Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»
– Да кто вас заставляет, Николай Оттович? Вам пришлют нового старшего офицера…
– Откуда пришлют? С Балтики? С Черного моря?
– Да какая разница?
– А разница в том, что не примет кают-компания, состоящая в значительной степени из офицеров, бывших под огнем, прошедших через ад Цусимы, похоронивших в море своих товарищей по оружию, извините за цветистую метафору, начальника, «не нюхавшего шимозы». Я не прав?
– Но есть же правила, ценз… Хотя… Вы во многом правы, Николай Оттович. Но есть ведь законы.
– Так война же идет! До крючкотворства ли теперь? Сейчас только один закон – победить! И пусть сейчас перемирие, но мы должны быть готовы воевать. А воюют не только пушки и машины. Воюют люди.
– Не надо меня убеждать в том, с чем я и так согласен. – Вирен разволновался и стал не только цедить слова сквозь зубы, но и весьма энергично «говорить». Как следствие – шов на щеке слегка разошелся и бинт, стягивающий лицо, потихоньку набухал сочащейся из раны кровью. – Вы чего от меня хотите-то?
– Я хочу назначить старшего офицера по своему усмотрению. Хотя бы исполняющим обязанности.
– Ну, так неужели это требует такого накала эмоций? Подавайте рапорт, и почти наверняка его утвердят.
– Парню двадцать четыре года. – Эссен с легкой иронией посмотрел на адмирала. – Утвердят?
– Сколько? Двадцать четыре? Старшим офицером броненосца? Николай Оттович, побойтесь бога! Кто такой этот ваш протеже?
– Тот самый лейтенант, которому вы соизволили лично повесить на грудь своего «Георгия». Соймонов. Роберт Николаевич, поверьте мне как командиру корабля: его примут. Его уважают офицеры и слушаются матросы. Пусть он молод, но он настоящий офицер. Он справится.
– Нет, подождите! Есть же, в конце концов, правила, традиции, ценз…
– А разве по правилам мы с вами атаковали японцев двадцать седьмого января? Вы на «Баяне», а я – на «Новике». Весь японский флот. Крейсерами. Вы считаете, что мы тогда поступили неправильно?
А прорыв из Артура? А затопление «Севастополя»? Уж тут точно вопреки всем правилам мы действовали. Вы хоть раз пожалели об этом?
– Николай Оттович, – снова перешел на шепелявящий шепот Вирен. Казалось, разговор задел его за живое, но он мог только сверкать глазами, цедя слова сквозь зубы из-за ранения. – Вы вот за лейтенанта просите… Я сам, что ли, по-вашему, не понимаю сложившуюся ситуацию? По цензу, чтобы стать капитаном второго ранга, надо почти пять лет в походах лейтенантом провести. А чтобы первого – человек должен год старшим офицером побыть и, главное, – год командиром корабля второго ранга. Но вы посмотрите вокруг, – Вирен кивнул в сторону распахнутого иллюминатора, – корабли в гавани с виду больше на металлолом плавучий похожи. И экипажи у них такие же некомплектные – одних командиров кораблей первого ранга в бою погибло восемь! Четверо со своими кораблями, а остальных на кого заменить? Шеина, Серебряникова, Дабича, Егорьева? И еще серьезно раненых Щенсновича, Юнга и Бухвостова? Так что всех капитанов второго ранга, кого только можно повысить, отправим командовать броненосцами и большими крейсерами. Но других офицеров выкосило еще сильнее. И даже если мы опять же дадим чины всем проходящим по цензу лейтенантам, проблему это не решит! Все равно лейтенантов ставить на должности старших офицеров придется, да и миноносцами, похоже, теперь будут командовать только лейтенанты… Пришлют еще, говорите? С Балтики? С Черного моря? Так некого оттуда больше присылать! И так уже пришлось ветеранов русско-турецкой из отставки выдергивать[3]. Остались только корабли третьей эскадры, которых «грабить» нельзя, и гардемарины на «Минине»… Вы только об этом не особо на эскадре распространяйтесь. Так что пусть пока исполняет должность ваш Соймонов. Временно исполняет. И только в том случае, если вы лично гарантируете мне, что это действительно самая подходящая кандидатура.
Теперь Эссен уже мог гарантировать адмиралу, что Василий – действительно самая подходящая кандидатура… А ведь когда он предлагал должность лейтенанту, все это было чистой воды авантюрой и блефом. Буквально до вчерашнего дня.
– Господа! – начал разговор командир «Пересвета» со своими старшими артиллерийским и штурманским офицерами, лейтенантами Черкасовым и Тимиревым. – Я прошу вас меня простить, что не назначил исполнять обязанности старшего офицера кого-то из вас. Простить и понять меня: вы оба, хотя бы на период войны, до зарезу нужны мне на своих должностях. Такого артиллериста, как вы, Василий Нилович, я не найду нигде, а броненосец должен стрелять и, черт побери, попадать. Вы же, Владимир Сергеевич, знаете Японское море и его окрестности как никто.
– Николай Оттович, да полноте, какие обиды? – Черкасов совершенно искренне удивился. – Вы командир, вам и решать, кому и кем быть на корабле. Даже странно слышать. И обидно. Я на самом деле хочу быть у своих пушек. Уж во всяком случае до победы над японцами.
Тимирев в душе был не столь категоричен, но за компанию поддержал своего коллегу. Да и комплимент командира был ему приятен.
– Благодарю вас за понимание, господа, – с внутренним удовольствием продолжил Эссен, – надеюсь, что лейтенант Белозеров в роли исполняющего должность старшего офицера устроит всех. Так?
– Так точно, Николай Оттович! – чуть ли не дуэтом ответили офицеры. Но лица их напряглись.
– «Так точно!», говорите? – командир ехидно посмотрел на лейтенантов. – Вы что, в самом деле думаете, что я не знаю об обстановке на броненосце. Вы в самом деле довольны «хозяином кают-компании»? Хотите, чтобы Андрей Алексеевич им остался?
Лейтенант Белозеров был действительно самым старшим из оставшихся в строю лейтенантов броненосца. Особой любовью и уважением офицеров и матросов он не пользовался и раньше, а после назначения исполняющим должность старшего офицера развернулся вовсю… Сначала «взвыли» матросы. Тихо взвыли, в своей среде. Мелочность и дотошность «старшого» довели дружную команду чуть ли не до белого каления. Понятно, что на флоте должен быть порядок, но ты ведь не проверяй белыми перчатками чистоту только что установленных вентилятора или шлюпбалки, пойми, что люди только что закончили тяжелейшую работу, дай дух перевести…
Офицеры тоже очень быстро почувствовали амбиции нового хозяина кают-компании. И характеризовали его одним словом: «Дорвался».
Действительно, если слишком долго ждать возможность сделать следующий шаг по карьерной лестнице – можно «перегореть». И ничего хорошего из этого не выйдет ни для тебя самого, ни для твоих подчиненных. Неплохой в начале службы офицер Белозеров годами ждал и нервничал, а это никому не улучшит характера…
