Отто Гофман - Опасности диких стран
Глава шестая
СЕРЫЙ МЕДВЕДЬ И ЕГО ТЕЗКА
Беглецы находились шагов за тысячу от холма, на котором рос пробковый дуб, но их догоняли около полудюжины апачей, за которыми виднелась еще целая толпа.
Железная Рука и молодой вождь увидели, что минуты через две их догонят, и, обменявшись взглядом, без слов поняли друг друга. В ту же минуту они разом остановили своих усталых коней, соскочили на землю и скрылись в высокой траве. Преследователи испустили бешеный рев, видя, что их перехитрили, однако, продолжали нестись вперед, как вдруг с вершины холма раздался выстрел и опрокинул лошадь переднего всадника. Второй выстрел свалил с лошади одного из всадников, преследователи остановились — торжествующий крик индейца и громовое «ура!» траппера достигли их слуха; они увидели, как их враги, пробежав по холму, скрылись под завесой мха, и должны были сами отступить от холма, чтобы избежать пуль беглецов. Пока эти последние переводили дух, красивая фигура Суванэ, державшей в руке карабин своего брата, спустилась с дуба и остановилась перед ними.
— Эти два выстрела были сделаны вовремя, — сказал наконец траппер. — Так как у мистера Смита только одно ружье, то второй выстрел, должно быть, сделан тобою?
— Суванэ видела, что ее брат в опасности, — отвечала девушка застенчивым, но сердечным тоном.
— Это хорошо, — спокойно сказал команч. — Возьми это мясо и разведи огонь.
Говоря это, он снова зарядил ружье и подошел к трапперу, который уже сидел на корточках перед завесой мха, просунув сквозь него дуло своей смертоносной винтовки.
Один из апачей, которого Железная Рука заметил со своего возвышенного пункта, пешком пробирался сквозь траву и неосторожно приподнял голову; этого было достаточно для траппера. Раздался выстрел, несчастный апач высоко подпрыгнул и упал ничком на землю.
Снова раздался дикий рев; но удачный выстрел произвел свое действие, и апачи поспешили благоразумно удалиться из пределов действия ужасной винтовки. Зато к ним прибывали все новые и новые толпы товарищей.
Янки тоже спустился с дерева и в разнообразных ругательствах выражал свой страх по поводу их действительно опасного положения.
— Что ты думаешь, Орел, о нашем положении? — спросил Железная Рука у команча, не обращая ни малейшего внимания на жалобы американца. — Я, со своей стороны, считаю его весьма неприятным, хотя еще вовсе не собираюсь запевать свою предсмертную песнь.
— Нас погубит трава, а не апачи, — отвечал индеец.
— Ты прав, вождь. Как бы мы ни остерегались, но рано или поздно некоторым из этих плутов удастся подползти так близко, что их стрелы будут попадать в нас.
— Нам еще остается огонь. Пусть отец мой остается на своем месте, пока я все устрою.
Траппер кивнул головой; индеец вернулся к костру и взял из него несколько головешек. Затем он вынул из колчана три стрелы, обернул мхом, привязал к каждой по тлеющей головешке и, вернувшись к трапперу, пустил эти стрелы по трем различным направлениям. От трения во время полета пламя вспыхнуло, и лишь только стрелы исчезли в высокой траве, из этих мест поднялись облака дыма и вслед за тем показалось пламя.
Новый бешеный рев апачей был ответом на хитрость осажденных, и скоро перед холмом не оставалось ни одного врага; они спасались от пламени, которое теперь в виде огненной стены окружало холм и распространялось дальше в степь.
При виде бегущих врагов Железная Рука разразился веселым хохотом.
— Эти мошенники должны поторопиться, если не хотят сжариться лучше, чем наше буйволовое мясо; или же они догадаются бежать к пруду, который мы видели по дороге сюда. Во всяком случае, их лагерь погибнет от огня.
— Черный Змей мескалеро собака, — возразил команч, который, стой рядом с траппером, с таким же интересом следил за распространением огня, — но он вождь. Отец мой не должен забывать, что огонь можно одолеть огнем. Пусть он взглянет туда.
Говоря это, он указал на нескольких всадников, которые с быстротою ветра мчались к лагерю, чтобы зажечь там на удобных местах другой огонь, как это доказало облако дыма, поднявшееся с той стороны. Между тем остальные апачи по зову своих вождей собрались к пруду.
Так как почва могла охладиться настолько, чтобы по ней можно было пройти, не ранее двух часов, то осажденным оставалось достаточно времени, чтобы утолить свой голод и обсудить свое положение. Теперь местность вокруг убежища была открыта, так что никто из врагов не мог подкрасться незамеченным; но что делать, когда наступит ночь? Бегство было также невозможно, потому что враги, без сомнения, подстерегали вблизи, чтобы напасть на беззащитное общество; в то же время янки, который снова взобрался на дерево со зрительной трубкой, объявил, что с той стороны, откуда они пришли вчера, подходит новая толпа индейцев.
Тем временем вождь смыл с лица краски апачей и заменил их военными цветами своего племени, тогда как траппер разговаривал с человеком, жадность и корыстолюбие которого завлекли их в это опасное положение, утешая его тем, что двух смертей не бывает и что апачи возьмут на себя их месть французскому графу. Как вдруг среди разговора американец испустил крик ужаса и шлепнулся с дерева на землю так, что уголья полетели во все стороны.
— Что с вами, мистер Смит? — воскликнул изумленный траппер. — Уж не увидали ли вы апача на дереве?
— Ради Бога, там, там! — стонал испуганный янки, указывая рукою на дерево, сквозь ветви которого слышалось теперь какое-то глухое ворчанье, становившееся все громче и громче.
Железная Рука, по-видимому, еще не мог сообразить, в чем дело, тогда как индеец уже влезал на дерево, откуда он через несколько минут спустился опять к трапперу и сказал ему серьезно, но с полнейшим спокойствием:
— Отец мой не нашел Серого Медведя липанов в числе своих врагов, зато теперь он может найти поблизости серого медведя Скалистых гор.
Траппер поспешно схватил винтовку и прошептал: «Где, Орел, где чудовище?»
Команч без шума подвел канадца к дереву и показал сквозь ветви на скалу, с которой снова послышалось свирепое ворчанье.
На гладкой скале, на расстоянии около 12 футов от земли, находилась трещина шириною около трех с половиной футов, которую раньше никто не заметил, так как она была закрыта мхом. Из этой норы глядели на траппера два зеленоватых блестящих глаза, глубоко сидевших между серо-бурыми волосами над страшной пастью, которая иногда, разеваясь, показывала два ряда острых белых зубов, способных перегрызть железную полосу.
— Черт возьми! — прошептал охотник. — В самом деле медведь! Почему ты мешаешь мне выстрелить в это животное, Орел? Если он спустится, по крайней мере двое из нас погибнут.
