Майкл Поуп - Королевский корсар
— Ты рассказываешь занимательно, как Шахерезада, но почему ты думаешь, что этого достаточно, чтобы избежать казни?
— Я бы не посмел тревожить столь высокий покой своими россказнями, когда бы не был уверен, что они способны принести пользу.
— Пользу? Что мне пользы знать, что камень находится у французского пирата. Как его зовут?
— Того пирата звали Леруа. Но дело не в нем, ибо камень не у него.
— Мое терпение меньше, чем терпение Аллаха, поэтому не испытывай его. Где камень?!
— У капитана Уильяма Кидда.
— Это тоже пират?
— Да, о блистательный. Британцы все пираты, только одним хватает смелости сознаться в этом, а другим — нет. И они называют себя слугами короля.
Дахуран поднял мизинец, и негр тут же успокоился. Опахало еще некоторое время колыхалось само по себе.
— Меня не интересует, что ты думаешь о британцах, говори полезное.
— Да простит блистательный правитель Хабатана мою словесную неловкость, но рассуждение о британцах прямо относится к делу. Капитан Кидд не пират, хотя и вел себя по-пиратски. Капитан Кидд — офицер королевского флота. Вот…
Базир вытащил из-за отворота своего халата свиток и, по-прежнему стоя на коленях, протянул его в сторону коврового помоста.
— Декрет, подписанный самим королем Вильгельмом. Этим декретом Кидду предписывается арестовывать все пиратские суда, в любой части света.
Появившийся неизвестно откуда слуга выхватил свиток из пальцев Базира и передал правителю.
Базир продолжил говорить как ни в чем не бывало:
— Такой декрет мог быть подписан только с подачи министра иностранных дел. Это я понял из разговоров с Киддом. Мне удалось сделаться его другом, и он бывал со мной так откровенен, как влюбленный со своим сердцем.
Дахуран развернул свиток.
Базир, почувствовав, что ситуация переломилась в его пользу, продолжал:
— Кидд был на корабле Леруа, когда тот напал на «Порт-Ройял». Он, по всей видимости, знал, куда француз спрятал камень. Он рассказал об этом министру, и тот отправил его на поиски камня. С королевским декретом в кармане. Но то, что не угодно Аллаху, не может продолжаться долго, какие бы министры ни желали этого.
Правитель Хабатана неплохо знал английский язык, изучил за годы общения с британцами. Не менее хорошо он ориентировался в хитросплетениях странной британской политики. Дочитав документ, переданный ему Базиром, до конца, он понял все его значение. Правительство вигов теперь было в руках у Великого Могола. Если правильно повести дело.
Отправленный правителем Индии в подарок Вильгельму Оранскому алмаз, оказывается, не исчез в волнах изменчивой судьбы. Он найден. Он в руках у британского офицера. И этот офицер действует не сам по себе, он послан министром иностранных дел с тайной миссией, чтобы завладеть камнем и доставить его в Лондон. Явно не для того, чтобы вручить королю.
У Дахурана были знакомые среди влиятельных тори. В случае нужды можно будет поднять на борьбу с нынешним правительством всю оппозицию.
Вместе с тем за то, чтобы эти сведения остались тайной, можно потребовать у правительства… Правитель Хабатана задумался: что именно можно потребовать?
Во-первых, возвращения «Посланца небес».
Во-вторых, повышения налогов с прибылей Ост-Индской компании.
В-третьих, контроля над бомбейским портом. Кроме того, тут правитель Хабатана даже зажмурился от приятных предчувствий, самое главное — благоволение Аурангзеба. Великий Могол не оставит своими милостями того, кто даст ему такое сильное оружие в борьбе с друзьями-британцами.
Базир продолжал охлаждать свой лоб о полированный мрамор пола.
— Встань.
Базир сел на корточки.
— Откуда у тебя эта бумага?
— Я выкрал ее из шкатулки капитана Кидда.
— Как ты думаешь, он заметил ее исчезновение?
— Слава Аллаху, он рассеянный человек. Он редко заглядывает в свою шкатулку. К тому же декрет лежал на самом дне.
— Где он может быть сейчас?
— На острове Сент-Мари, это стоянка британских пиратов.
— Каков его корабль?
— Я бежал на его корабле. Теперь у него остался «Кедахский купец».
Правитель нахмурился.
— Это он захватил его?
— Да, блистательный.
Часть груза на этом судне принадлежала лично Дахурану, и дело Кидда из государственного мгновенно сделалось личным делом правителя Хабатана.
Базир ждал своей участи.
Он чувствовал, как Дахуран размышляет над ее определением, и временами обливался холодным потом. Ни в чем нельзя быть уверенным в этом мире, особенно в погоде и в воле властителя.
— За то, что ты позволил похитить алмаз, принадлежащий самому Великому Моголу, ты достоин жесточайшей казни. За то, как ты постарался в его пользу, ты достоин большой благодарности.
Базир закрыл глаза.
— Поэтому ты не получишь ничего.
— Я волен идти, куда пожелаю?
— Да. Но так, чтобы тебя можно было найти по моему первому желанию.
Жарко целуя мрамор по дороге, Базир попятился на коленях в сторону колоннады.
Только в марте 1699 года Кидд сумел отплыть из гавани Сент-Мари.
Плавание протекало спокойно, однообразно, но не легко. Слишком малое количество матросов согласилось отправиться со своим капитаном в Нью-Йорк. Людей едва хватало для того, чтобы обслуживать корабль.
Большая часть осталась с Каллифордом и Мэем. Даже из числа тех, кто заработал те деньги, которые рассчитывал заработать, отправляясь в поход на «Приключении».
Кидд пытался их отговорить. Он убеждал их, что после того, как война закончилась, все правительства займутся искоренением каперства. Скоро у Мадагаскара появятся целые эскадры военных кораблей, единственной целью которых будет охота за пиратами.
Ему не поверили.
Слово капитана Кидда мало что весило в пиратском мире.
Кидду было одиноко на борту «Приза».
Старшим помощником он сделал ирландца Хини, но тот, в отличие от других ирландцев, склонных к мечтательности, парадоксальному мышлению и мистицизму, показал себя человеком в высшей степени земным (даже на корабле). Из всех полетов души он признавал только один, тот, что совершается с помощью виски.
Ему можно было доверить корабль, но нельзя было доверить душу.
Доктора капитан старался вообще избегать. Он боялся его наблюдательности. В следующий раз он может увидеть, что в руках у капитана отнюдь не флакон с лечебными солями, а алмаз. Доктор, разумеется, чувствовал такое к себе отношение и считал несправедливым.
Пытался объясниться.
Бесполезно.
Хейтон, которого он тоже сделал офицером, подходил для задушевной дружбы еще меньше остальных. Кстати, Кидд был уверен, что он-то обязательно перебежит к Каллифорду, растрогался, узнав, что это не так, и повысил, насколько мог. Боцман, однако, не утратил боцманских привычек и тяготился обязанностью столоваться в кают-компании.
