Леонар Дюпри - Флибустьеры против пиратов Карибского моря
Запомните одно: ничто так не освежает мозги, как добрый глоток хорошего вина. Но не нужно меня понимать буквально, я лишь говорю о тех морских волках, к которым себя приписываю…
Так вот, многие полагают, что Тортуга всю жизнь была базой флибустьеров, а ведь это не так. После захвата ее испанцами все перебрались в бухту Марго, где было множество французских поселков и буканов, например знаменитая Байя, Марго, Пор-Марго и прочие. И несмотря на то что рядом был этот малюсенький остров Марго, который не на каждой карте и отыскать можно, никто не собирался там селиться, потому что он был уязвим и не дал бы никакой защиты, какую могла предоставить Большая земля. Я имею в виду Сан-Доминго.
Ну хватит об этом. Итак, уйдя с Тортуги, мы высадились в бухте Марго, а кавалер де Фонтене отправился дальше на Сент-Кристофер, куда все буканьеры категорически отказались следовать. «Мы охотники и привольнее себя чувствуем на большой земле, нежели на море или маленьком островке, где и живности-то никакой нет», – высказались мы. Фонтене пообещал, что через пару недель вернется с подмогой и мы отобьем у испанцев Тортугу. Не очень-то в это тогда верили, но все же…
Так мы с Франсуа впервые попали в знаменитую базу флибустьеров бухту Марго, где в 1639 году Левассёр набрал всего сотню буканьеров, с которыми потом захватил Тортугу. Не знаю почему, но в этом месте было самое плотное французское население. Возможно, из-за того, что отряды испанских лансерос не могли добраться до этих мест, так как им мешали обширные болота и низменности, шедшие вдоль берега южнее Кап-Аитьена, не доходя до залива Акул. Как я уже сказал, поселок, куда мы попали, назывался Байя. Он был основан напротив островка Марго еще испанцами, но потом разрушен голландцами и снова отстроен и заселен уже французами. Иногда его называли еще Байахо.
Традиционные для жаркого климата хижины почти без стен, но зато с добротными крышами из пальмовых листьев прятались в глубине леса. С моря поселок, который стоял на берегу реки, называвшийся также Марго, был совершенно скрыт лесом. Селение располагалось от моря милей выше по течению да еще в притоке реки, а город Порт-Марго располагался еще выше, на другой речке, что также была притоком Марго. Так что мы, буканьеры, умели прятаться от испанцев, которые со своих кораблей постоянно наблюдали за побережьем. Им и в голову не приходило, что в глубине леса есть наши селения и даже речные порты. Они, как и остальные недалекие люди, думали, что все поселения колонистов в Новом Свете расположены на берегу моря. Боже, какая наивность…
…Чтобы распробовать хорошее вино как следует, нужно выпить немало. В Вест-Индии мы были лишены такой возможности, что объясняет мое неудержимое влечение к новым ароматам в Европе, которыми я не перестаю наслаждаться даже в своем довольно преклонном возрасте…
В Байе мы были встречены как герои, исполнившие свой долг. Многие жившие в окрестностях буканьеры были весьма огорчены и раздосадованы тем, что теперь сбыть шкуры и букан в привычном месте уже нельзя. Им мы говорили, что скоро сюда явится кавалер де Фонтене, который снова захватит Тортугу, и все будет по-прежнему. Эти разговоры подбодряли и нас. Так мы с Франсуа и жили, арендуя в доме одного рыбака в Байе навес и занимаясь охотой на диких свиней, пока снова не появился Фонтене. Об этом мы узнали однажды утром от нашего хозяина. Кавалер высадился в бухте с небольшого корабля, привезя с собой около пятидесяти искателей приключений с Сент-Кристофера. Губернатор заявил, что созывает всех вольных стрелков сегодня вечером у таверны «Большая черепаха», которую, впрочем, местные жители называли «У вонючего клопа», поскольку ее хозяин любил поговорку: мал клоп – да вонюч.
Сейчас, вспоминая эти года, мне самому не верится, что в то время никого из известных флибустьеров и в помине не было. Что даже сам Бертран д’Ожерон еще не переселился в Новый Свет, Рош Брасильен еще не был капитаном, впрочем, как и наши с Франсуа имена никому ничего не говорили. Только вот, пожалуй, с мессиром Жереми дю Россе мы были знакомы по обороне Бас-Тера. Кстати, это знакомство в будущем дало нам довольно много плюсов. Он был дворянином, родом из Перигора. Рассказывали, что он уже более двадцати лет болтался по Испанскому морю. Впрочем, тогда дю Россе тоже был никем, как тот человек, который еще ни разу не отпивал из этой бутылки столь замечательного вина. Ведь с каждым глотком душистой красноватой влаги любой преображается и становится другим. Трусам она приносит отвагу, а молчаливым – дар красноречивого рассказчика, чуть ли не поэта, чем я и пользуюсь.
Представьте себе, что сильное солнце вконец истомило, изожгло вас своими колючими лучами, а под конец дня ослабло, стало заходить и подул свежий бриз. Ваша кожа еще обожжена и немного зудит, а солнечной подпитки уже нет. Лучи не жгут вас, а лишь облизывают, да еще и ветерок старается. Воздух становится прохладнее вашей кожи. Смеркается, и вы чувствуете, как выступают приятные пупырышки от неожиданно налетающего морского ветра. Подкрадывается долгожданная прохлада. Тут самое главное не упустить момент и как следует расслабиться лучше всего чем-то холодненьким, ну а если этого нет, то и теплое вино подойдет, но только сухое, немного охлажденное в проточной пресной воде. Какие развлечения еще могут быть в Новом Свете? Поэтому не верьте тем, кто утверждает, что среди буканьеров и флибустьеров царил сухой закон.
Мы добрались до кабачка, когда Фонтене, этот высокий сухощавый дворянин с черными длинными волосами, уже говорил речь собравшимся буканьерам. Кабачка, конечно, не в европейском понимании, поскольку это была лишь хижина с несколькими большими навесами. Но для Сан-Доминго это было действительно крупное заведение. Навесы располагались по кругу, а в центре был дом хозяина, рядом печка, где готовилось мясо. Под навесами было по нескольку столов со скамейками. По местным меркам дела у держателя «Вонючего клопа» шли очень хорошо. Да и не только у него одного. Несколько сотен головорезов, прибывших в Байю на зов де Фонтене для захвата Тортуги, нуждались в еде и питье, поэтому каждый день строились новые навесы, которые были нужны, лишь чтобы защитить от солнца и дождя. Столов не хватало, поэтому использовали пустые бочонки разного калибра.
Итак, когда мы с Франсуа доковыляли до «Клопа», собрание уже началось. В центре стоял сам де Фонтене. Как сейчас помню, это было завораживающее зрелище для местных охотников, видавших только быков, свиней и перекупщиков мяса. На Фонтене был шикарный черный камзол с вышитым на плече серебряным мальтийским крестом, большая шляпа с трепыхавшимися белыми страусиными перьями, в руке дорогая трость с серебряным набалдашником. Он элегантно отставил ногу в изящном ботинке с серебряной пряжкой и смотрел на всех свысока. Выказывая своим видом уверенность и спокойствие. С первого взгляда было видно, что он большой человек, опытный командир и приехал к нам, чтобы нас же осчастливить. Хотя он и был похож на столичного щеголя, мы прекрасно знали, что этот человек несгибаемой воли, о котором уже тогда ходили легенды. Возьмем хотя бы вот эту. Когда во время обороны форта Святое Таинство на Тортуге к нему пришла делегация жителей Бас-Тера с просьбой начать переговоры о сдаче крепости испанцам, он не задумываясь выстрелил в главного посланника, спросив: «Ну, кто еще хочет вести переговоры?»
