Клайв Касслер - Священный камень
Спустя пару минут над кормой показался «Робинсон». Вертолет быстро опустился на посадочную площадку. Как только его закрепили на палубе, Хэнли приказал дать полный вперед.
Кабрильо спал как убитый, пока в одиннадцать утра администратор не позвонил, чтобы разбудить его. Заказав завтрак, Хуан позвонил в номер Джонсу.
— Я уже встал, сэр, — сказал тот.
— Прими душ, переоденься и приходи ко мне в номер завтракать, — сказал Кабрильо.
Он уже принял душ и брился, когда в дверь постучал официант. Накинув халат, Кабрильо открыл дверь и показал официанту, куда поставить тележку-поднос с завтраком. Достав из шкафа бумажник, попытался было дать ему чаевые, но тот категорически отказался.
— Извините, сэр. Эмир обо всем позаботился.
Официант мгновенно исчез, прежде чем Кабрильо успел что-либо возразить. Закончив бритье, он надел чистую одежду и уже щелкал телевизионным пультом, чтобы посмотреть какую-нибудь программу новостей, когда в дверь постучался Джонс. Кабрильо впустил его, и они сели завтракать. Джонс наполовину съел омлет и только тогда заговорил.
— Я ни разу не встречался с эмиром, босс, — сказал он. — Что он за человек?
— Эмиру за пятьдесят, и он человек очень прогрессивных взглядов, — начал Кабрильо. — Уже пару лет разрешает Штатам базироваться на своей земле. Если по правде, то все авиационные операции Второй войны в Заливе велись со здешней авиабазы.
— А какие у него отношения с Саудовской Аравией? — спросил Джонс.
— Обычно — хорошие, — ответил Кабрильо. — Но день на день не приходится. Саудовская семья всегда ходила по грани, балансируя между прозападным курсом, которого, как считают в арабском мире, целиком придерживается эмир, и демонстративным религиозным фундаментализмом множества своих сограждан. И эта линия не раз бывала на грани разрыва.
Кабрильо съел последний кусок картошки, когда зазвонил местный телефон.
— Лимузин ждет внизу, — сказал он, повесив трубку. — Поехали, сам составишь свое мнение о нем.
Встав из-за стола, Джонс пошел к двери следом за боссом.
В Лэнгли Лэнгстон Оверхольт читал полученный от MI-5 доклад о ядерной боеголовке, обезвреженной «Корпорацией». Британия была в безопасности, но метеорит так и не нашли. Мишель Хант уже переправили в Англию, но Оверхольт пока не знал, как именно ее использовать.
Час назад Хэнли доложил ему текущую ситуацию, но последний прокол правительства США с поддержкой Израиля снова сделал правителей Саудовской Аравии несговорчивыми. Оверхольт связался со своим коллегой, возглавляющим тайную полицию Саудовской Аравии, и изложил ему гипотезу насчет отравленных молитвенных ковриков, но пока не получил четкого ответа. И уже начинал подумывать о том, чтобы позвонить президенту и попросить его вмешаться.
Более всего Оверхольта удивляло то, что оперативники «Корпорации», обыскав фабрику в Мэйденхеде, не нашли никаких следов метеорита, как и возможных следов его разрушения, такого, какое они предположили изначально.
И тут зазвонил телефон.
— Поступила информация со спутников, которую вы заказывали, сэр, — доложил офицер Управления национальной безопасности. — Высылаю ее вам.
— Приступайте, — сказал Оверхольт. — Но для начала скажите прямо сейчас, куда отправился «Хоукер».
— В Эр-Рияд, в Саудовскую Аравию, сэр, — ответил офицер. — Прилетел сегодня рано утром. Находится там. У нас есть фотография самолета на взлетной полосе, как и снимки его в полете, которые я и высылаю.
— Благодарю, — ответил Оверхольт и повесил трубку.
Откинувшись в кресло, он сунул руку в ящик стола, достал
теннисный мяч и принялся кидать его в стену. Через пару минут начал клевать носом. Потом снова протянул руку за телефоном и набрал номер.
— Исследовательский, — ответили на другом конце линии.
— Мне нужен срочный обзор по основным вопросам ислама, и в особенности священным местам в Мекке, — сказал Оверхольт, вспомнив, что в школе что-то слышал о связи ислама и какого-то метеорита.
— Насколько подробный и как скоро? — спросил голос в трубке.
— Краткий, в течение часа, — ответил Оверхольт. — И еще: найдите мне в Управлении специалиста по исламу и пришлите его ко мне.
— Есть, сэр.
Пока Оверхольт ждал, он снова принялся кидать мяч в стену. Попытался мыслить категориями отца, которому призрак его погибшего сына вцепился когтями в мозг. Как далеко можно зайти в мести за такую смерть? И как бы он сам попытался нанести удар в самое сердце твари?
Дворец эмира, расположившийся на холме с видом на Персидский залив, был роскошен. Окруженный высокой каменной стеной, внутри он включал в себя двор, на котором были гаражи, большой газон, походящий на парк, несколько бассейнов, и выглядел удивительно гостеприимно, в отличие от серых и мрачных дворцов Британии и остальной Европы.
Лимузин въехал в ворота и поехал по круговой дороге, к входу во внутренний дом. В разные стороны разбежались несколько павлинов и пара фламинго. Немного в стороне механик в комбинезоне цвета хаки мыл с мылом умопомрачительный «Ламборгини», а двое садовников собирали с дерева фисташки.
Лимузин остановился у входа, и из дверей вышел человек в европейском деловом костюме.
— Мистер Кабрильо, я Ахмад аль-Тани, помощник эмира по особым поручениям, — представился он. — Мы уже разговаривали по телефону.
— Мистер аль-Тани, — ответил Кабрильо, пожимая протянутую руку. — Рад наконец-то встретиться с вами лично. Это Питер Джонс, мой помощник.
Джонс пожал руку аль-Тани, тоже улыбаясь.
— Если соизволите пройти сюда, — сказал аль-Тани, открывая дверь, — эмир ждет вас в своей студии.
Кабрильо и Джонс вошли внутрь и оказались в большом фойе с мраморным полом и двумя арчатыми лестницами, ведущими на верхние этажи. Вокруг большого полированого стола красного дерева, украшенного цветочным орнаментом, посреди фойе стояло несколько со вкусом подобранных мраморных скульптур. Вокруг сновали двое работниц, а в углу дворецкий давал указания рабочему, который наводил осветитель на картину, по стилю похожую на Ренуара.
Пройдя через фойе, аль-Тани повел их но коридору, который вел в большую комнату со стеклянной стеной с видом на воду. Комната была площадью за двести квадратных метров, с несколькими местами для сидения, вокруг высоких растений в кадках. На стенах висело несколько плазменных панелей, а в одном из углов даже стоял рояль. За ним-то и сидел эмир. Увидев, что пришли гости, он перестал играть, встал и произнес:
