Наталья Колесова - На хвосте удачи

Девица словно соткалась из ночи и ветра – секунду назад ее не было, но вот она, стоит, улыбаясь, перед вздрогнувшим от неожиданности стражником.

– Что за… – Он повысил голос, стыдясь своего испуга и того, что не заметил, как она подкралась. – Какого дьявола тебе здесь надо?!

– Что там, Бруно? – окликнул второй.

– Да вот, девчонка! Пошла отсюда, цыганка проклятая!

Девушка засмеялась: при свете факелов, вставленных в крепления у двери, было видно, как блеснули ее белые зубы, как колыхнулись низко открытые груди.

– Ой, не ругайся, не гони меня, солдатик! Или вам здесь не скучно?

Второй подошел поближе, с любопытством рассматривая девушку. Бруно покосился на него и прибавил в голосе властности:

– Убирайся отсюда! Или тебе в порту уже клиентов мало?

– Мало, не мало, да вот о вас задумалась – и пожалеть-то вас, солдатиков, некому, все служба да караул… – Она протянула руку, ласково провела пальцами по лицу Бруно, по шее, по груди… Рука спустилась ниже, но Бруно отбросил ее.

– Отстань, шлюха, не положено здесь болтаться посторонним! Проваливай!

Девушка вновь засмеялась, ничуть не обиженная:

– Ну какая я вам, солдатики, посторонняя? Я ваша – хоть по одиночке, хоть сразу вдвоем!

Бруно покосился на товарища, слабо отталкивая настойчивую руку девушки, путешествующую по его телу.

– А дорого ли даешь? – спросил тот.

– Для вас бесплатно, солдатики!

– А что – сегодня день милосердия у шлюх, что ли?

– Да дружок мой у вас сидит, вор Оспа. Видали, вся морда рябая?

Солдаты не помнили, но кивнули – воров много, рябых тоже не мало… Девушка подняла корзинку:

– Подкормить хочу, уж больно тощий он у меня. Как на рудник отправят, так и вовсе концы отдаст. Да ты проверь, проверь – ни ножей там, ни пистолетов!

Стражники деловито пошарили в корзинке, ничего запрещенного, кроме бурдюка с вином, не обнаружили. Вино, по обоюдному молчаливому согласию, посчитали конфискованным.

– Ну так что же?

– Не положено… – растерянно повторил бдительный Бруно. Мигель, сделав хороший глоток вина, вытер рот. Подмигнул:

– Да ладно, кто узнает-то! Давай, ты первый, а корзинку с утречка этому Рябому отдадим.

Девица неожиданно отступила, прижав к груди корзину.

– Э, нет! Сами все сожрете, обманете, не отдадите! Плату вперед! Да и девушка я честная, на улице никогда не работаю!

– Это как же тогда…

– Да проведи ты ее внутрь, пусть отдаст все своему Рябому. Там и… Не в караулку же ее вести?

Бруно заколебался, да девица, посмеиваясь, прижалась к нему всем своим жарким телом.

– У, как я люблю солдатиков!

Мигель вырвал из нерешительной руки товарища ключ и открыл дверь. Подтолкнул внутрь обоих:

– Давайте, только быстро! Раз, два, три – следующий!

Прислонил к стене мушкет Бруно, прикрыл дверь и встал, поглядывая бдительно – не дай Бог, начальство с проверкой заявится! А сам все ухо к двери клонил. Сначала внутри было тихо, потом послышались возгласы. Оно и понятно, надо и бедолагам заключенным в таком деле поучаствовать – хотя бы в качестве зрителей! Но шум становился все громче. Мигель не выдержал, приоткрыл дверь и рявкнул:

– Тихо вы там! Бруно, ты все?

Как ниоткуда, явилась из темноты девица. Улыбнулась, сдувая влажную прядь с лица, поправила лиф блузки.

– Следующий!

– А Бруно где?

– Да вон он, не видишь, штаны надевает! – Девица отступила, поводя рукой, Мигель машинально шагнул следом и…

Когда часовой обмяк, Лис отпустил цепи кандалов, послужившие удавкой. Скомандовал:

– Часовых в камеру! Куда, разденьте сначала! Где их мушкеты?

Выпустившая их девица уже протягивала ему оба мушкета.

– Спасибо… кто тебя послал?

– А то не знаешь?

– Нэтти?

Девушка засмеялась:

– Можно и так назвать! Сказано: бегите к ближнему причалу, там стоит ваша «Красотка». Паруса не сняты, вода есть…

Шум из соседних камер все нарастал: заключенные колотили в дверь и вопили на множество голосов. Лис откинул окошко, прикрикнул:

– Чего разорались?

– Выпусти и нас, добрый человек!

– Выпусти, что тебе, жалко?

– А не выпустишь, будем так шуметь, что все альгвазилы сбегутся! – пригрозил кто-то.

Да уж, хотя побег в такой большой компании не предусматривался, чем больше дичи – тем занятей охотник.

– Сейчас открою, только тихо!

Но выпущенные на волю заключенные все равно издали оглушительный радостный вопль. Лис махнул на них рукой. Оглянулся – девушка уже уходила, бросив на прощание:

– Передай: мы – в расчете, но пусть больше не попадается мне на пути!

Освобожденные выбегали из тюрьмы и бесшумно таяли в темноте. Кое-кто пристроился к команде корсаров: эти-то лихие парни явно знают, что делать и куда бежать! Вооружившись мушкетами, пистолетами, ножами Нэтти, а кому не досталось оружия – тяжелыми кандалами, – моряки бросились в порт.

Когда впереди забрезжили огни пристани, Лис наспех натянул на себя одежду альгвазила – ограбленному испанцу явно не хватало роста, ну да по темноте сойдет. Прихватил с собой переодетого Шустрика – сейчас бы Реми с его умением, но метальщик ножей едва мог ковылять на одной ноге… Парочка заткнула пистолеты за пояс, взяла ножи в ладони и спокойным шагом вышла на слабо освещенную пристань. Вот и «Красотка» – не обманула девица, – ни единого огонька, наверное, ни охраны, ни вахтенного… Поднимайся на борт – и плыви.

Но чуть дальше… Господи Боже!

– Ты куда, Лис? – прошипел Шустрик, поймав капитана за рукав.

– Да к дьяволу эту каракатицу… – медленно, точно зачарованно произнес Лис. – Ты смотри, какой красавец!

Поодаль в темноте смутно виднелся мощный корпус фрегата.

– Ты рехнулся? – Шустрик в панике теребил его за рукав. – Берем «Красотку» и сваливаем!

Но капитан уже уверенным широким шагом двинулся к фрегату. В темноте прозвучал его зычный голос:

– Эй, на «Мiséricorde»!

Видно было, как с кормы на нос, покачиваясь, двинулся фонарь.

– Чего орешь? – недовольно спросили сверху.

– Офицеры на палубе есть?

– Нет, я один. Чего они тебе понадобились среди ночи?

Лис подбавил в голос нетрезвых нот:

– Да не нужны мне никакие офицеры, приятель! Выпить хочешь?

– Что?

– Мы тут по соседству дежурим – на пиратской черепахе. – Лис махнул рукой на шхуну.

– Не знал, что ее охраняют…

– Вот и мы не понимаем, кому эта развалина нужна! Тоска смертная, мы с Хосе друг другу до смерти надоели, даже бурдюк одолеть не можем.

Пауза.

– Поди бурда какая?