Френсис Мэсон - Король абордажа
Мизей немного удивленно взглянул на дочь и поднял руку.
— Ты, похоже, без ума от этого отпрыска благородной семьи, но избавь меня хотя бы от твоих выдумок.
— Выдумок? Как тебе не стыдно, папа. Когда Гарри уехал, он снился мне почти каждую ночь.
— Вздор! — фыркнул кожевенник и бросил на дочь острый, пронзительный взгляд. — Полагаю, ты будешь рада выйти за него замуж — или за кого-нибудь вроде него?
Кларисса просияла.
— Конечно. Гарри такой храбрый и… и вежливый. Он… он…
— Да, я знаю, знаю. Он родом из старой валлийской семьи йоменов [12], — Произнес Мизей. — Его отец — Роберт Морган, эсквайр [13] из Лланримни, он настолько знатен, что имеет право носить кольцо с печаткой. — Он остановился, чтобы раскурить коротенькую глиняную трубку. — Все это важно; все это нужно учесть. Как только король вернется, то я готов отдать руку на отсечение, что Морганы получат собственность и высокое общественное положение. Они все до одного горячие роялисты и много пострадали от этого.
На мучнисто-сером, похожем на пудинг, лице Мизея застыло малопривлекательное выражение.
— Ты, конечно, понимаешь, Рисса, кем люди вроде молодого Моргана считают кожевенника и его дочь? Мелкими сошками. Если ты хочешь завоевать этого юного красавчика джентльмена, тебе надо действовать тонко и осторожно. Во-первых, — Мизей поднял похожий на сосиску палец, — ты должна знать, что он участвует в… ну, в попытке восстановить монархию.
Кларисса радостно улыбнулась и захлопала в ладоши.
— Ой, как романтично! Дорогой король Карл! Как здорово будет, когда нами снова будет править король.
— Ба! Ты ведь не помнишь, как это было. Кроме того, Карл Стюарт еще не воссел на своем троне — и это будет не скоро. — Мизей громко рыгнул, потому что поторопился проглотить свое вино. — А теперь слушай хорошенько: восстановление королей на троне — это опасное дело, поэтому, цыпочка, я хотел бы, чтобы ты вытащила из твоего друга Гарри все, что сможешь.
Он понизил голос и взглянул в кукольное личико своей прелестной дочери.
— Информация сейчас ценится на вес золота и бриллиантов, поэтому ты не должна останавливаться ни перед чем — ни перед чем, понимаешь? — чтобы заставить его говорить. И ради Бога, не строй из себя скромницу! Я готов поклясться, что ты забавлялась в постели по крайней мере с тремя парнями, которых я могу назвать по именам.
— Папа! — Щеки Клариссы вспыхнули.
— Спокойно. Я не сержусь на тебя за отсутствие такой непрочной и никчемной вещи, как девственность, — чем девушка лучше, тем скорее она ее теряет. — Слегка ухмыляясь, он расстегнул блестящие серебряные пуговицы на очень длинном сюртуке в черную и красную полоску. — Хватит об этом. Делай, как я скажу, Рисса, и ты так приберешь к рукам Моргана и все его делишки, что он никогда в жизни не посмеет отказаться от свадьбы.
Он внимательно следил за выражением лица дочери, надеясь разглядеть хоть малейший намек на то, что она поняла и его невысказанные желания. Нет. Ей не хватало глубины мысли. Ее голубые глаза смотрели мечтательно и безмятежно.
— Самое главное, — подчеркнул Мизей, — узнай о его друзьях и связях. Попытайся расспросить где он был и кого видел в свою последнюю поездку. Мои кошелек в твоем распоряжении — как я понимаю он очень любит ликеры. Когда Гарри появится, позови Соломона, чтобы он приготовил любой напиток, какой тот захочет.
Грациозным движением девушка нагнулась, перевязала подвязку из белой фланели и разгладила красные шелковые чулки.
— Папа, ты правда считаешь, что Гарри на мне женится?
— Конечно. Но давай сначала убедимся, что он тебе подходит. Теперь ты понимаешь, почему я хочу обо всем знать? — Сопя и переваливаясь, он подошел, чтобы потрепать дочку по сияющей головке. — Всегда прислушивайся к моему мнению, Рисса, и скоро на твоем платочке появится герб. Я всегда забочусь о твоих интересах.
— Но, папа, а если Гарри обнаружит, что я не… — Кларисса нерешительно хихикнула, — ну, не совсем невинна?
Мизей снова улыбнулся своей застывшей улыбкой.
— Могу тебе поручиться, что это открытие его не расстроит. Нужно только убедить его, что он — первый, кому ты отдала свое сердце. Понятно?
Губы Клариссы приоткрылись в медленной улыбке, и стали видны ровные, мелкие зубы. Она остановила на отце взгляд действительно прелестных голубых глаз.
— О папа, как ты думаешь, когда появится Гарри?
Мизей послюнявил палец и безрезультатно попытался стереть с рубашки пятно от соуса.
— Скорее всего, сегодня. Он возвращается в город и найдет твою записку. Помни, что в наших… э… в твоих интересах выведать у него, что он собирается делать и кого видел. А теперь, Бога ради, иди и соскреби со щек эту краску. Моя дочь не должна походить на дорогую лондонскую шлюху.
Едва девушка убежала наверх, как по пустынной улице Болдвин раздался звук тяжелых шагов и громкий голос запел:
О черный день для Чепстена невест,Сбирался Клэр на кембрийскую битву,Сироты их об этом пожалеют.Рать Невилла несется во всю прыть,Но никогда копыта кобылицыТоптать не будут изумрудный бархатЛугов Глеморганшира. Будущей веснойОт битвы не останется следов.
Быстро и легко вскочив на ноги, как это умеют делать многие толстые мужчины, Мизей поспешно бросился к окну, приоткрыл его и высунулся наружу. Вздохнул, а потом быстро собрал бумаги, над которыми трудился.
— Соломон! — позвал он. — Пошевеливай своей черной задницей и разожги огонь в моем кабинете.
Тяжело закашлявшись, негр заковылял прочь.
Мизей крикнул навстречу торопливому шуршанию нижних юбок:
— Рисса, ты скажешь мистеру Моргану, что меня нет дома, понятно?
— Да, па… э… отец.
— Ты проведешь его в кабинет. Там удобно и… э… атмосфера интимная.
— О да, сэр, я сейчас же его туда проведу. — Кларисса порхнула прочь, потому что застучал дверной молоток.
Сопровождаемый одетым в желтое дворецким семьи Мизей, Гарри Морган вошел в большой и с претензией обставленный дом и остановился в коридоре, разглядывая богатую отделку, прекрасные фламандские ковры и начищенные до блеска медные подсвечники. Он принюхался. Что это? В воздухе чувствовался едва заметный резковатый запах. Он узнал в нем слабый запах хорошо выделанной кожи. Гм. Похоже, Мишель Мизей, как и большинство кожевенников, лучшие кожи хранит в чулане на задворках своего дома.
Кларисса сбежала вниз по лестнице и бросилась к нему с радостной улыбкой, взмахивая длинными ресницами. Голубая юбка развевалась на бегу. Она протянула ему маленькие белые ручки, пахнущие очень дорогими французскими духами.
