Корабль мертвых - Травен Бруно
К счастью, Фиби подружку не поддержал. Продолжая смеяться, он полез в карман и достал еще доллар.
– Держите, – хохотал он. – Одна бумажка за мастерство, с каким вы рассказываете, а другая за то, что вы мне подали прекрасную идею для моей газеты. В моем изложении ваша история будет стоить пять тысяч, а в вашем – только ту сумму, которую я определил. Считайте, что получили процент с моей прибыли. Это по-американски. Правда, Флора? Так что, спасибо еще раз. И всего хорошего!
Конечно, я сразу помчался в обменный пункт. Два с половиной гульдена за доллар, о, Боже, я мог получить целых пять гульденов! Неплохая сумма. Я глазам своим не поверил, когда мне выдали почти пятьдесят. Мир полон добрых людей. Щедрый Фиби выдал мне две десятки, просто я постеснялся глянуть на них при нем. Благородная душа, хотя он и говорил про какую-то газету. Благослови его Уолл-Стрит! Двадцать долларов – это значительная сумма. Когда их имеешь. С двадцатью долларами запросто можно забыть про голод. Теперь я понимал, что такое деньги. И, конечно, здорово ошибся. Ведь понять по-настоящему, что такое деньги, могут только те, у кого их много.
7
Последнее утро в постели пришло быстрее, чем я надеялся.
Порывшись в карманах, я понял, что денег у меня осталось лишь на скромный завтрак. Это меня не обрадовало. То, что мне подали на завтрак, могло быть только прелюдией к завтраку. Но Фиби встречаются не каждый день. Повстречайся он мне сейчас, я постарался бы вывернуть свою историю так, чтобы именно мне она принесла пять тысяч. Из хорошей идеи всегда можно выжать некую сумму. Смеется человек или плачет, это неважно. Главное, чтобы он не забыл оплатить свои чувства.
– Ну что там опять? Неужели за свои собственные гульдены я не могу выспаться?
Стук в дверь не прекратился.
– Подите к черту! – крикнул я. – Мое время еще не вышло.
Стук не прекратился.
– Да убирайтесь же! – я даже подтянул башмак, чтобы запустить им в морду нахалу, лишающему меня последнего удовольствия.
– Откройте! Полиция!
Я серьезно засомневался, есть ли еще на свете люди, которые не служат в полиции? И почему они все время встают на моем пути? В конце концов, именно полиция должна заботиться о нашем спокойствии. А они мешают нам спать. Никто не совершает столько глупостей, как полиция. И никто не причинил миру столько бед, потому что солдаты – это тоже в некотором смысле полиция.
– Что вам надо?
– Хотим поговорить с вами.
– Вы можете это сделать и через дверь.
– Нет, мы хотим видеть вас. Отворите или мы вышибем дверь.
Вышибем дверь! И это они охраняют нас от грабителей! Хорошо, я открыл. Чуть образовалась щель между косяком и дверью, как в нее просунулся башмак. Они наверное думали, что я впервые вижу такой трюк. Но они вошли. Два полицейских в штатском. Мне приходилось плавать на голландских кораблях, поэтому я понимал, что они там выкрикивают.
– Вы американец?
– Да, думаю.
– Покажите свою корабельную книжку!
Ну, опять. Все выглядело так, будто с некоторых пор моя корабельная книжка стала центральной точкой вселенной. Теперь я понимаю, что последняя война велась только для того, чтобы фараоны в каждой стране получили право спрашивать про мою корабельную книжку. До войны этого никто не делал и люди жили счастливо. Всегда подозрительны войны, которые ведутся за свободу, независимость и демократию. Они стали такими с того дня, когда пруссаки повели первую освободительную войну против Наполеона. Хорошо выигранная война навсегда лишает людей свободы, потому что выигрывает именно война, а свобода всегда проигрывает. Yes, Sir.
– Нет у меня корабельной книжки.
– У вас не-е-е-ет корабельной книжки? Разочарование фараонов меня нисколько не тронуло.
– Нет, нет и нет! Нет у меня никакой корабельной книжки!
– Тогда покажите паспорт.
– И паспорта у меня нет.
– У вас не-е-е-ет паспорта?
– К сожалению.
– И никакого удостоверения от местной полиции?
– И никакого удостоверения.
– А вам известно, что без указанных документов в Голландии вам оставаться нельзя.
– Нет, неизвестно.
– Вы что, с Луны свалились? Как вы попали в Голландию?
Я неопределенно пожал плечами.
– Одевайтесь.
– Зачем?
– Пойдете с нами.
Оделся я без того страха, какой испытывал в Бельгии. Если меня в Бельгии не повесили, значит, не повесят и здесь. Я даже попросил у них сигарету и получил ее. Но как ни тяни время, человек всегда оказывается… Как вы думаете, где?… Ну точно, в полицейском участке. Там меня обыскали, и им посчастливилось больше, чем фараонам в Антверпене. Они нашли у меня сорок пять голландских центов, вся моя надежда хоть на какой-то завтрак.
– Это все ваши деньги?
– Да, – согласился я. – Все.
– А на что вы жили до этого?
– На те деньги, которых у меня уже нет.
– То есть у вас были деньги, когда вы появились в Роттердаме?
– Конечно.
– И сколько?
– Не помню точно. Может, сто долларов. А может, все двести.
– Где это вы столько взяли?
– Да очень просто. Скопил.
Они здорово хохотали. Никто не хотел мне верить. Ни в одной стране мне не хотели верить. Они прямо лопались от смеха.
– Как же вы попали в Голландию? Это нелегко сделать без паспорта. Как вы сюда проникли?
– А вот так и проник.
– Так просто?
– Ну да.
– Поездом?
– Нет, на корабле.
– На каком корабле?
– Эээ… На «Джордже Вашингтоне».
– Когда?
– Точно не помню.
– Значит, на «Джордже Вашингтоне»? Интересно. Это какой-то очень таинственный корабль. В Роттердам он точно никогда не заплывал.
– Заплывал или не заплывал, ничем больше помочь не могу.
– Значит, вы не имеете никаких документов, никакого удостоверения? И не знаете, как попали в Голландию? Почему же вы утверждаете, что вы американец?
– Мой консул…
Они чуть не умерли от смеха.
– Ва-а-а-ашконсул!… – Слово «ваш»они растягивали, как гармонику. – У вас же нет документов. Чем может помочь вам ва-а-ашконсул?
– Он выдаст мне новые.
– Ваш консул? Американский консул? В двадцатом веке? Нет, конечно, ничего такого он вам не выдаст, потому что вы не только не американец, вы даже не тунгус, если есть такие. Вы просто бродяга.
– Если и бродяга, то американский, – возразил я.
– Возможно. Однако попробуйте это доказать ва-а-а-а-ашемуконсулу. Без документов вы не докажете ему даже факта вашего появления на свет. Чиновники всегда бюрократы. Но и мы в некотором роде бюрократы, понимаете?
– Пытаюсь.
– Если мы отправим вас к консулу и он откажется от вас, вы полностью попадете к нам в руки. Понимаете? И тогда уж мы будем разговаривать с вами совсем по-другому. Понимаете?
– Как будто бы.
– Ну так что же нам делать с вами? Человек без документов обычно получает шесть месяцев тюрьмы, а затем мы таких депортируем. Но вот вопрос, куда вас депортировать? – Они переглянулись. Все же они были честные служаки. – Наверное, просто отправим в концентрационный лагерь, поскольку не можем убить как собаку. Таков закон. Понимаете? С чего бы это нам кормить всех бродяг? Хотите в Германию?
– Нет, в Германию не хочу. Когда немцам представляешь счет…
– Избавьте нас от ваших рассуждений! Скажите просто, не хочу. Этого будет достаточно! Отведите его в камеру. Дайте завтрак, английскую газету и пару сигарет, чтобы не скучал.
8
Я не скучал, но вечером меня привели к тому же чиновнику.
Он что-то приказал и два фараона в штатском доставили меня на вокзал. Оттуда мы поездом добрались до крошечного городка. Все равно там оказался полицейский участок, и фараоны отовсюду сбежались поглазеть на меня. Наверное, делать им было нечего. Каждый хотел услышать мою историю. Только около десяти часов вечера меня подняли со скамьи:
