Теодор Мюгге - Пираты, каперы, корсары
— Ради бога! Подождите! — крикнул Ральф, хватая его за руку, протянутую к Молли. — Сейчас не время думать о помолвке. Уверяю вас, вам грозит что-то недоброе. Ваш дом окружен негодяями, а этот здесь, этот молодой бесстыдный парень за вашим столом, что так ехидно ухмыляется, он, должно быть, их главарь, хоть и выглядит невинной овечкой. Я слышал, как один из парней выругался и пробурчал: “Какого дьявола капитан застрял у этих английских собак! Нож в моей руке так и просится перерезать им всем глотки!” Хватайте этого парня, запирайте ставни, гасите свет и держите молодчика как заложника!
С этими словами он кинулся на Дэвида и схватил его за воротник.
— Что вам нужно? — спокойно сказал тот. — Вы что, с ума сошли? Какое отношение я имею к вашему английскому военному кораблю? Принять меня за его капитана! Ну, знаете… А если бы даже и так, что же я, по-вашему, буду здесь грабить и убивать? Это же не Америка.
— Отпустите его! — взревел Бловерпул. — Что вы себе позволяете! Экая дурость! Экая выдумка! Да в Кумберленде все разбойничьи шайки перевелись уже с незапамятных времен.
— А вдруг он все-таки пират? — спросил Ральф, не выпуская пленника из своих могучих рук.
— Что, разве он похож на морского разбойника? — ответил хозяин. — Отпустите его, вы его задушите.
— Нет, нет, держите его крепче, — испуганно сказал Уиллби. — Сегодня вечером по Уайтхевену пошел слух, будто чужой корабль захватил рыбачий баркас. Никто не знал, правда ли это, многие даже смеялись: кто же отважится грабить здесь, в Канале? Но английских военных кораблей у всего побережья нет, это я точно знаю. Капитан Планкетт сам сказал мне, что единственный здесь корабль Его Величества — это стоящий в Уайтхевене двадцатичетырехпушечный фрегат “Селезень”. Если этот парень и в самом деле моряк, если Ральф Сортон не врет, что видел большой корабль, с которого высаживалась на берег команда, и что вокруг шляется всякий сброд, то не исключено, что этот, — он указал пальцем на Дэвида, — тоже их соучастник, корабельный писарь или провиантмейстер их шайки, хотя поверить я в это и не могу, ибо это было бы неслыханной наглостью, и вне всякого сомнения, всех их не далее как завтра переловили бы и повесили. Скажите, сударь, — с достоинством продолжал он, — известно ли вам что-либо обо всем этом и состоите ли вы с ними в какой-либо связи? Как член магистрата я призываю вас говорить правду.
— Прежде всего, — сказал Дэвид, посмотрев в глаза Ральфу, — я прошу вас убрать руки с моих воротника и горла. Вы начинаете мне надоедать и делаете мне больно.
Взгляд, который он устремил на арендатора, и твердый тон были столь убедительны, что пальцы Ральфа разжались сами собой.
— Что же касается ваших вопросов, мистер Уиллби, то вам, как члену магистрата, я обязан и буду говорить только чистую правду. Да, я и в самом деле принадлежу к тому военному кораблю, что появился сегодня вечером возле Уайтхевена, а также и к команде, которую этот молодой человек увидел преодолевающей полосу прибоя. Я проходил здесь мимо, желая попасть в Уайтхевен, заглянул случайно в окно, увидел сцену, которая меня заинтересовала, вошел в дом и был принят столь радушно, что я и до сих пор все еще здесь.
— Какую должность занимаете вы на корабле? — строго спросил Уиллби.
— На это я вам пока ответа не дам.
— Как называется корабль?
— “Охотник”, двадцать пушек.
— Что-то я такого названия не слышал.
— И не мудрено, — сказал Дэвид, — потому что это не английский военный корабль.
— Не английский? — воскликнул Уиллби. — А чей же?
— Свободных Штатов Америки, — с гордостью ответил Дэвид.
Купец из Уайтхевена разом лишился языка. Он перепугался, однако все еще не мог поверить в происходящее. Впившись глазами в лицо улыбающегося Дэвида, он пытался уверить себя, что тот всего лишь шутит. От гнева у него перехватило дыхание, а в сердце закрался страх: а ну как и в самом деле все это правда?
— Американец? Пират? — Выдавил он наконец. — А не думаете ли вы, сударь мой, что распространение этих дурацких слухов — уже преступление? И потом, разве я похож на человека, с которым можно так шутить?
— Я вовсе не шучу, — возразил Дэвид, бросил сигару и вышел из-за стола. — Я повторяю: “Охотник”, военный корабль Американской республики, пришел в эти воды, чтобы отплатить за те бесчисленные грабежи и убийства, что совершили у нас англичане. Ваши корабли частенько навещают нас, а наш единственный приход вы, сэр, считаете, стало быть, преступным? Отвечайте же, мистер Уиллби!
Купец собрал все свое мужество.
— Если вы и вправду мятежник, то… то я арестую вас!
— Да, разумеется, это правда, — воскликнул Дэвид. — И как неоспорим приход утра вслед за ночью, так же неоспоримо и то, что с первым лучом солнца Уайтхевен со всеми его судами запылает ярким пламенем.
— Убийца, поджигатель! — испуганно завопил Уиллби, вспомнив разом о своем доме, о своих судах и о своих деньгах. — Ральф Сортон, ко мне! Взять его!
— Вы сумасшедший, — спокойно сказал Дэвид. — Этот дом окружен командой “Охотника”, и первый, кто попытается схватить меня, увидит, что это не так-то легко.
С этими словами он без больших усилий отбросил руку Ральфа, последовавшего приказу купца и попытавшегося было снова схватить Дэвида за воротник; в ответ на новый рывок арендатора он быстро выхватил из кармана пистолет и направил его прямо в живот нападавшему:
— Еще один шаг, — сказал он, — и вы — покойник, хотя мне вовсе не хочется этого, потому что с беззащитными я не воюю.
— Не стреляйте, не надо! — закричала Молли, оттаскивая Ральфа назад. — А ты, Ральф, ради бога, не трогай его, он не сделает нам ничего дурного.
— Эй, человек добрый, как вас там, — воскликнул Бловерпул, все еще не разобравшийся, что же в конце концов происходит, — да падут все грехи на вашу голову! Коли вы преследуемый законом злодей, то забирайте все, чем мы владеем, но не проливайте невинной крови!
— Мистер Бловерпул, — улыбаясь, ответил Дэвид и протянул ему руку, — не злодей и не грешник стоит перед вами. Я пришел к вам по зову старой дружбы, чтобы сдержать свое слово.
Бловерпул внимательно посмотрел на него.
— Кто же вы, сударь? — Полный предчувствий, спросил он.
— Спросите Молли, спросите свою хозяйку, — ответил Дэвид, — я думаю, они меня уже узнали.
— Пол Джонс! — воскликнул Бловерпул. — Боже милосердный! Возможно ли, вы… вы! Маленький Пол Джонс, сын честного Нэда… сын моего старого друга… шотландец! И он поднял руку на свою отчизну… он пришел… он…
— Я не разбойник! — твердо ответил Пол Джонс. — Избави бог! Я человек доброй воли, а совесть моя чище, чем у всех ваших лордов Адмиралтейства. Я гражданин Соединенных Штатов, капитан их военного корабля, сын свободы.
