Саша Кругосветов - Киты и люди
А теперь приступим. Садитесь удобней. Обопритесь спиной и головой на колонны балюстрады, – капитан Александр шёпотом продолжал свои объяснения. – Созерцайте пятно силы. Чтобы остановить диалог и собрать второе внимание, расфокусируйте глаза. Используйте края бескозырки или берета как козырёк, чтобы пропустить к глазам совсем небольшое количество света. Полуприкройте веки. Постарайтесь удерживать веки в постоянном положении, чтобы обеспечить равномерный приток света. Выделите участок перед воротами на фоне остальной картины через сетку волокон света на своих ресницах. Вы увидите дыру в месте силы на площади. Эта дыра в центре площади только для тех, кто видит, а не для тех, кто смотрит. Пристально созерцайте. Допустите игру своего восприятия, не анализируя его. Как только вы увидите пятно, необходимо поставить его под контроль, чтобы оно не притянуло вас к себе. Изо всех сил удерживайте веки в том же положении, дышите животом. Не позволяйте дыре вырасти и поглотить вас. Чернота может внезапно закрыть все пространство, обволочь и поглотить вас. Это очень опасно, это потрясение, которое ваше тело может не выдержать. Если это произойдёт, немедленно прекратите пристальное созерцание и откройте глаза. Вам надо постараться ввинтиться в это пятно, войти внутрь его. В добрый путь, друзья, в новое для вас плавание.
Джеймс напряженно слушал объяснения Александра. Белиберда какая-то, думал он. Однако тщательно фиксировал всё сказанное капитаном и запоминал. Не прерывал. Не шутил, как обычно. Очень уж хотелось ему встретиться с Хранителем истории. А вдруг Хранитель действительно откроет проход в страну Подземных гигантов? Нельзя это пропустить. Другого такого случая в его жизни может и не будет. Ирландские баньши, лепреконы и даже сама Этайн… Откуда-то они всё же берутся. И куда-то уходят. Не посланцы ли они того параллельного мира, который наш капитан называет Нахгвалем? Он постарался отбросить все мысли и сосредоточился на том, чтобы в точности выполнить все указания Александра.
«На самой большой лодке везли огромную черепаху, ее панцирь был украшен драгоценными камнями»
Джеймсу было знакомо это чувство сосредоточенности и пустоты. Оно всегда наполняло его перед самыми важными событиями. Перед выполнением особо сложных трюков. Перед боем с соседним племенем туземцев. В тот самый момент, когда людоеды захватили их шлюпку на Пон-Пае. Или тогда, когда он решил станцевать перед ними ирландский танец. Голова становилась холодной, мысли и чувства исчезали. Казалось, его тело само делало то, что необходимо, делало единственно верные шаги. Ввинчивание в коричневатое пятно перед воротами и пристальное всматривание в него привели к тому, что тёмный клочок земли в его поле зрения внезапно вспыхнул. Джеймс понял: нечто незнакомое в нём самом выполняет неожиданное и невероятное действие. Он ощутил, что приближается к этому пятну. Картина становилась всё более светлой, клочок земли стал проясняться. Он увидел вход в тоннель. Почему-то увидел не только его вход, но сразу весь тоннель. Тоннель огромной, неимоверной протяженности. И где-то далеко-далеко, словно на другом конце вселенной, видна светлая точка, конец тоннеля. Ирландцу казалось, что он будто влетает в этот тоннель. Раздались знакомые уже оглушительные звуки трубы. Они повторились несколько раз, постепенно затихая. А потом он услышал совершенно другие, новые звуки. Их оттенки были бархатными и глубокими. Не крик птицы, не рёв животного, не пение баньши. Одни – в низком ключе, другие – в высоком. Низкие – протяжённые, неторопливые, можно было услышать их отдельные ноты. Высокие, совсем короткие, сливались вместе, напоминая очереди из скорострельных пулевых барабанов, которые он видел в Америке. Все эти звуки он воспринимал не ушами, не мыслью, они приходили к нему ощущениями в собственном теле. Звуки, казалось, угрожали ему. Памятуя наказ капитана, Джеймс старался сохранять полное спокойствие. Да и не в его характере было метаться и шарахаться. Звуки – всего лишь только звуки. Ему показалось, что сбоку метнулась вверх огромная крылатая тень, напоминающая бабочку. Перед глазами побежали сферические пузырьки. Он чувствовал – его будто бы бомбардировали ватными шариками. Один из них разорвался перед глазами ирландца и раскрылся. Превратился в лиловый гриб. Гриб подскочил и будто выключил свет. В наступившей темноте Джеймс почувствовал дрожь, неприятные толчки. Ватные пузырьки захватывали его и несли куда-то. И тут он увидел конец тоннеля. Свет. Снова коричневое пятно. Такое же, как при входе в тоннель. Краем глаза он заметил камышинки. Бессознательно остановил на них несфокусированные глаза. Камышинки стояли в бурой лужице, через которую протекал малюсенький ручеёк. Медленное течение заставляло их дрожать. Вода имела окраску почвы пустынной местности. Она завихрялась вокруг камышинок, напоминая развилки или овраги на равнине. Эти складки стали вдруг гигантскими и превратились в гладкую бугристую поверхность. Джеймс крепко спал. Спали и его спутники. Или они были в каком-то другом состоянии, для которого у нас с вами нет названия. Как же далеко перенёс их Нахгваль! Джеймс услышал мягкий неземной звук, напоминающий звук варгана[67]. И тут он увидел прямо перед собой тёмную фигуру. Как он мог не заметить этого старика? Тёмно-коричневый, полураздетый, худой и высохший настолько, что плоть, казалось, отслаивалась от его костей. Тот сидел абсолютно неподвижно, скрестив ноги и полузакрыв глаза. Из одежды на нем была только набедренная повязка и индийская чалма.
Боковым зрением Джеймс зафиксировал, что рядом с ним – Дол с Зюлом и капитан Александр. В тех же позах, что и раньше. На тех же местах. На той же площади. Видимо, в этот момент все четверо поняли, что перед ними Хранитель истории. Старик дал знак путешественникам, чтобы те не двигались и молчали. Позади него поднималась громада Нан-Танаха. Она отличалась от тех ворот, что путешественники видели раньше. Ворота были выше. Отвалившиеся глыбы стояли теперь на своих местах. Площадь очистилась. Балюстрада, на колонны которой они опирались спинами, поддерживала стену, отделяющую внутренний дворик от других помещений дворца. Со стороны канала раздались крики. Оттуда двигались лодки. На самой большой лодке везли огромную черепаху, её панцирь был украшен драгоценными камнями. Жрецы пели молитвы, прося богов дать их народу богатство и благополучие. Непонятно почему, но наши путешественники понимали эти песнопения. Черепаху везли к острову Идед, чтобы принести ее в жертву священному угрю. Одежда жрецов и царей состояла из длинной шерстяной рубахи «каунакес» (откуда путешественники узнали это название «каунакес»?), слабо прилегающей, с короткими рукавами до локтя. Рубаха доходила до половины икр (у женщин – почти до пола), кто-то подпоясывал её плетёным пояском. Поверх рубахи некоторые были обёрнуты ещё яркой шерстяной тканью. Каунакесы имитировали мех, напоминая его длинными ткаными волосами или бахромой. Часть участников процессии, видимо – цари и высшие жрецы – почти вдвое выше обычных людей. Их нетрудно опознать также по более длинной одежде с бахромой и широким поясом и по оформлению головы. У правителей – собранные в пучок длинные волосы с вплетёнными в них золотыми нитями. Усы над верхней губой тщательно завиты, а волосы на подбородке подстрижены и заплетены в косички. Правители по большей части оставались босыми, но их одежду богато украшали вышивка и драгоценности, а уши и руки – серьги и браслеты. На их головы, видимо по случаю торжества, были надеты белые тиары – высокие яйцеобразные короны с тремя венцами, имеющие сзади две ниспадающие ленты. У жрецов – головные уборы в виде фески с рогами зверей. Жрецы держали в руках цветущие ветки иланг-иланга и обмахивали ими черепаху как опахалами. Людей низших общественных слоёв и воинов можно было узнать по более короткой и менее украшенной одежде. По коротко стриженым, неухоженным бородам. Прошли лодки, пробежали по берегу запыхавшиеся, полураздетые простолюдины. Во внезапно наступившей тишине Нан-Танах закачался, задрожал, будто нарисованный на водной поверхности, и исчез.
