Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина
— В подвал! И глядите: сбежит — займете его место!
Испанские солдаты потащили Ксави прочь. Джоанна на расстоянии шагов двадцати пошла за ними. Недалеко от губернаторского дома она остановилась в тени старого тополя. Отсюда ей было хорошо видно, как процессия пересекла двор и скрылась где-то в левом крыле массивного здания в три этажа.
— Ч-черт! Народу-то сколько шляется по двору! — бормотала Джоанна себе под нос, обшаривая взглядом место заточения Ксави. — И что им дома не сидится? Так, это, кажется, вход на кухню… А это конюшни…
С четверть часа случайные прохожие могли наблюдать, как по улице Магнолий, что позади дома губернатора, прогуливается в полном одиночестве красивая девушка. Строгое выражение ее лица заставляло отбросить первую мысль, приходившую в голову, а устремленный в одну точку пристальный взгляд и что-то беззвучно шепчущие губы побуждали прохожих как бы невзначай переходить на другую сторону улицы и оттуда с жалостью поглядывать на незнакомку.
* * *В это время Ксави уже стояла посреди огромного подвала, которому воспаленное воображение легко дало бы название подземелья, а то и «подземелья смерти» — так здесь было темно, такой промозглой сыростью сочились здесь стены, такой затхлый воздух здесь стоял. Прошло уже почти полчаса, а Мари всё не решалась присесть — пол подвала не внушал никакого доверия в отношении чистоты и сухости. Ксави еще раз осторожно обошла место своего заточения, пытаясь почти в полной темноте (свет сюда попадал лишь через крохотное отверстие где-то в углу под потолком) определить, нет ли здесь аварийного выхода. Но тщетно — дон Фернандес знал, куда сажал своего старого врага.
— Да, Люська! — задумчиво пробормотала Мари, осторожно потрогав синяк под глазом. — Это тебе не в салочки играть… Обмылок недоношенный! — взорвалась неожиданно она. — Угораздило же его карьеру сделать! Сидел бы под крылышком у папочки!
Ксави в сердцах врезала кулаком в стену, попала костяшками по камню, зашипела и принялась дуть на пальцы. Тут ей неожиданно показалось, что шипение не прекратилось. Мари замерла. Нет, это не шипение — это шорох. Она в панике оглянулась. Шорох усиливался. Плотно утоптанный земляной пол в дальнем углу вдруг вспучился, и ошалевшей от неожиданности Ксави показалось, что оттуда выбралось гигантское чудовище с горящими глазами. Оно хрипло дышало. Мари попятилась и уперлась в ледяную стену. По стене сочилась вода (или это холодный пот струится по спине?)… Она не успела додумать эту мысль. Чудовище рыкнуло и бросилось на нее. Ксави закрылась локтем.
«Ножик бы, ножичек!!!», — в отчаянии подумала она.
В этот момент Мари почувствовала на своих плечах тяжелые лапы, а на подбородке — что-то влажное. Ксави дернулась и отвела руку. Прямо перед ее лицом радостно улыбалась огромная пасть добродушного пса, похожего на сенбернара. Красный язык еще раз усердно прошелся по всему ее лицу. У Мари вырвался нервный смешок, потом она захохотала и съехала по стене вниз. Когда приступ нервного смеха прошел, Ксави глянула на пса. Огромное великолепное животное сидело перед ней, исполненное преданности. Хвост собаки работал с точностью и размахом часового маятника, так что многолетний мусор, собравшийся на полу, разлетался в разные стороны, как от корабельной швабры.
— Да, псина дорогая, твое счастье, что со мной родимчик не случился! Вот было бы радости дону Фернандесу! Кстати, — до Мари, наконец, дошла ситуация, — как ты сюда попал, крошка? А ну-ка! Хорошая дырка! Может, сюда не только собака влезет?
Ксави вскочила, но не успела сделать и шага, как загремел засов, и тяжелая дверь распахнулась.
— Ч-черт! Не вовремя! — с досадой подумала Мари.
В проеме двери стояла женская фигура в черном. Ксави от неожиданности чуть не села на собаку.
— Э!.. Мэ… А?!.. Джо?!! Ё!!!
Остановил ее необычный траурный вид подруги. Взгляд ее был слегка затуманен, в глазах блестели слезы…
— Да, да, сеньор капитан, — это он — мой несчастный брат! — Джоанна проделала лицом немыслимый мимический трюк, прослезившись в сторону сопровождавшего ее громилы в кирасе и шлеме времен Кортеса и подмигнув Мари одновременно. — Я потеряла его на набережной. Господи, какой из него пират?! Ваш комендант просто обознался — мой бедный Лудовико мухи не обидел, он с детства нездоров, даже не говорит на человеческом языке, только щебечет… — Джоанна, всхлипнув, покосилась на массивную бело-коричневую морду, выглядывавшую из-за спины Мари. Брови, поднявшиеся домиком над почти человеческими глазами, придавали псу обиженно-недоумевающее выражение. — И лает… Правда, Луди?
— Гав! — поддержала подругу Ксави, принимая условия игры.
— Гав! — радостно поддакнул пес.
— Гляди-ка, опять он здесь, — проговорил капитан. — Уже неделя, как Педро схоронили, а пес все его ищет. Бродит по дому, нюхает везде, роет. Вот псина беспокойная! Ты зачем сюда пришел? С дурачком поговорить, что ли?
— Гав! — слаженным хором подтвердили собака и Мари.
— Ну вот. А вы говорите — «пират»! Мы-то приехали сюда только что и только затем, чтобы забрать собачку покойного дядюшки Педро. Луди, как узнал, что дядюшка нас покинул, — новый всхлип, — так совсем покой потерял, все ходил за мной и лаял. Любит он крошку!
— Да уж, крошка! — проворчал испанец. — В двери не проходит…
— Да что вы! — Джоанна всплеснула руками и затараторила на фальцете: — Дядя Педро его совсем маленьким взял — знаете, толстенький, пушистенький, трогательный такой, уси-пуси… Да он и сейчас такой же! Крошка, Крошечка, иди сюда, иди к мамочке!..
Капитана передернуло. Только тронутого малого да его недалеко ушедшей истеричной сестрицы ему и не хватало. Отпустить этого несчастного, что ли? И так видно, что парень безобидный — беленький такой, тоненький. А этот поганец — новый комендант Фернандес все равно ушел трапезничать с маракайбским падре, а это значит — наберется до положения риз, потом всю ночь будет призраков гонять, а утром и не вспомнит, кто у него там в подвале загорает. А вспомнит, так ему же хуже — старые кадры ценить надо. И пить меньше…
— Идите, быстро! И вон по тому коридору — там меньше народу шляется. И уезжайте с острова немедленно, а то нарветесь еще раз на коменданта — мало не покажется.
— О, спасибо, сеньор! Бог вас отблагода…!
— Быстро, быстро! — нетерпеливо махнул рукой испанец.
Мари скроила идиотски-восторженную рожу и выскользнула из камеры. Джоанна двинулась за подругой. Отойдя два шага от распахнутой двери подвала, она обернулась:
— Ну, чего стоишь, как столбик придорожный? За мной, Крошка! — скомандовала она.
Пес одним прыжком оказался возле нее. Взмах хвоста заставил воздух всколыхнуться.
* * *В капитанской каюте «Элизабет», которая, оставив гавань Маракайбо, на всех парусах неслась к месту встречи с «Единорогом», собралась теплая компания. Ксави сидела на столе, качала ногой и время от времени прикладывалась к бутылке с вином, которую выторговала у капитана «для восстановления жизнедеятельности побитого организма». Пес радостно крутился между Мари и Джоанной, попеременно вылизывая им руки и ботфорты. А Джоанна, полируя шпагу, неторопливо рассказывала:
— Так вот, стояла я перед этим чертовым губернаторским домом и соображала. И, как назло, ничего не могла сообразить. Охрана, сама видела, неслабая. А самое главное — времени в обрез. Галера-то должна была выйти через час! Я не успевала ни Питеру сообщить, ни своих людей привести. Действовать надо было немедленно. И вот тут… Хороший инструмент — рояль! — Джоанна отложила оружие, отобрала у подруги бутылку и сделала большой глоток. — Под куст заглянешь — а он там! В общем, не успели тебя увести, как из ворот появились две тетки с корзинками и почапали по проулку к рынку. Эх, всегда любила южан! — она снова глотнула вина. — За экспрессию, жестикуляцию и громкий голос. Через пять минут я уже знала все про всех — и про покойного дона Педро — экс-начальника здешней охраны — и его собачку, и про мягкосердечного его преемника — капитана Пако (твое счастье — он в задержании не участвовал и твои мордобойно-словесные экзерсисы не видел), и про то, что Фернандес спивается и страдает выпадением из биографии в нерастворимый осадок… И что прямо сейчас он мылится на очередную попойку к местному ксендзу. Да еще на рынок меня привели! А прикупить там траурный наряд, достойный слегка придурковатой племяшки покойничка, дождаться отбытия этого люськофоба Фернандеса на нетривиальную пьянку и смастерить боль-мень удобоваримую легенду — дело техники. Скажи спасибо сеньоритам! — Джоанна снова потянулась к бутылке, но Ксави с негодующим воплем выхватила «источник вдохновения» из руки подруги. — Если бы не их треп в темпе вальса, оставался бы только гипноз. Коим я, кстати, не владею. А ведь говорил старик Тор, учись, мол, Женька, на экстрасенса — в жизни пригодится!
