Владимир Гораль - Приключения моряка Паганеля. Завещание Верманда Варда
Эти диверсанты нацелены прежде всего на шельфовые месторождения нефти в Норвежском и Северном морях, которые между прочим не так уж и далеко от постоянных, обжитых мест нашего рыбного промысла, включая воды Баренцева моря. Как нам удалось выяснить их задача, это путём серии диверсий разрушить несколько платформ в районах крупных шельфовых месторождений, что вызовет масштабную экологическую катастрофу из-за разлива сырой нефти. Вы только вдумайтесь, парни! По их планам получается, что большая часть норвежских, а значит и советских рыбных промысловых районов(поскольку нами во многом осуществляется совместный промысел) будет загублена и потеряна для рыбного промысла на долгие годы. Как вы понимаете это вызовет огромный мировой резонанс и автоматическое прекращение добычи шельфовой нефти норвежцами на неопределённый срок. Вот тогда и будет выполнена основная цель этой шайки-лейки с „Брунгильды“. Есть данные, что недавнее крушение морской платформы „Алекс“ с большими человеческими жертвами, это работа этих мерзавцев, так сказать пробный шар.
Что касается непосредственно наших интересов, то все вы знаете какое важное подспорье для нашей страны миллионы килограмм мурманской рыбы, ведь мы её отправляем во все республики Союза и даже за границу. Так вот из-за кучки каких-то наёмных негодяев и их мутных хозяев нашей стране, а значит и нам с вами может быть нанесён огромный ущерб. Я уже не говорю, что за страшная беда может постичь наших соседей, которые хотя и являются ныне форпостом противостоящего нам военного блока НАТО, но если отбросить политику, то как говориться на одном шарике проживаем. Скажу даже пафосно, мужики: сегодня они для нас, как в годы войны союзники против общего врага. Более всего этот наш нынешний общий враг опасается огласки своих грязных дел. Предоставить для общего обозрения фактические доказательства их подлой деятельности, вот в чём наша задача, ребята и такие доказательства уже имеются у нас на борту. На „Брунгильде“ об этом уже известно и они сделают всё, чтобы уничтожить „Жуковск“, чтобы как говорят, „концы в воду“. Сейчас в наших с вами руках, ребята единственный шанс изобличить этих уродов подводных, ну и порушить наполеоновские планы их сволочей- хозяев».
Поднял руку второй механик Иваныч, редковолосый с рыжеватой бородкой мужчина средних лет и с воспалёнными, словно от недосыпа глазами. Он встал с места и глядя в сторону капитана, но словно мимо него, заметно волнуясь стал держать речь: «Я Владлен Георгиевич конечно дико извиняюсь, но хотелось бы напомнить, что лично я механик рыболовного траулера, а не один из двадцати восьми героев панфиловцев и сейчас не война. Я на флот пришёл на жилищный кооператив деньги заработать, простите за прозу жизни и что-то не припомню, чтобы меня на геройские подвиги подряжали. Не один я так думаю, просто другие помалкивают по привычке, а между прочим здесь не пацаны сопливые собрались. Мужики все взрослые, у большинства семьи, дети, а вы нам тут предлагаете морской бой устроить. Это как вы себе, товарищи представляете? Мы обычные мирные работяги или бригада спецназа? Что наше ржавое корыто готово лихо сразится с о специально обученной вооружённой бандой головорезов на сверхсовременной подлодке? Да они разнесут нас в щепки и мясо за пару минут или вам есть, что возразить на это, а Владлен Георгиевич?»
Капитан тяжко вздохнул и развёл руками: «Да прав ты, кругом прав Эдуард Михалыч. Беда в том, что попали мы как кур во щи и выход у нас из этой шхеры только один. Мы прослушали последние разговоры главарей этой банды из грота. Они ведь тоже всё просчитывают, тем более наверняка уже знают о пропаже кислотной мины. Если мы попытаемся связаться по рации УКВ(другой у нас нет) с ближайшими судами, то они нас просто заглушат, да и мой бездоказательный рассказ о наших похождениях на Медвежьем будет выглядеть мягко говоря, мужики странно. Коллеги могут подумать, что у капитана Дураченко в гостях белочка, алкогольный психоз, понимаешь. В случае если мы попробуем для перевозки людей воспользоваться баркасом Верманда, о котором им пока неизвестно они это наверняка заметят и утопят его вместе с людьми, после чего спокойно уничтожат и „Жуковск“, так мы просто облегчим им задачу. Теперь самое главное. Я не съехал ещё с катушек, чтобы вообразить себя адмиралом Ушаковым или Нахимовым и ввязаться, как выразился наш второй механик(Владлен покосился на покрасневшего Эдуарда) „на нашем ржавом корыте“ в открытую стычку с наверняка хорошо вооружённым врагом. Как говорят: „Кто предупреждён, тот вооружён“. Это и есть наш козырь в рукаве.
Нам стало точно известно из последних записанных нашими разведчиками разговоров, что „брунгильдовцы“ уже установили где-то на фарватере фьорда связку из четырёх морских мин времён второй мировой. Их подлый расчёт в том, чтобы гибель „Жуковска“ со всем экипажем, выглядела как случайный подрыв траулера на старых всплывших после недавнего шторма с глубины, минах. Вроде как русский траулер зачем-то влез в неизвестную шхеру и нарвался на смертельный привет из сороковых годов. Они не знали, что мы находились в у Медвежьего крыла под арестом и предполагали, что наоборот случайно зашли в секретный фьорд, когда браконьерствовали в норвежских водах, а увидев на горизонте сторожевик решили спрятаться там от него. Сейчас после вылазки наших разведчиков и пропажи секретной кислотной мины они уверены, что мы группа наёмников, таких же как они, только с противостоящей им стороны, маскирующиеся под советский траулер.
Вот, что предложил наш хороший друг и союзник Верманд Вард. Его баркас, о котором нашим врагам пока ничего не известно, пойдёт впереди нас и пойдёт с тралом за бортом. Судно деревянное и его осадка чуть более двух метров, тогда как мины выставлены в расчёте на нашу примерную осадку, то есть примерно на глубину семь метров. Трал будет придонный и обязательно сорвёт с грунта якоря минной связки. Хуже будет если задеть сами мины, поскольку когда они сдетанируют, баркас может быть разбит ударной волной о скалы. Однако Верманд уверен, что трал пройдёт гораздо ниже самих мин и скорее всего они просто всплывут, оторвавшись якорями от дна. Тогда вступит в дело наш бравый ветеран Бронислав Устиныч». Боцман встал и с церемонной серьёзностью, словно у архиерея на приёме, поклонился уважаемому собранию.
Моряки вдруг разулыбались, обстановка несколько разрядилась, а капитан усмехнувшись, продолжил: «У нашего боцмана против любых мин есть такой железный аргумент, который они не переживут завидев за полмили. Устиныч покажи-ка машинку». Боцман полез куда-то под стол, а с места у выхода раздался панически испуганный голос рыжего Эпельбаума: «Бронислав Устиныч не доставайте вашу машинку, мы же не раз были вместе в бане, присутствовавшие до сих пор под впечатлением. Второй раз это можно не пережить, особенно теперь, когда мы узнали, что от одного её вида взрываются морские мины». По салону прокатилось бурное веселье, народ заметно расслабился. Кто-то из моряков крикнул с места: «Да ладно Устиныч, что мы в войсках или на флоте не служили, чи пулемётов не бачили!? Не возись в салоне с железкой, а то ещё стрельнет не дай боже! Про то, что ты в Отечественную воевал и оружием владеешь справно, то нам ведомо. С такелажом управляться, как ты это умеешь, оно посложнее будет».
