Иван Апраксин - Царский пират
Сейчас корабли шли на сближение. На «Святой Деве» царило молчание – все столпились на носу судна, всматриваясь в галеру. Бриг шел наперерез под всеми парусами, и только высокая боковая волна мешала ему двигаться быстрее.
Ингрид нервно перехватила у Степана подзорную трубу и стала разглядывать судно. Вдруг лицо ее просветлело.
– Я вижу штандарт на корме, – сказала она, отнимая трубу от глаза. – Там зеленый крест на красном поле. Это штандарт Ливонской конфедерации.
Для Степана это было удачей! На сей раз конфликта удалось избежать. Ливонская конфедерация была главным врагом России в войне. Швеция и Дания тоже воевали, но наступление русских войск велось именно на ливонских землях, и конфедерация являлась главным потерпевшим от агрессии Московского царства.
– Вы собираетесь напасть на этот корабль? – с независимым видом поинтересовался Марко Фоскарино, вылезший из каюты и присоединившийся к стоящим на мостике. – Вас не смущает, что на борту столько пушек? Это явно военное судно.
– Смущает, – ответил Степан. – Но это ведь наши враги. Галера идет в Ригу или Ревель. А то, что она сильно вооружена, как раз говорит о том, что на борту – ценный груз.
– Вы надеетесь справиться? – вежливо поинтересовался венецианец. – Со всем уважением скажу вам, что орех этот может оказаться вам не по зубам. Напав на крупный вооруженный корабль, вы скорее рискуете сами оказаться в роли побежденных.
Степан вздохнул. Он и сам видел, что купец совершенно прав. Но…
– Видите ли, – ответил он. – Вся наша команда хочет принять участие в войне и сражаться с врагами московского царя. Они знают, что мы идем на войну, и это их воодушевляет. Если мы струсим перед первым же вражеским судном, это сломит и озлобит людей.
– Они готовы умереть в бою? – недоверчиво спросил Марко и тотчас же, вспомнив недавние события, махнул рукой. – Ах да. Я совсем забыл, что имел счастье убедиться в том, что это действительно так. Пожалуй, вы правы, капитан.
Обсуждать тут было больше нечего: общее настроение команды передалось и на капитанский мостик.
– К бою! – зычно закричал боярский сын, входя в привычную для себя роль военачальника. – Пушки, пищали заряжай! Фитили пали!
Правда, команд и не требовалось – люди сами поняли, куда клонится дело, и уже вооружились. Мелькали заряжаемые мушкеты и холодное оружие. В руках у сотника была длинная сабля, с которой он не расставался. Сейчас она была высоко поднята над головой.
– За царя Ивана! – крикнул Василий, воодушевляя бойцов. – За землю русскую! За веру христианскую!
Видимо, и на галере уже поняли, что боя не избежать – над бортом вражеского судна взвились характерные дымки зажженных фитилей.
– Ребята! – снова крикнул Василий, размахивая саблей. – С галерой мы уже справлялись, знаем это дело! Главное – не бойся, стреляй метко, руби твердо! Постоим за русскую державу! Варяжское море будет Русским!
Но теперь уже пора стало вступить в свою роль капитану – бриг следовало развернуть бортом. Не таранить же тяжелую галеру!
Начинать разворот нужно было немедленно. Вот тут и приходилось горько пожалеть о малочисленности команды. Всем людям на борту брига пришлось отложить уже взятое в руки оружие и схватиться за канаты парусов. Хорошо еще, что каждый теперь знал свое место и люди знали, что и куда тянуть по команде капитана.
– К пушкам, к пушкам! – закричал Степан, увидев, что Ипат с М-Твали присоединились к остальным товарищам и взялись за управление парусами.
– Пушки не бросать, готовиться!
Еще не хватало, чтобы разворот был выполнен, и бриг развернулся бортом к врагу, а пушкари при этом оказались не готовы! Такое означало бы заранее проигранный бой.
– Все пушки на правый борт! – скомандовал Степан, и чернокожий гигант принялся перекатывать через палубу тяжелые лафеты с чугунными пушками. Рядом суетился коренастый Ипат с банником в руках.
Бриг начал разворот, и его стремительное движение наперерез галере остановилось. Видя это, замедлила ход и галера. Весла на ее бортах взметнулись кверху и замерли. В преддверии боя над морем царила тишина, разрезаемая лишь хриплыми криками чаек – морских хищников, почуявших скорую добычу.
Совсем рядом со Степаном, возле борта судна, стоял Лаврентий с концами двух канатов в руках. На мгновения их взгляды встретились, и колдун ободряюще улыбнулся.
– Мы победим? – на всякий случай спросил Степан друга.
– Этого я не знаю, – мотнул головой Лаврентий. – Но мы с тобой останемся живы.
– Точно знаешь?
– Я это видел, – сквозь зубы, не отрывая глаз от управляемого канатами паруса, ответил колдун: – Там, на острове богов. Мне явились сцены из нашей с тобой жизни, которые будут после этого боя. Значит, нам предстоит пережить его.
Что ж, хорошая новость. Вот только знать бы, в каком виде они переживут сражение. Ведь остаться в живых можно по-разному. Впрочем, судя по всему, Лаврентий не собирался откровенничать о подробностях своих видений…
С капитанского мостика брига более высокого, чем галера, была хорошо видна палуба вражеского судна. Через стекла подзорной трубы Степан крупно и отчетливо видел, как рыжебородый человек в сверкающей кирасе распоряжается расстановкой солдат по левому борту галеры. Было их довольно много – в железных шлемах, с длинными копьями в руках. Видел поморский капитан и наставленные на его корабль жерла пушек, и сосредоточенные лица канониров, ожидающих приказа стрелять. Ясно было, что на галере только терпеливо ждут, когда «Святая Дева» завершит разворот и подставится правым бортом.
Именно так все и произошло: стоило бригу встать параллельно галере, как с ее борта немедленно раздался дружный артиллерийский залп. Облако плотного порохового дыма окутало судно. Заряды прошли над головами, поверху, нанося ущерб лишь парусному вооружению «Святой Девы». Треснула и накренилась бизань-мачта, во все стороны полетели щепки. На грот-мачте были сбиты обе поперечные реи, и средний парус упал, накрыв собой нос корабля.
Крупная щепка из разбитой мачты ударила Ингрид в спину, и та закричала. Поняв, что ничего страшного не произошло, девушка осталась на мостике рядом со Степаном. Ему хотелось прогнать ее в трюм, но он твердо знал – она не согласится. Да, в общем-то, правильно сделает, потому что он ведь прекрасно помнил, как она в бою спасла ему жизнь.
Сейчас в руках у Ингрид был длинный кинжал, а в глазах уже появился знакомый Степану безумный блеск – торжества и наслаждения смертельным боем. Как раз то выражение, которое восхищало его в этой девушке и с такой же силой отталкивало…
