Саша Кругосветов - Киты и люди
Теперь о миссии Анимама Ббогнама и Спитта Вволкана, не знаю в точности, какова она. Одно могу сказать достоверно: не случайно юные атланты оказались на островах Франков и Бриттов. Не случайно их наставниками оказались капитан Искандер (и он кивнул в сторону капитана Александра) и преподобный Льюис Дарсбери Чешир Аютвидж Доджсон. Об их родителях тоже позаботились. Но мне неизвестно, где они сейчас. Вы, юноши, можете попытаться войти в подземелье. Но знайте – это очень опасно. Готовы ли вы, отважные дети народа магов? Я слышу стук пылких сердец юных атлантов, чувствую вашу решимость, вы хотите попробовать. Я дам вам этот шанс. Но мы не знаем, каким будет решение совета, – оно может быть любым. Примите его со смирением. Как должное. Помните, вы – избраны. И, если ответом подземелья будет отказ, – выслушайте его с достоинством. Это будет означать только то, что миссия молодых великанов ещё не выполнена и пока не наступило время для их встречи с родными.
О, бесстрашные воины пятой расы, пришедшие вместе с юными отпрысками атлантов, узнайте то, что вам надлежит узнать – для вас путь в Агарту закрыт. Несмотря на то, что вы тоже избранники. Вход в Подземный мир разрешен только махатмам, а не воинам. Тебе, кого зовут Искандер, отпрыск великого княжеского рода, и тебе О’Коннолли, потомок кельтского воина Коннана, разрешение может быть дано только в случае крайней необходимости. Так, как это было у Орфея[68] и Одиссея[69]. Сейчас не тот случай. Дети пойдут одни. Без провожатых и наставников. Дорогу в подземный мир каждый должен пройти самостоятельно. Встаньте, смелые дети моря, Анимам Ббонгнам Хоминис Каминус Бриакпоннт и Спитт Вволкан Ббулгле Диверт-и-До, встаньте и идите.
Не проронив ни слова, Дол и Зюл поднялись и осмотрелись по сторонам, будто пытаясь запомнить этот мир, который они, возможно, сейчас покинут. Кто знает, надолго ли? Может быть, навсегда. Они посмотрели на неподвижную фигуру древнего старца, на фигуры сидящих по-турецки, уснувших Александра и Джеймса. Увидели рядом с ними ещё две огромные спящие фигуры. Да это же они сами. Они вышли из своих тел. И во сне видят себя спящими. Мы стали собственными дублями. Как сказал капитан? Надо повернуться на каблуках и вперёд, приступить к своим делам. Им было очень страшно. Но нет, они не отступятся. И молодые великаны сделали шаг по направлению к тоннелю. Это тот же самый тоннель, который они уже пролетали, чтобы встреться с Хранителем истории, с тем самым, что сидит сейчас рядом. Каким-то образом они оказались перед тем же входом в тоннель. Всё это совершенно непонятно. Будто тоннель вывернулся наизнанку, и, пролетев его, они оказались ровно в той же точке, с которой начинали. Но надо не размышлять, а действовать. Вперёд, мальчишки! Настал долгожданный момент. Теперь или никогда. И они вошли в тоннель. Тоннель был заполнен водой. Они сделали шаг, ещё один шаг, но прикосновения воды почему-то не почувствовали. Погружались всё глубже и глубже, и вот их головы оказались ниже уровня воды. Туннель выглядел так, будто он был совершенно сухим. Лишь подняв вверх глаза, они увидели над собой колеблющееся зеркало водной преграды, которую они только что миновали. Что это – новая жизнь? Прощай, прежняя земная жизнь, к которой мы так привыкли. Прощайте, дорогой капитан Александр, прощайте, любимый наставник Льюис Доджсон, прощайте, моряки – притворно сердитый Боцман, милейший Штурман, весельчак Повар-Кок, немногословный Абордаж. Вернёмся ли мы? Отпустит ли нас Нагхваль? Кто знает. А может, это всё сон? Мы проснёмся, и всё пойдёт по-старому. Мы с вами тоже не знаем, что должно случиться с этими отважными ребятами. Просто последуем вслед за ними в Подземный мир.
Вход в царство подземных гигантов
Шаг за шагом продвигались Дол и Зюл по тоннелю. Куда вела их дорога – вверх, вниз, в сторону? Шли они или плыли? Быстро или медленно? Смотрели ли они по сторонам? Или только вперёд, туда, где должен быть конец тоннеля, который пока не виден, но лишь угадывается… Откуда поступал свет – только спереди, навстречу им или свет был везде? Что они видели – стены тоннеля? Или стен не было, и вокруг, куда ни кинь взгляд, кругом – один только неясный, слабо мерцающий, усыпляющий свет? Было ли там жарко и душно или наоборот – свежо и прохладно? Сердце переставало биться, мысль замедлялась, будто засыпала, желания исчезали. Нельзя сказать, что им всё было безразлично. Даже такого ощущения не было. Не было никаких ощущений. Они плыли, будто во сне. Время остановилось. Сколько прошло с того момента, когда их головы оказались ниже уровня воды в тоннеле? Может быть, одно мгновенье, возможно, вечность. Им было даровано то, что недоступно обычным людям: не река времени плыла через них – они плыли в этой реке. Теперь они могли плыть куда угодно, потому что выпали из времени, были вне времени. Может быть, и вне пространства. Они попали в страну забвения, туда, где нет ни радости, ни печали, ни желаний, ни безразличия. Оказались внутри тяжёлых, как ртуть, и холодных, словно полярная зима, безжалостных вод Стикса[70]. Река мёртвых не тронула их – ни несла, ни сжимала; её воды бережно обтекали тела молодых атлантов, не касаясь их, не согревая и не охлаждая. Большие дети моря пересекли раньше срока черту между жизнью и смертью. Они плыли в невидимой им лодке Харона[71] в Аид[72] в царство мёртвых. Что подвигло их на этот шаг? Ради чего они сознательно принесли в жертву свои могучие молодые тела, светлые головы, горячие сердца, свои будущие прекрасные жизни, которые ещё давали только первые робкие ростки. Такие молодые, такие неопытные, так мало повидавшие… Не испытавшие ещё радости объятий, любви, поцелуя… Они не знали, кто они, откуда пришли… Они хотели узнать своё место в этом мире. И только их родители, только матери и отцы смогли бы помочь им обрести себя. Таково было отчаяние этих смелых мальчишек, что они решились поставить на карту всё, даже самоё жизнь. Мы можем только догадываться, какие мысли привели Дола и Зюла сюда, к краю известного людям мира. Это только лишь наши догадки, домыслы. Но теперь нам известно, что случилось с ними дальше.
Стен не было, но ощущение стен оставалось. И вот эти стены, которые скорее угадывались, раздвинулись. Юноши вдруг почувствовали, что они уверенно стоят на ногах. На твёрдой земле. У входа в огромный зал. Вокруг – лёгкая светящаяся дымка. Глаз не может охватить размеры этого зала. Стены уходят в стороны и исчезают в нежном светящемся тумане. Потолок за спиной поднимается вверх и тоже исчезает где-то очень далеко. Взгляд вдаль не упирается ни во что. Зал кажется огромным. Не исключено, что он гораздо больше, чем можно себе представить. Сердца молодых людей усиленно бьются. Они у черты знания. Они могут прикоснуться к тому, что всегда было тайной. К тому, о чем так давно мечтали узнать люди, чему испокон веков искали объяснения и не находили ответа. Может быть, не всегда было так. Возможно, эти тайные знания когда-то были доступны первым людям. Тогда, когда те жили в Эдеме. Когда знали природу вещей. Давали имена животным. Говорили с богами на равных. Тысячи и тысячи поколений, потомков Адама и Евы, мечтали вернуться в райский сад, слезами и раскаянием умолить создателя, жертвами миллионов людских жизней и страданиями миллионов искупить ошибки праотцев. Переступят ли Дол и Зюл эту черту? Будет ли им дано узнать то, что знали великие патриархи? Иди им откажут в этом? Вышвырнут назад, туда, откуда они пришли – знайте своё место, изгнанные из рая твари земные, рождайтесь в муках и в мучениях умирайте. Иди, быть может, отнимут прямо сейчас их молодые жизни? Смелые мальчики. Они приняли решение, шагнули навстречу неизвестности. И готовы были встретить свою судьбу. Этим юным великанам были даны отважные сердца.
