Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии
Опять обмен взглядами туземцев.
— Так что же нужно русскому капитану?
— Он хочет встретиться с вашим вождем и предложить ему дружбу.
Старший туземец задумался. Было видно, как он мучительно обдумывает сложившееся положение. Ведь они ожидали совсем другого, готовясь к отпору нападения белых, как много лет тому назад. Но им, оказывается, не нужна еда, и их капитан предлагает дружбу его вождю…
— Я сын вождя и передам ему вашу просьбу. Думаю, он не ответит отказом. Однако встреча может состояться позже, и мы сообщим вам об этом, когда он будет к ней готов.
* * *Действительно, через день из-за частокола вышел туземец и стал махать над головой какой-то тряпкой. Глядя в подзорную трубу, Андрей Петрович узнал сына вождя, и стало ясно, что вождь приглашает их на переговоры. Баркас был у трапа, и матросы быстро заняли свои места. Андрей Петрович с Робсоном направились было к трапу, когда натуралист Георг Вильгельм стал просить взять его с собой. Андрею Петровичу не хотелось связывать себя лишней обузой, но натуралист с такой мольбой в глазах смотрел на него, что он просто не смог отказать. «Кто его знает, может быть, эта поездка на самом деле будет полезна ученому», — решил он.
На берегу их встретил сын вождя в сопровождении уже знакомого воина, и они впятером стали подниматься к вершине холма по извилистой тропинке. Примерно через полчаса они наконец-то достигли плоской его вершины и оказались перед высоким деревянным частоколом, окружающим деревню туземцев.
— Это и есть и-пу — крепость маори, — пояснил Робсон.
Пройдя через узкие ворота в крепость, они оказались перед толпой женщин и детей, которые громко кричали:
— Ай-маре! Ай-маре!
— Это значит «здравствуйте», — успокоил их переводчик.
Через проход расступившейся перед ними толпы они подошли к вождю с густыми перьями в волосах, за которым стояло полдюжины туземцев, головы которых также были украшены перьями, но более редкими.
— Старейшины родов, младшие вожди, подчиненные главному вождю племени, — пояснил Робсон.
Вождей полукругом обступали несколько сотен воинов.
Только теперь Андрей Петрович понял смысл задержки переговоров. Нужно было время, чтобы собрать младших вождей с их дружинами из соседних деревень, подчиненных главному вождю.
Он подошел к главному вождю и преподнес ему кинжал в кожаных ножнах. Глаза вождя засветились неподдельной радостью. Затем достал из сумки, переданной ему Робсоном, шесть железных топоров и вручил их младшим вождям. Воины зацокали языками. «Слава Богу, что топоров оказалось полдюжины. Молодец Робсон! Как будто заранее пересчитал младших вождей», — порадовался Андрей Петрович, и у него отлегло от сердца.
— Меня зовут Умангу. Приглашаю гостей к столу, — величественным жестом указал он на большую поляну, видневшуюся за несколькими десятками соломенных хижин.
Все расселись прямо на траве вокруг нескольких ям, вырытых в земле. Затем развели в них костры и набросали туда больших камней, а когда те раскалились, бросили на них нарубленные куски свинины и засыпали землей. Наступила пауза в ожидании, когда мясо будет готово.
— Скажите, Умангу, — воспользовался ею Андрей Петрович, — за вами в долине есть другие деревни маори?
— Есть, но далеко от моря. В долине вдоль берега нет холмов, удобных для строительства и-пу. А ведь море кормит, — и он показал на целую горку жареной рыбы. — Поэтому деревни есть только у подножия гор, покрытых лесом, — махнул рукой вождь в сторону гор, возвышавшихся над долиной.
Внимание Андрея Петровича привлекла высокая гора со снежной вершиной и крутыми склонами. Он заинтересовался ею еще с борта «Екатерины», сравнивая с Тенерифским пиком на Канарских островах. Они были очень похожи, только вершина этой горы вместо кратера имела форму седла.
— Аоранги, — перехватив его взгляд, пояснил Умангу, — а на нашем языке Большое Белое Облако. Самая большая гора нашей страны.
— Вы имеете связи с этими деревнями, — гнул свою линию Андрей Петрович.
— Нет, — нехотя ответил Умангу. — Их главный вождь Амаси мой враг, — и обрадовался, когда им поднесли куски жареного мяса.
«Это плохо, — прикинул про себя Андрей Петрович. — Нам нужны не враги, а надежные союзники».
Мясо оказалось хорошо пропеченным и вкусным. Его положили перед каждым на большие листья наподобие лопухов и ели руками, которые вытирали прямо о траву. Сразу было видно, что свиное мясо — редкое кушанье у туземцев, так как поедали они его с жадностью. «Стало быть, Умангу пришлось здорово потратиться, чтобы накормить такую ораву, — подумал Андрей Петрович. — Надо будет не забыть об этом», — отметил он про себя. Затем разнесли жареную рыбу.
* * *Плотно поев, туземцы пришли в благодушное настроение, и напряженность, которая проскальзывала в их поведении, исчезла. «Надо воспользоваться этим», — решил Андрей Петрович.
— Почему же, Умангу, вы не помиритесь с Амаси? — как бы между прочим спросил он.
Тот непонимающим взглядом уставился на Андрея Петровича.
— Как я могу помириться с человеком, который угнал моих лучших воинов в рабство?!
— Как?!
И Умангу поведал печальную историю.
— После нападения англичан на нашу деревню лет десять тому назад, уже ночью мы подобрали на склоне холма убитых воинов и матросов. Однако один из них был только ранен, и я решил оставить его в живых до утра. А когда воины принесли тринадцать ружей убитых англичан, понял, что это богатство так и останется кучей железа, ибо никто не умел ими пользоваться. Тогда-то я и вспомнил о раненом английском матросе, которого звали Фридель.
Андрей Петрович почувствовал, как напрягся Робсон. Еще бы! Его друг воскрес из мертвых.
— Его вылечили, посвятили в воины, сделав татуировку на груди. И он обучил воинов обращению с ружьями. Я ликовал — теперь нам не страшен сам Амаси с его большой и хорошо обученной дружиной. Вот только Фридель жаловался, что мало пороха и свинцовых пуль, которых может не хватить даже на один хороший бой.
А Амаси, узнав, что англичане разгромили нашу деревню, неожиданно напал на нас со своей сводной дружиной. Мы же были одни, ибо не успели оповестить младших вождей о нападении. Но мы все-таки отбили атаку воинов Амаси, сделав несколько залпов из ружей. Грохот выстрелов и клубы дыма обратили нападавших в бегство. Как мы радовались нашей победе! — Умангу умолк, переживая события тех дней.
— Но Фридель оказался прав — у нас почти не осталось пороха и пуль. Тогда по его предложению мы спрятали уже ставшими ненужными ружья, оставив только одно с остатками пороха и пуль на несколько выстрелов. Его и отдали Фриделю как лучшему стрелку.
