Мичман Изи - Марриет Фредерик
— Вы угадали, — ответил Джек.
— Что у вас за корабль? Из какого вы порта?
— «Сюзанна и Мэри» из Род-Айленда.
— А я думал, что вы северяне. Сами мы из Нью-Йорка. Какие новости с родины?
— Никаких, — сказал Джек. — Мы сейчас плывём из Ливерпуля.
Затем помощник капитана задал им ряд вопросов, на которые Гаскойн ловко ответил, избегая разных ловушек. Гаскойн спрашивал, например, как идёт торговля и т. д., для того, чтобы среди других вопросов выудить нужные сведения. Наконец Гаскойн осведомился:
— Как вы думаете, нам позволят сойти на берег? Но шлюпка санитарного кордона ещё не побывала у нас на борту.
— Они и не узнают, что вы высаживались на берег, пока не рассветёт. Я сомневаюсь, чтобы они вообще заметили, что вы бросили якорь. Кроме того, если вы пришли из Ливерпуля, у вас чистое карантинное свидетельство, и когда они узнают о вашей высадке на берег без карантинного досмотра, больших неприятностей не будет — они не очень-то придирчивы, как я полагаю.
— Что это за суда, которые стоят ближе к берегу?
— Кажется, на большинстве из них груз оливкового масла, а вон те двухмачтовые посудины пришли из Вальпараисо только вчера с грузом шкур и меди. Как им удалось избежать встречи с англичанами, ума не приложу. Но как бы то ни было, они прорвались мимо Гибралтара.
— Ну ладно, до свидания!
— А не хотите ли выпить по стаканчику коктейля с земляком?
— Завтра, дружище, не теперь, мы торопимся на берег.
Наш герой и Гаскойн вернулись на борт «Рибьеры», обсудили полученные сведения с Пузолли и Мести, затем спустили две шлюпки, вооружив их команды. Баркасы решили не спускать на воду, а также не брать с собой огнестрельного оружия, дабы не поднять тревоги случайным или намеренным выстрелом. На первой лодке плыли Тихоня и Мести. Гаскойн со своей командой отправился на второй шлюпке, отплывшей чуть позже. Боцман на ялике замыкал их колонну.
Шлюпки направились в глубь бухты. Казалось, их никто не замечал. Они благополучно добрались до причала, который оказался безлюден. В городе сияли огни, и повсюду слышался шум веселья, только на кораблях царила тишина — они были так же брошены, как и американские суда на рейде.
Видя, что их никто не замечает (из осторожности они гребли только парой вёсел на каждой лодке), они тихо подкрались к одному из двухмачтовых испанских парусников, и Мести поднялся на его борт. Заглянув через иллюминатор в каюту, он увидел матроса, лежащего на рундуке. Крадучись, как это умел делать только он, Мести подобрался к люку, ведущему в жилые помещения, и заложил его на задвижку, сказав про себя: «Готово!». Джек поручил Гаскойну завладеть этим судном, что он успешно исполнил, благодаря полнейшей тьме, окружавшей корабль, хотя неподалёку располагались вражеские посты, но внимание часовых было направлено на город, где гремела музыка и сияли огни.
Сам Джек направился ко второму судну, его двойнику по тоннажу и оснастке. Им овладели точно таким же образом, как и первым. Только здесь они столкнулись на палубе с матросом, которого схватили и связали, заткнув рот кляпом. Они заперли его в каюте и, перерезав якорный канат, взяли судно на буксир, тихо повели его на внешний рейд, туда, где стояли американские суда. Но аппетит приходит во время еды — им захотелось захватить ещё одно судно. Джек, работая парой вёсел, подплыл к тяжелогружённому галлиоту, хотя они и понятия не имели, каков был его груз. В каюте они застали двух вахтенных, которые были заняты игрой в карты. Их также схватили и связали. Однако на этом судне они были вынуждены поставить парус, так как галлиот был слишком тяжёлым для буксировки лодкой. Но не успели они поставить все паруса, как столкнулись с непредвиденным обстоятельством: команда галлиота, устав от карнавального веселья и намереваясь отплыть завтра утром, надумала вернуться на своё судно пораньше. Была полночь или немного за полночь, когда Джек, к своей досаде, услышал плеск вёсел и пение матросов на шлюпке, приближающейся с берега. В это время люди Джека, а их с ним было шестеро, ставили паруса на мачтах, и галлиот только-только начал набирать скорость, так как его топселя были распущены, но их шкоты ещё не были выбраны, поскольку матросы, работающие в темноте, не могли отыскать их концы. Остальные матросы стояли на реях, распуская фок-парус, и Джек никак не мог решить, приказать ли им спускаться на палубу или дать время поставить паруса, чтобы набрать достаточную скорость, которая позволит им обогнать лодку, перегруженную людьми. Лодка находилась уже не далее двадцати ярдов от галлиота, когда вдруг они обнаружили, что его нет на месте. Шлюпка неподвижно замерла, так как матросы от удивления перестали грести, и эта задержка позволила Джеку выиграть несколько минут. Но наконец с лодки заметили галлиот. «Карамба!» — послышались с неё проклятия, и нос лодки развернулся в сторону галлиота.
— Давай вниз, ребята! Быстро по скок-вантам! — закричал Джек. — Сюда идёт шлюпка!
Матросы вмиг оказались на палубе; те из них, кто выбирал шкоты топселей, поспешили на корму. Галлиот двигался всё быстрее и быстрее, но уйти от преследователей всё же не удалось — шлюпка приткнулась к кормовому подзору, и испанцы, зажав в зубах ножи, стали карабкаться на борт. Началось побоище. Первую атаку отбили, но они вновь и вновь лезли на палубу. Заметив небольшую бочку с водой или вином, привязанную к борту, Джек обрубил своим тесаком канаты и с помощью одного из своих матросов сбросил бочку на лодку. Она ударилась о планшир, разбила борт, и лодка стала быстро заполняться водой. Тем временем галлиот набрал достаточную скорость, тогда как отяжелевшая от воды лодка не могла больше держаться у кормы галлиота и стала отставать. Матросы, уцепившиеся за планшир судна, вынуждены были подняться на палубу, где их хватали и отводили в каюту. К счастью, ни та ни другая стороны не применили огнестрельного оружия, иначе поднялась бы общая тревога. И всё-таки часовые на берегу заметили схватку на борту галлиота, о которой оповестили команду сторожевой шлюпки. Её отправили на помощь галлиоту, но было уже поздно. Прибыв на место, они успели только увидеть, как галлиот направляется в открытое море, а двух судов из Вальпараисо нет на месте.
Вернувшись на берег, они подняли тревогу: три канонерки, стоявшие у мола, получили приказ выйти в море, но половина их команды и все офицеры находились в городе, некоторые на балах, другие в тавернах и постоялых дворах. Прежде чем их собрали, все три захваченные судна присоединились к «Рибьере». Не подозревая, что всё уже раскрыто, наш герой и команда «Рибьеры» радовались благополучному исходу дела. Джек вернулся на борт бригантины, оставив на галлиоте четырнадцать своих матросов. Гаскойн сделал то же, один Мести оставался на своём призовом корабле. Они уже поздравляли друг друга с успехом, и Джек приказал людям взяться за брашпиль, чтобы поднять якорь, когда послышался плеск вёсел.
— Тихо! Что это такое? — спросил Пузолли. — Канонерки или гребные лодки, будь я проклят.
В это время Мести вскочил на палубу:
— Масса Тихоня, я слышу грепную лотку на подхоте.
— И мы тоже, — сказал Джек. — Бери лодку и прикажи людям на призовых судах ставить паруса и отплывать. Мы будем прикрывать их отход. А ты останешься на одном из них и распредели людей по судам.
— Всё это так, Тихоня, поторопитесь, масса Гаскойн, нужно обрезать канаты и ставить паруса, якорь потнимать некогта.
Однако как ни торопились матросы подняться на мачты, как ни спешили поставить паруса, они увидели бушприты трёх вражеских канонерок, надвигающихся на них из тьмы, прежде чем успели повернуть нос «Рибьеры» по ветру и поставить кливер. Хотя на палубе не хватало рабочих рук, но топселя, нижние паруса и марселя были поставлены, матросы стали по местам и изготовили пушки к бою как раз к моменту, когда канонерки приблизились к их корме. Джек развернул судно бортом к канонеркам, обрасопил реи, и «Рибьера» стала поперёк пути канонерок, преграждая им подход к призовым судам.
