Индеец много общался с мальчиком, обучал верховой езде, стрельбе из лука. Через некоторое время он мог уже весьма сносно изъяснятся на английском языке, и Дорис с удовольствием подолгу сидела с ним, разговаривая. Джерри, напротив, избегал общения с краснокожим, но переносил его присутствие молча, ни выказывая раздражения. Лишь спустя некоторое время Дорис поняла, что Джерри ревнует ее к нему, и мысль эта показалась ей даже забавной. Но однажды Красная Выдра пропал надолго, и она почувствовала, как щемит в сердце. Когда индеец появился вновь, свежий шрам пересекал его грудь. Дорис едва сдержалась, чтобы не бросится ему на шею, и это не ускользнуло от глаз мужа. В тот день Джерри вел себя с ним надменно и пренебрежительно. С тех пор Красная Выдра больше не приезжал к ним. Томми ждал, каждое утро выскакивая на порог первым, но индеец больше не появился.
8. КОНЧО
Как-то раз, во время одного из своих военных походов, Красная Выдра наткнулся на одинокого воина апачей. Тот сидел на корточках у небольшого костра, поджаривая над огнем кусок жирного мяса, настолько увлеченный своим занятием, что не заметил наблюдавшего за ним из зарослей команча. Апач был одет в белую матерчатую рубаху, длинную набедренную повязку и высокие, подвернутые у колен, кожаные мокасины с загнутыми мысами. Его длинные черные волосы стягивала широкая повязка.
Мясо было нанизано на острую палку, которую он держал в правой руке, периодически переворачивая ее так, чтобы кусок прожарился со всех сторон. Исходящий от него вкусный запах заставил Красную Выдру сглотнуть слюну. Он не ел с утра, и представшее перед ним зрелище напомнило ему об уюте оставшегося далеко домашнего очага.
Юноша оглядел окрестности и заметил пасущуюся неподалеку лошадь. Вернее животное, которое можно было назвать лошадью лишь с большой натяжкой. Мало того, что ростом оно было с самую низкую кобылу, но к тому же еще обладало кривыми жилистыми ногами, бочкообразным туловищем и крупной головой. Шерсть лошадки отличалась необычайной густой, а грива и длинный, жиденький хвост создавали впечатление, что кто-то специально повыщипывал из них основную часть волос. Весь ее жалкий вид как бы говорил о том, что если и найдется желающий взобраться на нее верхом, то он не только не проедет на ней и шага, но и сломает своим весом бедняге спину. Представив на ней могучего апача, Красная Выдра едва не рассмеялся.
В этот момент апач повернул голову в сторону, и его глаза наткнулись на улыбающееся лицо команча. Ситуация была более чем странной - неожиданно подкравшийся воин враждебного племени выглядывал из зарослей с растянувшейся на физиономии улыбкой и, по-видимому, совершенно не думал о нападении. Враги некоторое время смотрели друг на друга, после чего апач жестом показал Красной Выдре, что тот может присоединиться к его трапезе. Юноша медленно выехал на прогалину и осторожно слез со своего коня, стараясь не выпускать апача из поля зрения, не без оснований ожидая какого-либо подвоха. Апач тоже вел себя насторожено, однако не делал попыток схватить лежавшее рядом оружие, продолжая сидеть на корточках, держа над огнем палку с мясом.
Красная Выдра отпустил коня, не спеша подошел к костру и, скрестив ноги, молча сел напротив апача. Мясо уже достаточно прожарилось и, разрезав его на равные части, апач передал кусок юноше. Они ели не спуская друг с друга глаз, с жадностью пережевывая мягкое, сочное мясо. По окончанию трапезы воины достали свои небольшие трубки. Команч вынул из кисета табак и, в качестве ответного жеста, протянул часть апачу. Это свидетельствовало о дружеских намерениях и нежелании сражаться с гостеприимным человеком, пусть даже он и принадлежал к враждебному племени. Испытавший на себе все тяготы одиночества, и будучи однажды отвергнутым собственным народом, Красная Выдра очень чутко реагировал на любые проявления внимания и доброе отношение к себе.
