Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь
В данном случае Роско сомневался, семейная ли это ссора. Старик только что сказал, что купил девушку, хотя, разумеется, рабства уже много лет нет, да и к тому же девушка – белая. Девушка хоть и скулила, но, видать, здорово сопротивлялась, потому что старик дышал все тяжелее и материл ее, когда исхитрялся перевести дух. Роско еще раз пожалел, что вообще заметил эту хижину. Старик, судя по всему, мерзкий тип, и девушке с ним приходится плохо.
Старик скоро отстал от девушки, но она еще долго скулила, по-видимому бессознательно, как скулит собака, увидевшая дурной сон. Роско это беспокоило. Она казалась слишком молоденькой, чтобы оказаться в та кой тяжелой ситуации, хотя он прекрасно знал, что в голодные годы после войны многие бедные многодетные семьи отдавали своих детей практически любому, кто соглашался их взять, когда они подрастали и могли выполнять несложную работу.
Роско проснулся весь мокрый, но не от дождя. Он скатился во сне с одеяла, а роса выпала обильная. Когда встало солнце, капли росы сверкали на травинках практически прямо перед его глазами. Он слышал, как в хижине громко храпит старик. Девушки нигде не было видно.
Поскольку вряд ли бы ему предложили завтрак, Роско сел на коня и уехал, с жалостью думая о девушке. Старик – явный негодяй, он даже не поблагодарил его за виски. Если все техасцы такие, веселенькое же ему предстоит путешествие.
Через пару миль Мемфис начал беспокоиться, прясть ушами и оглядываться. Роско тоже оглянулся, но ничего не заметил. Местность попалась лесистая, так что Роско подумал, что, возможно, волк преследует его или кабаны, но ничего не заметил. Так они не торопясь проехали пять или шесть миль.
Роско почти заснул в седле, когда случилась беда. Мемфис задел за ветку с осиным гнездом. Ветка обломилась, и гнездо шлепнулось Роско прямо на колени. Оно вскоре скатилось с седла, но штук двадцать – тридцать пчел успели вылететь. Проснувшись, Роско, кроме ос, ничего не увидел. Его дважды укусили в шею, дважды – в лицо и еще в руку, которой он отбивался от ос.
Пробуждение оказалось неприятным. Он пустил Мемфиса в галоп и вскоре перегнал ос, но две забрались под рубашку и тоже успели покусать его, прежде чем ему удалось их раздавить. Он поспешно спешился и снял рубашку, чтобы проверить, не осталось ли еще ос.
Стоя так и мучаясь от осиных укусов, он увидел девушку, ту самую тощую девушку, что была в хижине, в том же платье из мешковины. Она попыталась спрятаться за кустом, но Роско взглянул в ту сторону как раз в нужную секунду и заметил ее. Он поспешно надел рубашку, хотя укушенные места горели огнем и ему страстно хотелось хотя бы поплевать на них. Но не может же мужчина мазать себя слюной на глазах у девушки.
– Ну иди сюда, раз ты уже здесь, – сказал Роско, посчитав любопытным, что девушка не отстала от Мемфиса на расстоянии в пять или шесть миль. Наверное, старик послал ее потребовать виски или что-нибудь еще.
Девушка медленно и робко подошла к нему. Она все еще была босиком, голые ноги исцарапаны. Она остановилась футах в двадцати, не зная, насколько близко ей разрешается подойти. Довольно хорошенькая, подумал Роско, вот только темные волосы грязные, а тоненькие руки все в синяках от побоев старика.
– Ты зачем пошла за мной? – спросил Роско. Впервые он смог ее разглядеть. На вид ей было не больше четырнадцати-пятнадцати лет.
Девушка робко стояла и молчала.
– Я не знаю, как тебя зовут. – Роско старался быть вежливым.
– Мама называла меня Дженни, – сказала девушка. – Я сбежала от старика Сэма.
– Вот как, – заметил Роско, пожалев, что осы выбрали такой неудачный момент искусать его, а девушка Дженни – чтобы убежать.
– Я его утром чуть не прибила, – продолжала Дженни. – Он со мной плохо обращался, и вообще я не его, он просто дал Биллу шкурки за меня. Я хотела взять топор и зарубить его, но тут ты приехал, и я сбежала, чтобы пойти с тобой.
У девушки был хрипловатый голос, низкий, ниже, чем у парня, и, преодолев свое первое смущение, она не прочь была поговорить.
– Я видела, тебя осы ужалили, – заметила она. – Там подальше ручей. Надо приложить глину, самое лучшее средство от укусов. Смешать ее со слюной, тогда помогает.
Разумеется, это знали все, но было приятно, что девушка об этом подумала. Вопрос с побегом, однако, на до решить безотлагательно.
– Я – помощник шерифа, – сообщил Роско. – Направляюсь в Техас, чтобы найти одного человека. Я должен ехать быстро, а у меня всего одна лошадь.
Он замолчал, надеясь, что девушка поймет намек. Вместо этого по ее лицу пробежала улыбка.
– Ты считаешь это быстро? – удивилась она. – Да я пешком тебя на пару миль могла обогнать. Я уже и так прошла досюда от Сан-Антонио, так что за тобой вполне успею, если только ты галопом не поскачешь.
Это замечание почти что склонило Роско в пользу девушки. Если она пришла сюда из Сан-Антонио, то вполне может найти дорогу назад. Он с самого начала пути страдал от своей неспособности ориентироваться и с радостью воспользовался бы услугами гида.
Но сбежавшая девушка на эту роль не годилась. Ведь он и отправился в этот путь лишь для того, чтобы сообщить о сбежавшей женщине. Как это будет выглядеть, если он появится с другой беглянкой? Джули это может не понравиться, а если еще жители Форт-Смита узнают, то и вовсе хлопот не оберешься. Ведь старик Сэм держал ее не только из-за того, что она умела поджарить опоссума в темноте.
Воспоминание о жареном опоссуме снова пробудило в нем голод. Голодному, да еще покусанному осами, ему трудно было соображать, а уж высказаться – и того труднее.
Девушка, видимо, поняв по его лицу, что он голоден, поспешила привести еще несколько аргументов в свою пользу.
– Я могу всякое зверье ловить. Билл меня научил. Я обычно могу их догнать. И рыбу ловить умею, если у тебя есть крючок.
– А, – догадался Роско. – Так это ты поймала того опоссума?
Девушка кивнула.
– Я хожу быстрее, чем опоссумы бегают, – сообщила она. – Если мы спустимся к ручью, я полечу твои укусы.
Укусы горели огнем. Роско решил, что ничего страшного не произойдет, если он разрешит девушке дойти с ним до ручья. Он подумал, а не предложить ли ей сесть второй на Мемфиса, но, пока он думал, она уже убежала далеко вперед. Она не только умела ходить быстрее, чем опоссум бегать, она и бегала быстрее, чем Мемфис ходил. Ему пришлось пустить лошадь рысью. Когда они добрались до ручья, в голове у Роско гудело от укусов и голода. Перед глазами снова все расплывалось, как будто он был пьян. Один укус пришелся под глазом, который вскоре заплыл и закрылся. Ему казалась, что голова у него больше, чем обычно. Ужасно неудобно вести такой образ жизни, и, как водится, когда дела шли плохо, он злился на Джули за то, что тот женился на женщине, которая взяла и сбежала.
