Елена Кондаурова - Рене по прозвищу Резвый
— На каком, к черту, корабле? — разъяренно прошипел Рене, теряя остатки терпения. — И не смейте мне «тыкать»!
— На корабле французской Ост-Индской компании, — подчеркнуто вежливо ответил тощий Жиль. — Фрегат «Вольный ветер», если вас интересует название, месье барон.
— Но как?.. — хриплым шепотом заорал на него ничего не понимающий Рене. — Какого черта я тут делаю?
— По всей видимости, то же, что и все мы, — пожал плечами тощий. — Плывете в Новый Свет.
— Но я не могу плыть в Новый Свет! — прошипел Рене. — По той простой причине, что мне туда не нужно!
— Теперь уже поздно рассуждать, нужно вам это или нет, — флегматично заявил тощий врач. — Мы плывем уже четвертый день. Вряд ли капитан станет возвращаться из-за вас.
Рене попробовал вскочить с постели, но маленькая обшарпанная каюта поплыла перед глазами, и он снова улегся, успокаивая взбесившийся желудок.
— Немедленно приведите его сюда! — не терпящим возражений тоном приказал он. — Я желаю его видеть!
— Зачем? — удивился Жиль.
— Нужно!
— Послушайте, молодой человек, — уже другим тоном заговорил Жиль. — Я бы не советовал вам искать неприятности, их у вас и так предостаточно. Я не для того вас лечил, чтобы вас выбросили за борт, если вы начнете предъявлять претензии капитану. Вы действительно ничего не помните?
— Нет! — зло дернул головой Рене.
— Даже как подписывали документы?
— Какие документы?
Жиль внимательно посмотрел на Рене.
— Что ж, в таком случае начнем сначала. «Вольный ветер», как я уже говорил, направляется в Новый Свет. На его борту находится груз для торговли в английских, голландских и французских поселениях и примерно две сотни пассажиров. Некоторые из них, довольно состоятельные люди, уже оплатили свой проезд, а некоторые, как, например, вы, подписали бумагу, что отработаете его, когда прибудете на место. И чего только не сделаешь ради новой жизни.
— Я ничего не подписывал! — начал было Рене, но Жиль поднял руку, призывая его к молчанию.
— Как выяснилось, не вы один. Была еще пара ребят, которые утверждали, что их затащили сюда силой либо обманом.
— Да? И что с ними стало?
— Ничего хорошего. Одного избили и выбросили за борт, второго просто били до тех пор, пока он не стал говорить, что ошибся и с его бумагами все в порядке.
— Ничего себе.
— Именно. Так насчет вашей истории. Как я понял из рассказов очевидцев, вас доставили сюда некие молодые люди, назвавшиеся вашими родственниками. Вы были без сознания, но на это никто не обратил внимания, потому что несло от вас, как от винной бочки. К тому же эти молодые люди заверили капитана, что с вами все в порядке, вы только слегка перебрали перед дорогой. Они уладили формальности с документами, после чего скрылись в неизвестном направлении. Вы проспали целый день, ночь и еще один день. Другие пассажиры, которым выпало счастье быть вашими соседями, забеспокоились, не умерли ли вы, и попытались вас разбудить. Но вы не проснулись. Вас вырвало, после чего вы снова отключились. Это вызвало еще большее беспокойство, и пассажиры обратились к капитану. Тот приказал перенести вас сюда, что избежать заражения, если у вас окажется чума, и поручил мне ухаживать за вами. Я, как я уже говорил, врач, и вот что я могу сообщить вам насчет вашей болезни. У вас, слава всевышнему, не чума. У вас вообще, если можно так выразиться, не болезнь. Скорее то, что с вами произошло, похоже на отравление каким-то снотворным. Наверное, кому-то было очень нужно, чтобы вы оказались на корабле, и он не пожалел для вас снадобья. Я советую вам вознести благодарственную молитву за то, что остались живы, потому что шансов на это было очень немного.
Рене сидел молча, пытаясь сообразить, как такое могло с ним произойти. Когда врач упомянул про снотворное, у него перед глазами возник резной шкафчик, который стоял в покоях матери и в котором хранились разного рода лечебные настойки и сушеные травы. Матушка всегда лечила домашних сама, только для тяжелых случаев из города привозили доктора. Отец же после ее смерти частенько заглядывал туда в поисках снотворного, что тоже не было ни для кого секретом. Когда Рене впервые увидел, как он, подслеповато щурясь, наливает себе матушкино снадобье, он, помнится, мстительно подумал, что отцу не дает спать неспокойная совесть. Вряд ли это было так, но найти в доме снотворное он сам мог бы с закрытыми глазами. Видимо, и для его братьев это не составило труда.
Как же все удачно для них сложилось, немного отстраненно подумал Рене. И отосланная по случаю похорон прислуга, и то, что он явился среди ночи, и то, что напился сам, без посторонней помощи. Да тут сам бог велел избавиться от неудобного родственника. Где-то Рене даже понимал Жерара. Баронство и поместье уже были у него в кармане, и вдруг раз — и заявляется старший братец с претензиями, которые, как назло, весьма обоснованны. И что прикажете с ним делать? Вряд ли бы его спасло отцовское завещание… если там все чисто, с этим завещанием. Вспомнив странное поведение Пьера и Луи, когда Жерар упомянул о нем, Рене был почти уверен в том, что в этой бумаге далеко не все так, как описал Жерар.
— Я все равно хочу видеть капитана, — упрямо повторил Рене.
— Зачем? — снова удивился Жиль.
— Я — барон де Гранси, — надменно вскинул голову Рене. — Неужели вы думаете, что барона можно просто так подпоить, оттащить на корабль и отправить на другой конец света? Мне нужно посмотреть мои бумаги. Подпись наверняка поддельная, потому что я не помню, как подписывался.
— Не будьте наивным, молодой человек! Неужели вы думаете, что в бумагах указано ваше настоящее имя? И каким, интересно, способом вы собираетесь доказать, что вы барон, а не какой-нибудь разорившийся лавочник, сбегающий от кредиторов? По вашему костюму, простите, этого не скажешь.
Рене оглядел себя. На нем была все та же семинарская одежда, довольно грязная и местами порванная после его пешей прогулки из Нанта в Гранси. Да уж, на барона не тянет, это точно. Рене посмотрел на свою руку. Фамильного перстня, разумеется, не было. Уже ни на что не надеясь, он пошарил за пазухой. Серебряный крест, ладанка с мощами святого Игнатия и медальон с вензелем баронов де Гранси тоже исчезли.
— Хотите совет? — сжалившись над растерянно осматривающим себя Рене, спросил Жиль. — Не надо никому ничего доказывать. Вы ничего не добьетесь, кроме побоев. Если вы действительно барон и от вас избавились недоброжелатели, то они скорее всего заплатили капитану, чтобы он закрыл глаза на некоторые обстоятельства вашего появления здесь. Как вы думаете, станет капитан после этого с вами церемониться, вздумай вы заявлять о своих правах? Вот и я думаю, что нет. Вас либо выбросят за борт, либо убьют еще каким-нибудь способом. Если хотите остаться в живых, смиритесь с тем, что вам уготовано. Когда мы доберемся до Нового Света, вас скорее всего продадут на три года какому-нибудь плантатору в счет платы за проезд. Это обычная практика, и вам придется это пережить. Зато после этого вы будете снова свободны и сможете вернуться во Францию. Ваше баронство стоит трех лет рабства, как вы считаете? Я думаю, те, кто упек вас сюда, никуда не исчезнут за этот срок, и, когда вы вернетесь домой, у вас будет возможность поинтересоваться, зачем они так с вами поступили.
