Виктор Рябинин - Каждый умирает в своем отсеке
– Ну, прямо предчувствие было, что ты, голубок, попытаешься напроказничать, – заговорил он. – Дай, думаю, погляжу! А тут такая удача! Прямо ко мне в руки преступник крадется. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Куда собрался, родимый?
– Семен Петрович, – с чувством ответил Андрей, – не могу я больше терпеть. Все понял и осознал и хочу сделать чистосердечное признание. Отведите, ради Христа, к хозяину. Жить хочу!
– Вот оно как. Выходит, раскаяние замучило. Не мог до утра потерпеть. Знаю, это с преступниками случается. Самое заскорузлое сердце порой встрепенется к добру, коли на него умно возыметь действие. Что ж, дверь рядом, вот она, пойдем провожу. Сам-то не рухнешь?
По изможденному, полусогнутому виду Андрея можно было предположить, что он уже рухнул, но ответил моряк бодро:
– Доковыляю. Главное – душу облегчить. А то чую, что хозяин меня на рассвете кокнуть собрался.
– Есть такое мнение, – подтвердил Барсуков. – Если ребята, которых послал в город хозяин, вернутся без документов, может вполне статься, что тебе, мил дружочек, придет конец. Так что правильно ты решил, надо признаваться. Обопрись на меня, и пойдем. Радость-то какая хозяину будет.
– Еще какая! – покорно подтвердил Андрей.
Словоохотливый тюремщик поддерживал его справа и тем самым удобно приоткрыл толстенькое брюшко. Перед самой дверью хозяина Андрей сосредоточился, собрался силами и с разворота резко погрузил локоть в мягкое, заплывшее уютным жирком солнечное сплетение Барсукова. Затем, расставив ноги, три раза рубанул пружинистой правой рукой замешкавшегося бедолагу по шее, уху и позвонкам. Получилось не очень эффектно, но своей цели он добился. Барсуков согнулся в коленях и беззвучно повалился на ковровую дорожку, стыдливо укрывшись расписным халатом.
Андрей, прислонившись к стене, перевел дух. Погладил раненый бок, который, казалось, наполнен раскаленной плазмой. Дверь в комнату Пашки оказалась незапертой, и это, несомненно, было огромной удачей. Он приоткрыл ее и протиснулся внутрь. Тут его поджидала вторая удача. В слабом свете ночника хорошо была видна кровать, на которой, свесив руку, сладко посапывал прежний друг. На стуле висел его пиджак, а на прикроватной тумбочке лежала кобура с торчащей из нее рукояткой «беретты». Хотя у Андрея был с собой кортик, огнестрельное оружие было наилучшим вариантом. Высвободив пистолет из плотной кобуры, моряк проверил обойму – полная.
– Эй, бандюган, просыпайся, – негромко окликнул он Пашку, – за тобой пришли.
Павел Николаевич открыл глаза, будто и не спал, и сразу быстро перевернулся, чтобы быть к противнику лицом. Обстановку он оценил мгновенно.
– Потолкуем? – вопрос задал нахальным и уверенным тоном.
– Не о чем мне с тобой говорить. Ты гад, который не только предал нашу дружбу, но и стал откровенным головорезом. И за что придется отвечать. Я, кстати, тебя об этом предупреждал.
– Назови свою цену. Поторгуемся. В этом сраном мире все можно купить.
– Это тебе только так кажется. Я пришел с приговором. Ты изменил и нашей клятве и себе самому.
– Не имеешь права. Ты же законопослушный гражданин? Если я виноват, то должен отвечать по закону, – разволновался прежде надменный Пашка.
– На сегодняшний день я и есть твой закон. Тот закон, о котором ты сейчас вспоминаешь, давно уже в кармане у таких же негодяев, как ты сам. Перечисляю твои преступления: измена Родине, так как мы с тобой когда-то давали ей присягу, грабеж в особо крупных размерах, убийства и шантаж людей и прочая мелочовка типа рэкета. Приговор – высшая мера наказания. Он окончательный и обжалованию не подлежит.
– Андрюха, не балуй. Мы же с тобой старые друзья! Ты себе никогда не простишь, если меня на тот свет отправишь, я знаю. Ну скажи мне, чего ты хочешь?
– Только одного: чтобы ты сдох. Был бы жив Серый, он бы меня поддержал.
По большому счету, Андрей сам толком не знал, готов он нажать на спусковой крючок или нет. Пашка был прав в одном: самосудом заниматься негоже. Но с другой стороны, и молчаливо мириться со всем, что безнаказанно вытворял его бывший дружбан, Андрей не мог. Главного Андрей достиг: было заметно, что вальяжный и зарвавшийся бандит, считавший, что ему все и всегда обязательно сойдет с рук, сильно струсил. Трясущиеся руки и болезненная бледность очень зримо и веско свидетельствовали о состоянии Пашки. А трусость для мужчины – это приговор хуже смерти.
– Собирайся, поедем в город. Сдам тебя куда следует, – наконец принял решение Андрей. – Дернешься, сразу без разговоров получишь пулю.
Было слышно, как из груди бандита вырвался вздох облегчения. Он еще крепко надеялся, что ситуация вывернется в его пользу.
И она вывернулась. Пока Пашка нервно облачался в рубашку, кряхтел и шуршал тканью, натягивая брюки, стоящий спиной к двери Андрей не услышал, как та тихонько отворилась и в комнату, словно снежный горный барс, проник Чечен. В руках у него был ствол. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, кавказец резко саданул Андрея рукояткой пистолета по голове. Тот рухнул как подкошенный…
* * *Не зря в народе говорят: клин клином вышибают. Удар ногой в раненый левый бок привел Андрея в чувство. Словно током пронзило! Моментально пришел в себя и открыл глаза. Совсем рядом увидел ухмыляющееся и злое лицо Чечена. Захотелось плюнуть, но не было сил сделать даже это. Окончательно оклемался и осмотрелся: у стены стоял Пашка, только руки у него были почему-то на затылке. С чего бы это? Андрей с трудом поднялся на ноги. В боку ворочалась невыносимая боль.
– Станавис, сука, радом, – зло приказал кавказец. – А то щас абоих к Аллаху атправлу!
Через минуту Андрей полностью уяснил обстановку. Ситуация была банальна и проста. Чечен ночью явился к Павлу Николаевичу не во имя спасения своего нынешнего шефа, а за деньгами. Вороватая натура Абу Бароева не признавала никаких моральных принципов и заставляла его идти на риск во имя хрустящих заокеанских купюр. Обнаружив Андрея с оружием в руках, Абу решил разыграть комедию: забрать деньги, хранящиеся у босса в сейфе, а затем ликвидировать обоих и смыться. Эти маневры понял не только Андрей, но Пашка.
– Дэньги давай, – принялся угрожать оружием кавказец.
– Абу, я отдам тебе деньги, но мне нужна гарантия, что после этого ты в меня не всадишь пулю, – занервничал Пашка.
– Какой гарантыя? Твой гарантыя, шакал, эта пуля! Дэньги даш – нэ выстрэлю, нэ даш – хана тэбэ!
Очевидно, Пашка решил выгадать время, так как поспешно согласился. Пока бандитский босс, встав на корточки, колдовал у замысловатого сейфа, Андрей нащупал сзади за поясом свой флотский кортик. До Чечена было метра три, и нужно дожидаться удобного момента, чтобы успеть выхватить оружие и пустить его в ход.
