Владимир Махов - Декомпрессия
На ближайшем к выходу столе лежал труп голого мужчины, привязанный за руки и за ноги. Вскрытая грудная клетка обнажала белые обломки ребер, напоминавших краба, пытающегося выбраться наружу. Чуть подальше покоились еще несколько мертвецов. Насколько успел заметить Маньяк, лавируя между перегородками – они были полностью лишены кожных покровов. Вдоль прохода, как в аквариумах, плавали в растворе смертоносные обитателя океана – кубомедузы, спруты с неестественно раздувшимися брюхами, мурены с лапами, скаты с многочисленными хвостами, змеи всех расцветок и размеров. Но это все мелочи.
Дальше, пристегнутая за ремни к потолку, распятая за руки, висела мертвая русалка. Истерзанная, с огромными дырами вместо глаз, с содранной ниже пояса кожей, обнажившей черные, словно обугленные нити кровеносных сосудов, с перепонкой, по-прежнему соединяющей мосластые, неестественно вывернутые конечности – она вызывала страх.
Вибрация усилилась. Ходили ходуном колбы, стоящие на стеллажах вдоль стен, тряслись мелкой дрожью трупы в аквариумах и на столах. Крупный озноб бил тело русалки, подвешенной к потолку. И как насмешка лаборантов-мясников – на стене, как панно безумного художника, вздрагивала огромная распятая туша морской звезды, с десятками тонких щупалец, намертво прибитых к бетону.
– Они бы еще грибницу сюда притащили, – не сдержался Маньяк.
Не стоило себя тешить мыслью о том, что все, что здесь производилось, шло во благо обреченному человечеству. Хотя, если иметь в виду добровольный уход из жизни – самое то. Разнообразные «гремучие смеси», яды, психотропные препараты, наркотики, «вещества» всех мастей, – вот то, над чем работали, не покладая рук, здешние исследователи. В первый раз Маньяк пожалел о том, что судьба тех людей, которые остались в крепости на поживу Циклопу, не коснется «умников», коротающих время в бомбоубежище. Вполне достойный финал для тех, кто копает могилу и так уходящему в небытие виду. Гомо сапиенсу.
Гул нарастал. Там, в высоте двигалась бесконечно огромная черная смерть. Застилала непроницаемой тенью утренний небосвод. Под раздувшимся чревом, между загнутыми краями крыльев били ослепительные молнии, готовясь принимать в смертельное лоно боль, ужас, отчаяние.
Звук усиливался. Сколько еще времени осталось до точки невозрата? Неизвестно. Стеклянные пробирки сталкивались между собой и срывались на пол. Брызнуло в стороны стекло.
– Давай же, Маньяк! Помогай, черт!
Дайвер, поджидавший девушку возле поворота между перегородками, сорвался с места. У раздвижных металлических дверей лифта, красный от напряжения Врубель пытался приоткрыть створку.
– На лифте покататься? Самое то.
– Помогай, мужик, – кряхтел Врубель, плечом пролезая в образовавшуюся щель. Маньяк рванул на себя тяжелую створку.
– Там выступ. Пускай она, первая… – едва дыша от напряжения, сказал проводник.
Подоспевшая Аленка, не задавая лишних вопросов, протиснулась в дыру. Маньяк держал створку до тех пор, пока туда не пролез Врубель. Потом, буквально наступая ему на пятки, протиснулся сам.
Шахта лифта встретила беглецов темнотой. И непрекращающимся гулом, которому вторило завывание ветра. Врубель включил фонарь и ткнул лучом в середину короба на стальной, в шелухе ржавчины трос. Белое пятно скользнуло по канату и остановилось внизу, высветив грязный, засыпанный мусором пол.
– Надеюсь, еще послужит, – скорее для себя сказал Врубель. Заткнул за пояс фонарь и, не дожидаясь приглашения, шагнул в пропасть.
На миг Маньяку показалось, что тот, пытаясь произвести впечатление промахнулся, но киллер повис, прочно зацепившись за трос.
– И падать недолго, – облегченно сказал Маньяк. – Метров семь-восемь. А то и десять.
– Хватит. Чтобы сломать шею, – уточнил Врубель и стал спускаться.
– Я полезу первым. Потом ты, – Маньяк обернулся к девушке. – Если сил не хватит – скользи вниз. Хрен с ними, с руками, кожа новая нарастет.
Я внизу тебя поймаю. Только канат не отпускай!
– Я постараюсь, Маньяк, – тихо шепнула она. Но в глазах ее царило такое отчаяние, что дайвер досадливо поморщился.
– Прошу тебя. Ты сможешь. Ты смелая девушка! – Да. Да… Я смогу. Ради тебя.
Маньяк пропустил ее последние слова мимо ушей. Он глянул в пропасть – благополучно приземлившийся Врубель пустил луч фонаря наверх. Дайвер собирался последовать за ним. Но тут раздался резкий возглас.
– Стоять. Оружие на пол. Лицом к стене.
И грозный голос принадлежал не Врубелю.
Маньяк перехватил автомат. Внизу, припечатанный к стене лучом света, стоял с поднятыми руками киллер.
– Ты кто, мужик? – бросил в темноту дайвер. – Нас тут много, учти!
– Я знаю, сколько вас. Орали так, что стены тряслись.
– Э… – нахмурился Маньяк. Голос показался ему знакомым. – Я тебя знаю?
– Ты-то, может, и знаешь, а вот я…
– Блин, – и тут дайвера осенило. – Трудно узнать тебя, молчун! Страху-то нагнал! Шеф, ты?
Возникла пауза. Потом голос на порядок мягче сказал.
– Ты, давай поворачивайся, только медленно… Врубель?
– Черт тебя дери, Шеф! Давно не виделись! Целых два часа, наверное. – Врубель выругался матом и поднял автомат. – Циклоп на подходе, а он затеял тут ролевые игры…
– А там кто с тобой?
– Кто со мной еще может быть? Мы тут по жизни как шерочка-с-машерочкой…
– Маньяк? Ни хрена себе живучий парень.
– Ты тут, смотрю, тоже не в одиночестве. Развлекаешься.
Последняя фраза успела прокрутиться в голове у Маньяка несколько раз, пока он, помогая Аленке закрепиться на тросе, спускался первым, сбивая с ржавого троса уцелевшую труху. Он боялся себе верить, но его бесконечно удивила радость, от которой буквально перехватило дыхание от одной только мысли, что Марго жива. Что она здесь. Рядом. Дайвер заставил себя терпеливо дождаться, пока Аленка медленно спустится вниз. Он поймал ее, осторожно поставил на пол. Дрожащую, с трудом сдерживающую слезы.
– Ты в своем репертуаре, Маньяк. А говорят, девушек в море нет, – услышал он женский голос с хрипотцой и обернулся.
Марго. Она стояла перед ним живая и невредимая. И улыбалась так, как не улыбалась никогда. Маньяк наступил себе на горло, хотя ничего на свете ему не хотелось так сильно, как подойти к ней, обнять за плечи и заглянуть в радостные глаза.
Близко-близко.
– Ладно, – чтобы прикрыть свою слабость, грубее, чем хотелось, бросил Маньяк. – Встречу отметим позже. Врубель, – он обернулся через плечо, – как думаешь, здесь достанет?
Тот задумчиво пожал плечами.
– Я бы ушел еще ниже. От греха, – проворчал Шеф.
– Ушел бы он, – огрызнулся киллер. – Сусанин. Дорогу знаешь?
