Майкл Поуп - Королевский корсар
Со стаканом рома в одной руке и черпаком в другой (держава и скипетр) Кидд напоминал либерального монарха.
— Я, собственно, и не знаю, что сказать.
Главный бомбометатель соизволил объяснить причину общего беспокойства:
— На траверзе «Приключения» торговый корабль. Под флагом Ост-Индской компании.
Кидд отхлебнул из стакана, но понятливее не сделался.
— Мало ли мы встречали таких кораблей? Это зона владений компании…
Мур прервал эти рассуждения:
— Я считаю, что нам нужно на него напасть! Кидд отхлебнул еще раз.
— Я не ослышался? Вы считаете возможным напасть на корабль, идущий под английским флагом?
Канонир нагло шагнул вперед:
— Да!
— Но почему?
— Я растолкую. Нам нужно наконец что-то заработать. Мы болтаемся по морям уже скоро год, но никто из нас не перестал быть нищим!
Капитан поджал нижнюю губу:
— Вы считаете это достаточным основанием?
Мур сказал:
— Да!
Все остальные промолчали, ожидая, чем закончится словесный поединок.
— Но это же пиратство!
— Не важно, как это называется, главное, чтобы это пошло нам на пользу!
— Пока мы грабили мусульман, кстати ни в чем перед нами не виноватых, я смотрел на это сквозь пальцы, но что же теперь мне делать, когда вы собираетесь напасть на английский корабль?
Канонир зло усмехнулся:
— Раздвинуть пальцы пошире.
— Кроме того, что это пиратство, это еще и предательство. Нельзя нападать на своих…
Мур поднял руку:
— Идут слухи, что в Европе война уже прекратилась. Просто пока нет объявления для южных морей. Таким образом, нападая на этого купца, мы всего лишь наносим вред толстосумам из Ост-Индской компании, но ни в коем случае не удар в спину Британии. Я так считаю.
В толпе, сгрудившейся за спиной канонира, раздались одобрительные возгласы. Многие хотели пойти пограбить, но никто не хотел, чтобы их считали нехорошими.
Такие, как Канинг, колебались.
Действительно, считали они, пустить ко дну две-три мусульманские фелуки, изнасиловать десяток-другой аборигенок — это еще ничего. Такие деяния находятся в пределах кодекса чести британского офицера.
Но вот грабить суда, идущие под британским флагом, — это, кажется, чересчур.
Могут назвать пиратом.
Отвечая этим затаенным мыслям, Кидд сказал:
— Если мы нападем на этого купца, мы станем настоящими пиратами. Мы станем изгоями. Ни Тью, ни Каллифорд, ни Уэйк никогда не грабили англичан. Только поэтому они могли входить в английские порты. Я сам видел Тью в Нью-Йорке на приеме у губернатора.
— Вот! — возопил канонир. — Вот ты и показал свое настоящее лицо!
Кидд поставил стакан на стол и ощупал подбородок.
— Тебя волнует не то, каково приходится твоим людям, ты и глазом не моргнешь, если они начнут умирать от голода или от цинги. Тебя заботит лишь одно — скорейшее возвращение домой, в Нью-Йорк. Ты готов всех нас сгноить заживо, лишь бы не потерять такую возможность.
— Да, — честно прошептал Кидд.
Канонир бешено захохотал — с таким видом, будто он сделал чудовищное разоблачение.
— Нет, — смешался капитан. — Не хочу я никого гноить, но хотел бы вернуться, это правда.
Канонир повернулся к публике:
— А знаете, что его туда тянет? Не знаете? Я вам расскажу. У него там, видите ли, жена. Супруга. Миссис Джонсон-Кидд, пятидесятилетняя дебелая тварь! Прежде она служила в портовом борделе в Бресте, а потом перебралась в Новый Свет и охмурила старика Джонсона. Десять лет она наставляла ему рога, а потом уморила какой-то микстурой. И тогда вот этот… — Мур, не оборачиваясь к Кидду, вытянул в его сторону указующий перст и начал мелкими шажками, спиной, к нему приближаться, — вот этот, с позволения сказать, капитан женился на ней. Он влюбился в эту развратную корову по уши. Ради того чтобы припасть к ее вымени, он готов все бросить, оставить нас нищими и мчаться обратно на всех парусах. Я вам еще вот что про нее расскажу. У нее есть знакомые врачи. Они помогли ей избавиться от старика Джонсона, и те…
Мур, как подкошенный, рухнул на пол. Из-под правого уха тут же начала растекаться кровавая лужа.
Кидд бросил ковш для разливания на труп канонира и сказал:
— На английский корабль мы нападать не будем.
Команда подчинилась своему капитану, но подчинилась со скрытой неохотой. В словах покойного канонира было много правды. Королевское жалованье — слишком маленькая компенсация за те лишения, что выпадают на долю моряка. Рано или поздно любой из них начинает мечтать о богатом, глупом, плывущем без охраны купце. Тем более находясь вдали от родных берегов, королевских чиновников и судов.
Матросы и канониры разошлись по своим местам, но никто из них не считал, что получил ответ на главный вопрос: когда же наконец мы разбогатеем?
Такое настроение команды было чревато новым, значительно более сильным взрывом, который не удалось бы прекратить одним ударом черпака.
Но Кидду повезло.
Навстречу медлительному «Приключению» попалось в конце ноября судно под французским флагом.
Надо сказать, что всем плавающим по морям было известно об окончании войны в Европе, но известно как бы неофициально. Кроме того, для Южного полушария существовало некое особое положение. Мир должен был сюда «докатиться», как в свое время докатилась война.
Другими словами, на совести капитана оставалось атаковать или не атаковать француза.
Совесть Кидда подсказывала, что желательно было бы проплыть мимо и дать то же самое сделать французам.
Но в этот раз команда не послушалась советов капитанской совести.
«Приключение», скрипя старческими суставами, атаковало не готовое ни к обороне, ни к бегству судно.
Случился абордаж.
Не слишком многочисленные французы были перебиты.
После этого судно отбуксировали в небольшой индийский порт Бипай, где не было ни наместника Великого Могола, ни чиновников Ост-Индской компании.
Груз, состоявший из небольшого количества олова, нескольких десятков тюков со специями (немного лежалыми) и большого количества верблюжьих копыт (лучшее сырье для изготовления клея), был продан.
Кидд ничему не препятствовал.
Он надеялся, что, получив какие-то деньги, матросы его успокоятся.
Наивная надежда.
Получив небольшие деньги, матросы захотели больших.
Кидд предложил им продать корабль, это могло бы утроить добычу каждого. Но на сходке команды решено было этого не делать. На «Рупарель», так корабль именовался до захвата, перешли несколько десятков человек во главе с Канингом.
— Двумя руками действовать легче, чем одной, — образно пояснил бывший старший помощник.
— Его надо переименовать! — подсказал Хини.
