Роберт Стивенсон - Отлив
- Вы забываете, капитан,- возразил молодой человек.- Есть еще выход. Я могу умереть. Сказать по правде, мне следовало бы умереть три года назад.
Капитан сложил руки на груди и посмотрел ему прямо в глаза.
- Да,- сказал он,- вы можете перерезать себе глотку, что верно, то верно. И большая вам от этого будет польза! А мне что прикажете делать?
Лицо Геррика засветилось странным возбуждением.
- Оба,- сказал он,- оба вместе. Не может быть, чтобы затея эта доставляла вам удовольствие. Пойдем,- он нерешительно протянул руку,- несколько всплесков в лагуне - и успокоение!
- Знаете, Геррик, мне охота ответить вам, как в Библии: "Отыди, Сатана!" Как! Думаете, я пойду топиться, когда у меня дети умирают с голоду? Доставляет удовольствие? Нет, черт возьми, не доставляет! Но это мой тяжкий крест, и я его понесу, пока не свалюсь. У меня трое детишек, поймите, двое мальчуганов и девочка, Эйда. Беда та, что вы не отец. Я вам скажу, Геррик, я вас люблю,вырвалось у капитана,- вы мне сначала не понравились - уж слишком вы были англичанин и воспитанный, но теперь я вас полюбил. Не кто другой, как любящий, борется сейчас с вами. Я не могу выйти в море только с лодырем - это невозможно. Если вы утопитесь, пропал мой последний шанс, последний шанс жалкого бедняги, который хочет заработать на кусок хлеба для своей семьи. Я ничего другого не умею- только водить корабли, а бумаг у меня нет. А тут мне вдруг подвертывается случай, и вы меня бросаете одного! Эх, нет у вас семьи, вот в чем беда!
- Положим, она у меня есть,- возразил Геррик.
- Да, я знаю,- ответил капитан,- вы думаете, что есть. Но семья только тогда, когда есть дети. Только дети идут в счет. Что-то есть в этих плутишках такое... Не могу о них говорить спокойно. Ежели бы вы хоть на грош думали о своем отце, о котором столько говорите, или о милой, которой писали сегодня утром, вы бы чувствовали то, что я чувствую. Вы бы сказали: "Что значат законы, и бог, и все прочее? Моим родным тяжело живется, но ведь они мне свои, я добуду им хлеб или, клянусь, добуду им деньги, даже если придется сжечь Лондон". Вот как бы вы сказали. И даже более того: в душе вы так и говорите в эту самую минуту. Я вижу по вашему лицу. Вы думаете: "Плохой я друг человеку, с которым вместе нищенствовал; а что до девушки, в которую я считаю себя влюбленным, то дохлая же это любовь, если ради нее я не решаюсь пойти на то, на что почти любой согласился бы за бутыль виски". Маловато романтики в такой любви, не о том ведется речь во всяких песенниках. Да что толку мне вас уговаривать, когда в душе у вас можно читать как по писаному. В последний раз вас спрашиваю. Покинете вы меня в самую нужную минуту - судите сами, покинул ли я вас,- или дадите мне руку и попробуете попытать счастья и вернуться домой (почему бы и нет?) миллионером? Скажите "нет", и да сжалится над вами господь! Скажите "да", и я научу своих малышей на коленях молить за вас бога каждый вечер. "Благослови бог мистера Геррика!"-вот что они будут повторять один за другим; женка будет в это время сидеть в ногах кровати и держаться за столбики, а маленькие невинные дьяволята...- Он остановился.- Я не часто распространяюсь про ребятишек,- сказал он,- но уж коли начну, то не остановишь.
- Капитан,- слабым голосом спросил Геррик,- а нет другого выхода?
- Если хотите, я займусь пророчеством,- подхватил капитан с новой энергией.- Откажитесь от моего предложения из-за того, что считаете себя слишком честным, и не пройдет месяца, как окажетесь в тюрьме за мелкое воровство. Даю вам мое честное слово. Я это предвижу, Геррик, если вы этого не видите: вы ведь сломлены. Не думайте, что если сейчас вы откажетесь, вы так и будете жить, как святой. Вы уже почти выдохлись. Не успеете оглянуться, как ударитесь в противоположную сторону. Нет, либо мое предложение, либо Новая Каледония. Уверен, что вы там не бывали и не видали этих белых людей - обритых, в пыльной одежде и в соломенных шляпах, когда они бродят шайками по Нумеа при свете фонарей. Они похожи на волков, похожи на проповедников и похожи на помешанных. Хьюиш по сравнению с лучшими из них -ангел. Вот какая вас ждет компания, Геррик, и вы к ним непременно попадете, я вам это предсказываю.
И в самом деле, когда он так стоял и вся его могучая фигура сотрясалась от возбуждения, казалось, что в него вселился пророческий дух и вещает его устами. Геррик взглянул на него и отвел взгляд - неловко было подглядывать за таким волнением. И всякое мужество покинуло Геррика.
- Вы говорите о возвращении домой,- запротестовал он.- Это невозможно.
- Для нас невозможно,- возразил тот.- Капитану Брауну нельзя, мистеру Хэю, его помощнику, нельзя. Но какое отношение это имеет к капитану Дэвису или к мистеру Геррику, недотепа вы этакий?
- Но ведь у Хэйза были его дикие острова, куда он наезжал,последовало еще одно робкое возражение.
- А у нас вместо диких островов будет Перу,- ответил Дэвис.- Оно было достаточно диким для Стивенса не дальше как в прошлом году. Думаю, что и для нас дикости хватит.
- А команда?
- Канаки... Ну же, я вижу, вы одумались, дружище. Я вижу, вы со мной.
И капитан снова протянул руку.
- Пусть будет по-вашему,- сказал Геррик.- Я пойду на это. Странный поступок для сына моего отца, но я на это пойду. Я с вами, капитан, на жизнь и на смерть!
- Благослови вас бог! - воскликнул капитан и умолк.Геррик,- добавил он, улыбаясь,- я, наверно, помер бы на месте, если бы вы ответили "нет".
И Геррик, поглядев на него, почти уверился в этом.
- А теперь объявим новость лодырю,- сказал Дэвис.
- Интересно, как он ее примет,- сказал Геррик. - Он-то? Ухватится обеими руками!-последовал ответ.
ГЛАВА 4. ЖЕЛТЫЙ ФЛАГ
Шхуна "Фараллона" стояла при входе в лагуну, в самом узком месте, где перепуганный лоцман поспешил ее поставить и сбежать. Если глядеть с берега сквозь редкую полосу судов, на фоне открытого моря выделялись два предмета: по одну сторону островок с пальмами, пушками и бастионами, возведенными сорок лет назад для защиты столицы королевы Помары, по другую сторону - отщепенка "Фараллона", изгнанная за порог порта; она переваливалась с борта на борт до самых шпигатов {шпигат - желоб в настилке палубы для стока воды. (Прим. пер.)}, размахивая флагом бедствия. Несколько морских птиц с писком и криком носились вокруг шхуны, а невдалеке, на безопасном расстоянии, держался сторожевой катер с военного корабля. Оружие поблескивало в руках солдат. Неистовый солнечный свет и слепящие тропические небеса придавали картине выпуклость и законченность.
Аккуратная шлюпка с туземцами в матросской одежде на веслах и портовым доктором за рулем отделилась от берега в третьем часу дня и быстро направилась к шхуне. Носовая часть шлюпки была завалена мешками с мукой, луком, картофелем, и среди всего этого восседал Хьюиш, наряженный фокмачтовым; груда сундуков и ящиков мешала гребцам; на корме, слева от доктора, сидел Геррик в готовой дешевой паре; его каштановая борода была подрезана и заострена, на коленях лежала кипа дешевых романов, а в ногах покоился хронометр, которым заменили хронометр с "Фараллоны", давно остановившийся и потерявший всякую ценность.
