Тим Пауэрс - На странных берегах
Горячий пунш, кислый от лимона и пряный от корицы, напомнил Шэнди рождественские вечера его юности, когда они с отцом торопились с покупками по заснеженным улицам какого-либо города Европы, куда закидывала их судьба, в гостиничный номер, где отец принимался готовить рождественский ужин и выпивку у огня, отражавшегося многочисленными искорками в стеклянных глазах развешанных по стенам марионеток. Эти воспоминания не были особенно приятны, поэтому Шэнди прогнал их и заставил себя сосредоточиться на происходящем.
На убранство дома была затрачена уйма денег. Некоторым образом и сам имевший отношение к импорту и экспорту, Шэнди представлял, насколько дорого и трудно было переправить из Европы все эти гигантские картины в позолоченных рамах, эти хрустальные канделябры, всю эту мебель. В зале не было ни одной вещи местного производства, и судя по запахам, просачивающимся из кухни, даже еда была чисто английская. Это меню не было особенно привлекательно для Шэнди, который успел полюбить мясо зеленых черепах, корни маниоки и салмагунди[7].
Один из слуг Хикса появился в дверях и, повысив голос, торжественно объявил:
— Уважаемые дамы и господа, прошу в столовую, обед будет сию минуту подан.
Гости начали допивать вино и продвигаться к дверям, ведущим в столовую. Зал наполнился шарканьем и нестройным гулом восклицаний. Шэнди, продолжая улыбаться, позволил толпе увлечь себя к столовой. Однако он нервничал, поскольку понимал, что стоит только всем рассесться по местам, как станет ясно, что он здесь лишний и никто его не приглашал. И куда же, черт побери, подевался этот Хикс? Шэнди огляделся, надеясь найти какогонибудь толстячка посолиднее, которому он мог бы украдкой поставить подножку и тем самым отвлечь общее внимание.
И в тот самый момент, когда он уже наметил подходящую кандидатуру — старого толстяка, разодетого в красный бархат с кружевными оборками, которого запросто можно было усадить в чашу с пуншем, всеобщее внимание привлекла толкотня в другом конце зала.
В дверь вошли четверо. Один из них, человек с аккуратной бородкой, большую часть времени находился к Шэнди спиной: похоже, это и был разыскиваемый им хозяин, поскольку он энергично размахивал руками и протестовал по какому-то поводу. Подле него высился грузный гигант, явно забавлявшийся происходящим, попыхивая тонкой черной сигарой. Одет он был элегантно, но парик не носил, что было тем более странно, так как он был абсолютно лыс. А позади них в дверях виднелись два офицера британского флота.
— Ради вашей собственной безопасности и безопасности ваших гостей, — донеслось до Шэнди.
И человек, которого Шэнди принял за Хикса, уступил. Он пожал плечами и пропустил военных. Стараясь держаться как можно естественнее, Шэнди отступил назад, укрываясь за широкой спиной толстяка в красном бархате, на всякий случай держась поближе к окну.
Лысый великан посторонился, пропуская офицеров. По его лицу скользнула такая хитрая знающая улыбка, что Шэнди насторожился. Ему показалось, что он где-то уже видел этого человека, трепетал перед ним, хотя моложавое лицо гостя ему было незнакомо.
Но времени на раздумье у него не оставалось. Ближайший морской офицер уже объявлял зычным голосом:
— Я — лейтенант Маккинли. Мы не отнимем у вас много времени. Мы только хотим предупредить вас, что сегодня был схвачен и вскоре бежал из-под ареста известный пират по имени Джек Шэнди. Где он скрывается, в настоящий момент неизвестно.
Это заявление вызвало всеобщий интерес. Даже сквозь пронизавший его испуг Шэнди успел заметить, что лысый гигант при этих словах немедленно вынул сигару изо рта и принялся сосредоточенно оглядывать окружающих. Выражение благодушия на его лице сменилось настороженностью.
— Причина, по которой мы сочли необходимым уведомить вас об этом, — продолжал лейтенант Маккинли, — в том, что, купив новый костюм, Шэнди навел справки о том, где расположен этот дом. Те, кто видел его, описывают его как прилично одетого джентльмена в белых лайковых перчатках с запекшейся на швах кровью.
Толстяк перед ним грузно развернулся и принялся тыкать пальцем в перчатки Шэнди. От возбуждения он на мгновение потерял дар речи и лишь сипел, брызгая слюной.
Лейтенант Маккинли пока еще не заметил разыгравшейся сцены, хотя соседи уже начали с любопытством оборачиваться, и продолжал:
— Вероятно, Шэнди узнал об этом вечере и явился сюда, замышляя либо грабеж, либо похищение. Сейчас сюда направляется отряд вооруженных моряков, а тем временем мы...
Хикс повернулся наконец в сторону неожиданного шума. В этот момент толстяк в красном бархате неожиданно рухнул на колени, и взгляды Шэнди и Хикса встретились.
Оба невольно отшатнулись, словно увидев привидение.
Когда первый шок миновал, Шэнди понял, что это не его отец; и лицо чересчур рыхло, и губы чересчур полны, но все остальное: и глаза, и нос, и скулы — все было настолько отцовским, что он только подивился, как могло возникнуть такое сходство. И тут до него наконец дошло, кто это на самом деле и что собой представляло «самоубийство» Себастьяна Шанданьяка.
— Боже помилуй! — вскрикнула поблизости женщина. — Так это он здесь и стоит!
Несколько гостей схватились за рукояти своих парадных шпаг, но чтобы вытащить их, почему-то оказалось необходимо отойти подальше от Шэнди.
Лысый гигант внезапно расхохотался гулким смехом, подобным шуму прибоя в штормовую погоду, и Шэнди узнал его.
Офицеры выхватили пистолеты и громко потребовали, чтобы гости посторонились. Несколько человек двинулись на Шэнди, размахивая шпагами, что заказывают обычно у портных вместе с новой одеждой. Себастьян Шанданьяк визгливо требовал, чтобы офицеры застрелили пирата немедленно.
Женщины пронзительно визжали, мужчины натыкались на стулья. Шэнди прыгнул на стол и ринулся к дверям, выхватывая на бегу саблю. Он мимоходом сбросил чашу с пуншем прямо под ноги нападавшим. Оглушительно грянул выстрел, но пуля лишь свистнула над головой и впилась в дверной косяк. Шэнди уже спрыгивал вниз. Напарник Маккинли целился ему прямо в грудь. Шэнди ничего не оставалось, как броситься на него. Резкий поворот запястья, конец шпаги вырвал пистолет и отбросил его в сторону прежде, чем офицер успел выстрелить.
Преследователи позади чертыхались, скользя на залитом вином полу, зазвенели одна или две выроненные шпаги. Шэнди отпрыгнул в сторону и вбок и, повернувшись, приставил острие клинка к груди лейтенанта Маккинли. Присутствующие застыли как вкопанные. В наступившей тишине было слышно, как катится по полу выбитый Шэнди из руки офицера пистолет.
