Джеймс Купер - Пенитель моря
— Установлена или нет, но с теми, кто в ней сомневается, я не имею дел. Мой девиз — доверие, а главное правило — честность.
— Это именно то, что я хотел сказать, друг мой! Я не питаю ни малейшего недоверия к вам. Но вы знаете, точность есть душа торговли, подобно тому как барыш — цель ее. Что вы хотите от меня?
— Много лет назад альдерман ван-Беврут вступил в тайные торговые сношения с моим предшественником, которого он считал моим отцом, некоторый был им лишь по тем заботам, которые он расточал мне, сыну его друга.
— Признаюсь, последнее обстоятельство — новость для меня! — ответил коммерсант, опустив голову. — Но что касается первого, то действительно тому уже будет лет двадцать пять, и из них двенадцать — я веду сношения с вами. Не буду, конечно, утверждать, что за это последнее время операции мои были менее удачны. Барыши были сносные. Я становлюсь стар. Пора бросить опасную торговлю. Еще три — четыре дела, — и все будет покончено у нас.
— Это случится раньше, чем вы полагаете. Вероятно, история моего предшественника не секрет для вас. Изгнание его из флота Стюартов за то, что он не хотел подчиняться их тирании, приезд его в здешнюю колонию вместе с единственною своей дочерью и решение заняться свободной торговлей, как средством к существованию, не раз ведь служили темою наших разговоров.
— Гм! У меня добрая память лишь на то, что касается торговых дел, господин Пенитель, но я совершенно не помню прошлых событий. Тем не менее решаюсь сказать, что все, о чем вы говорили сейчас, действительно произошло.
— Вы знаете, что мой покровитель, покидая сушу, увез с собой все, что было при нем?
— Он увез добрую шхуну отборного табака, скрытого под балластом. Вот уж подлинно он не был обожателем разных там «Волшебниц» или элегантных бригантин. Зачастую королевские крейсеры принимали достойного купца за скромного рыболова.
— У каждого свой вкус. Но вы забыли упомянуть о самой драгоценной части груза!
— Может-быть, о тюках с куньим мехом? Этот товар в то время начал входить в цену.
— Я разумею его дочь.
Альдерман вздрогнул.
— У него в самом деле была дочь, у которой было преданное сердце, — в смущении промолвил он, — он она умерла, говорили вы, в морях Италии. Отца я не видел со времени последнего приезда его. дочери к нашем берегам.
— Она умерла на одном из островов Средиземного моря к величайшему горю ее друзей, имевших, впрочем, утешение найти второй ее образ в лице ее… дочери.
Альдерман в глубокой тревоге поднялся со своего места.
— Ее дочь? — медленно повторил он.
— Да, дочь, повторяю еще раз. Эдора и есть именно дочь этой несчастной женщины. Должен ли я вам назвать имя отца?
Альдерман затрепетал всем телом и, закрыв лицо руками, опустился бессильно в кресло.
— Где доказательство? — пробормотал он наконец.
— Вот!
Альдерман взял документ, поданный ему собеседником, и наскоро пробежал его глазами. Это было письмо, написанное альдерману матерью Эдоры вскоре после ее рождения.
Слова умирающей были трогательно нежны. Упреков и в помине не было. Все письмо ее было проникнуто прощением. Она извещала Миндерта о рождении его дочери. Оставляя дочь на попечение отца, умирающая поручала свое дитя любви и заботам Миндерта…
— Почему вы так долго скрывали от меня эту тайну? — спросил взволнованный коммерсант. — Зачем, скажите, легкомысленная голова, вы заставили меня играть недостойную роль перед глазами моей же собственной дочери?
— Рождение Эдоры было скрыто по воле деда. Быть-может, это было сделано вследствие негодования, а может-быть, из чувства гордости. Если же причиною была любовь, то с своей стороны молодая девушка могла вполне оправдать ее.
— С какого времени Эдора знает правду о себе?
— Лишь недавно. После смерти нашего общего друга молодая девушка была отдана на мое попечение. Вот уже год, как она знает, что она не сестра мне. До сих пор она думала, как и вы, что она и я происходим от одного отца. Необходимость часто заставляла меня держать ее на бригантине.
— Вот заслуженное наказание за мою ошибку! — пробормотал альдерман. Контрабандист сделал шаг вперед.
— Альдерман ван-Беврут! — произнес он сурово. — Вы получите свою дочь из моих рук такою же, какою была ее мать в ту пору, когда отец привез ее под ваш кров. Мы, контрабандисты, имеем собственные понятия о том, что хорошо и что худо. Но самое чувство благодарности, если уже не мои принципы, обязывало меня быть покровителем дочери моего благодетеля, а не оскорбителем ее.
— Благодарю вас, благодарю от всей души! — с живостью вскричал альдерман. — Я приму свою дочь и дам ей приданое, с которым она может сделать выгодную партию.
— Вы можете выдать ее за своего любимца-патрона! — спокойно, но с оттенком печали ответил Пенитель. — Она более чем достойна его. Молодой человек согласен на этот брак, так как ему известно все, касающееся Эдоры. Я подумал об этом браке еще тогда, когда судьба привела его на мою бригантину.
— Вы, право, слишком честный человек для этого скверного мира, господин Пенитель! Идите, покажите мне эту очаровательную парочку, чтобы я дал ей свое благословение.
Контрабандист медленно повернулся и, растворив двери, сделал кому-то знак войти.
В комнату вошла Алида, ведя за руку Сидрифта, на этот раз одетого в женское платье. Альдерману часто приходилось видеть мнимую сестру Пенителя, но никогда еще она не казалась ему столь прелестною, как в данную минуту. Ее фальшивые бакенбарды были теперь сняты и обнаружили удивительную свежесть лица, несмотря на действие солнечных лучей, которым оно по необходимости должно было подвергаться. Густые локоны черных шелковистых волос рассыпались в живописном беспорядке по ее плечам, окаймляя ее веселое и шаловливое личико, обнаруживавшее, однако, доброту и задумчивость.
Чудную парочку представляли обе молодые девушки… При взгляде на них в сердце альдермана одну минуту любовь дяди боролась с новым чувством, овладевшим им. Но голос природы был слишком властен, чтобы можно было противиться ее зову. Подозвав свою дочь, старый коммерсант склонил на ее плечо свою седеющую голову и заплакал, как ребенок, слезами радости.
Два часа спустя все собрались на берегу бухты Коув в тени векового дуба. Бригантина виднелась в бухте под несколькими парусами.
От нее отчалила и скоро пристала к берегу лодка. В ту же минуту около нее на берегу выросла стройная фигура Пенителя. Протянув руку, он помог Зефиру выйти из лодки.
— Мальчик будет счастлив здесь! — сказал Лудлов. — Алида и Эдора научат его обычаям и привычкам этой простой и патриархальной страны.
