Джулиан Стоквин - Укротители моря
Листон пробормотал что-то в оправдание. Это была застарелая проблема, и про запас у него были хорошо известные возражения, однако на сей раз он избрал иную тактику.
– Мистер президент, не могу не оценить вашей непосредственной озабоченности, но поймите, что здесь перед нами конфликт между доверием и законом. Вы устанавливаете законы в вашей стране, но, сэр, мы приняли соглашение в 1756 году, регулирующее правила войны, и оно одобрено другими странами. Так почему же мы должны менять его?
Адамc приподнял бокал и улыбнулся.
– Хорошо известно почему, Роберт. Потому что договор составлен явно с учетом интересов Короны.
– А Франция, – продолжал Листон, – с ее требованиями нового этикета и декретами…
– Мы твердо надеемся, что будут соблюдаться условия договора 1778 года.
– Сэр, мне бы хотелось подчеркнуть: пока три системы законов не приведены в некоторое равновесие, ваша торговля по-прежнему будет находиться под угрозой. По-видимому, самым естественным было бы восстановить баланс сил в мире, налаживание дружеских отношений между нашими двумя странами сразу бы положило конец всем распрям. Пожалуй, не исключена даже возможность альянса.
– Против Франции? Не думаю. Моя страна не одобрит такого выбора.
– Сэр, учтите, что французы почти повсюду сметены с морей. Для того чтобы защитить ваши корабли, не удобнее ли вам позволить охранять их на море самой мощной морской державе под общим дружеским флагом?
– Мистер посланник, мы сами способны разобраться в происходящем. Нам не нужно иностранное военное вмешательство.
– Не имея военно-морского флота? – мягко спросил Листон.
– Сэр, окончим нашу беседу, – президент встал. – Нет ли у вас других вопросов, требующих моего вмешательства?
– Благодарю вас, мистер президент. Но раз мы так хорошо понимаем друг друга, осмелюсь напомнить вам о недопустимых действиях французских агентов, снабжающих оружием индейцев на канадской границе…
Вечером Листон, извинившись перед женой, уединился в своем рабочем кабинете, где в тишине он привык обдумывать сложные проблемы. Кроме того, ему надо было отправить шифрованные донесения. Он очинил перо и сосредоточился, воссоздавая в уме точное положение дел, анализируя побудительные причины складывающейся ситуации. Лорд Гренвиль, министр иностранных дел короля Георга, ожидал от него самых точных сведений.
Листон еще раз все взвесил: на протяжении бурных лет революции он являлся, хотя и неофициально, английским послом в Соединенных Штатах и питал к освободившимся колониям не только уважение, но и нечто похожее на симпатию. Они добились собственной хорошо продуманной конституции, проникнутой гуманистическими идеалами, тогда как во Франции царили хаос и кровавый террор, обусловленные извечным стремлением к мировому господству.
Не стоило начинать донесение с искусных выспренних фраз приветствия. Лорд Гренвиль требовал точных подробных сведений, личных наблюдений и оценок, не приукрашенных и не прикрытых дипломатической учтивостью. Похоже, что назрела необходимость вовлечения Америки в мировую борьбу. В Европе, за исключением Англии, не осталось ни одного государства, которое устояло против Франции. Америка осталась вне борьбы, она могла соблюдать нейтралитет и дальше. Америка извлекала большую выгоду для себя, торгуя со всеми воюющими странами, поэтому для нее не было никакого смысла принимать чью-либо сторону.
Французы становились все более заносчивыми и высокомерными, даже в торговых делах. Победоносная Директория издавала в Париже один декрет за другим, причем даже с требованиями, чтобы торговые суда имели бумаги на перевозимый груз, подписанные французским консулом. Если же суда пытались уйти, то их могли захватить как призовые. Поговаривали, если на борту корабля находили какие бы то ни было английские товары, то конфисковывали не только товары, но и судно.
Если бы у французов появилась возможность применять более широко такие принудительные меры на море, то они оказали бы на американцев угрожающее давление. Американцам, не имеющим военного флота, ничего не оставалось бы, как согласиться с требованиями французов. Все-таки Париж, скорее всего, никогда не сочтет для себя выгодным запугивать Соединенные Штаты. Однако поддадутся ли американцы на такую угрозу? По-прежнему одни из них были сентиментально преданы Британии и понимали, что необходимо сдерживать мощь Франции. Но были и такие, которые помнили Францию как своего союзника в борьбе за становление новой нации, они ни за что не пойдут на агрессивные меры против французов.
Листон вздохнул. В конце концов, в самой демократичной стране, как и везде, все решалось влиятельными политическими деятелями. Неправда или блеф президента не стали для него чем-то неожиданным. Ведь Адамc откровенно и недвусмысленно отстаивал интересы своей страны, твердо противодействуя английским интересам, хотя и не скрывая своего отвращения к французскому режиму. Но президент пребывал в одиночестве. Партия, или федералисты, состояла из крупных землевладельцев, стойких приверженцев центрального правительства, придерживающихся проанглийских взглядов. Его противниками были республиканцы, которых возглавлял Томас Джефферсон[15], не питавший особой любви к Англии, отстаивавший введение национальной валюты, предоставление гражданства иммигрантам, а также поддерживающий интересы Франции.
Между двумя партиями шла жестокая политическая борьба, и, как понимал Листон, Адамсу приходилось нелегко. Ситуация сложилась весьма причудливо, Джефферсон, возглавлявший оппозиционную партию и занимавший должность вице-президента, был посвящен во все закулисные политические тайны. Кроме того, Адамсу серьезно мешал его соратник Гамильтон[16], отличавшийся крайними взглядами.
Время было суровое и непростое. Толпы людей с криком маршировали по ночам, разбивали окна. Газеты были полны самых невероятных слухов и злобных выпадов. Листон на миг задумался, что сказал бы ему Адамc, если бы он сообщил президенту, так велика была его заинтересованность, что сам великий Джордж Вашингтон поддерживал тайные сношения с Лондоном. Депутация от Пенсильвании даже потребовала внести ясность касательно сына президента, якобы обрученного с дочерью короля Великобритании, наподобие того, как поступил когда-то сам Вашингтон, чтобы поддержать доверие короля к Соединенным Штатам. Замаячила даже возможность политического союза, кроме того, пропорционально усилению французских грабительских действий должна была увеличиться терпимость американцев к английским операциям на море. Если бы Королевский военный флот сумел действовать более тактично в соответствии с обстоятельствами, то и возможность союза…
