Виктор Губарев - Череп на флаге
— Да вы упрямы, как осел! Придется вышибить из вас остатки мозгов!
— С удовольствием сделал бы то же самое, но, кажется, в вашей тупой башке ничего нет, кроме ветра, — парировал капитан.
Отскочив в сторону, Сэм-Убей Дьявола выхватил из-за голенища сапога нож и прохрипел:
— Я не прощаю оскорблений, приятель.
С этими словами он взмахнул рукой, собираясь метнуть нож в Джона Барни, однако тот не растерялся и успел, нагнувшись, швырнуть ему в лицо горсть песка.
От неожиданности пират взвыл и выронил оружие. Ударив его клинком по плечу, капитан повернулся к морю, заметил, что преследователи уже настигают мисс Моррис и, отбросив саблю, бросился в волны прибоя.
Расстояние между шлюпкой и Кэрол сократилось до семидесяти ярдов. В то же время между Тейлором и Кэрол оставалось не более десяти футов. Ван Хален, зажав в зубах саблю, плыл следом за вожаком.
— Мисс Моррис! — закричал Тейлор, в бешенстве ударяя руками по воде. — Мисс Моррис! Немедленно поворачивайте к берегу! Или я утоплю вас, как котенка.
Она не отвечала, продолжая из последних сил плыть к шлюпке. Патрик держался слева от нее.
— Мисс Моррис! Я не шучу! Если вы сейчас же не повернете обратно, я прибегну к крайней мере!
Видя, что беглянка пропускает его угрозы мимо ушей, Тейлор вконец рассвирепел. Сделав еще несколько мощных взмахов руками, он почти настиг ее, но в этот момент негритенок вдруг нырнул и под водой резко дернул пиратского капитана за ногу.
Этот неожиданно смелый поступок Патрика позволил его госпоже снова оторваться от преследователей на десять-двенадцать футов. Однако что значили для такого опытного пловца, как Дик Тейлор, эти десять-двенадцать футов? Несмотря на то, что по милости Пата он хлебнул изрядную порцию соленой воды, Тейлор отнюдь не выбыл из игры, а с удвоенной энергией продолжил преследование. Желание во что бы то ни стало овладеть ускользающей добычей переросло у него в настоящую манию; он перестал трезво оценивать обстановку, не замечая, что неизвестная шлюпка все ближе подходит к ним и, кажется, уже не понимал, что, даже настигнув свою жертву, он при всем желании уже не успеет вернуться вместе с ней на берег.
Теперь Кэрол мог спасти лишь случай, и он представился в образе восьмифутовой тупорылой акулы, искавшей в теплых водах лагуны какую-нибудь поживу. Хищница имела серую, с темной линией, спину, белое брюхо, большие брюшные, задний и спинной плавники в форме секиры, массивную закругленную голову с трепещущими жаберными щелями и неравнолопастный хвост. Она относилась к семейству серых акул и к роду настоящих акул — самому опасному из семейства. Приоткрытая серповидная пасть ее была усеяна несколькими рядами острых, как бритва, слегка вогнутых внутрь зубов.
Поскольку акула давно не ела, настроение у нее было прескверное. Ее маленькие белесые глазки со злостью и все возраставшим возбуждением следили за четырьмя пловцами — девушкой, мальчиком и двумя мужчинами, — отмечая каждое движение их утомленных неуклюжих тел. Наконец, угрожающе вибрируя корпусом, она начала ходить кругами недалеко от Ван Халена, постепенно приближаясь к добыче, и вдруг, подобравшись к нему почти вплотную, без всякого предупреждения цапнула его зубами за стопу.
Ван Хален едва не выпрыгнул из воды от пронзившей его боли. Почуяв запах крови, акула стремительно набросилась на свою беззащитную жертву и начала в диком исступлении рвать ее на части.
Через минуту от пиратского плотника остались лишь растерзанные куски кровоточащего мяса.
Трагедия, случившаяся с Ван Халеном, заставила Тейлора вспомнить пророчество кока Лепажа, произнесенное им после гибели Джонатана Мерша, капитана «Провиденса». И, обладая всеми нормальными инстинктами, охваченный суеверным ужасом, он больше не помышлял о преследовании губернаторской дочки. В любую минуту он сам мог превратиться в преследуемого, и мысль об этом панически гнала его к той же шлюпке, к которой плыли Кэрол и Гвинеец Пат.
Кровавое пиршество, устроенное серой акулой, привлекло в лагуну несколько ее сородичей. Их острые треугольные плавники то тут, то там замелькали на искрящейся поверхности воды. Однако, к счастью, ни Кэрол, ни Тейлор, ни Гвинеец Пат не заинтересовали этих прожорливых мародеров морских глубин, которых манил к себе лишь дразнящий запах крови. Одна из хищниц прошла в непосредственной близости от Кэрол, едва не задев ее хвостом; другая серой тенью скользнула под животом пирата. Но нападений с их стороны так и не последовало.
Наконец, трое пловцов и шлюпка встретились. Джон Барни, успевший отплыть от берега на несколько десятков ярдов, с удовлетворением увидел, как моряки из шлюпки втащили на борт сначала Кэрол и Пата, а затем капитана разбойников. Дальнейшее пребывание Барни в воде сделалось не только опасным, но и совершенно бессмысленным. Быстро повернув назад, он устремился к белой полоске пляжа — туда, где еще недавно его жизни угрожал Сэм-Убей Дьявола, успевший скрыться в мангровых зарослях.
Шлюпка продолжала двигаться к месту впадения реки в лагуну. Когда Барни, шатаясь от усталости, выбрался из воды и тяжело опустился на раскаленный песок, она была уже настолько близко, что не составляло особого труда рассмотреть сидевших в ней людей.
«Что за наваждение?!»
Барни остолбенел, отказываясь поверить своим глазам. Он знал почти всех моряков, прибывших с борта брига, в лицо — это были пираты из команды Билли Брэдли!
— Как дела, мистер Барни? — весело окликнул его Пит Хилтон, восседавший на корме у руля. — Вы не промокли?
Капитан хотел было послать пиратского штурмана к черту, однако комок, застрявший у него в горле, не позволил бранным словам осквернить его уста; в бессилии уронив голову на руки, он вцепился почерневшими от загара пальцами в мокрую свою шевелюру и так сидел, пока форштевень пиратской шлюпки не врезался в берег…
Бриг «Черный мститель», на борт которого были доставлены обнаруженные на острове робинзоны, представлял собой двухмачтовое судно с прямым вооружением на обеих мачтах и косым гафельным парусом на грот-мачте. Суда подобного класса использовали в каботажных перевозках еще в начале XVII века, когда кормовая мачта в дополнение к треугольному латинскому парусу стала оснащаться прямыми парусами; во второй половине XVII века капитаны бригов начали применять гораздо более удобный способ постановки и уборки косого паруса с помощью гафеля и гика. На рубеже XVП-XVШ веков бриги появились в военных флотах европейских государств и благодаря своей быстроходности и маневренности нередко использовались для разведывательной службы, а также для крейсерства и конвоирования «купцов».
