Александр Чернобровкин - Морской лорд. Том 1
Чиновник сразу подвоспрял:
– Оно в хорошем состоянии?
– Оснащено полностью, течет в меру, – ответил я.
– Надо бы посмотреть, – сказал чиновник.
– Смотри в любое время, – разрешил я.
В первый день на судне побывали две группы потенциальных покупателей. В первой, кроме чиновника, было два человека, во второй – три. И те, и другие тщательно обследовали судно изнутри и снаружи, о чем-то поспорили, яростно жестикулируя. На второй день, ближе к обеду, на шхуну пожаловала вторая компания. Все трое с лицами крестьян, но одеты получше многих рыцарей. Их сопровождали трое слуг с кожаными сумками через плечо. Значит, приехали покупать.
Я пригласил купцов и чиновника в каюту, угостил трофейным вином из бронзовых кубков на круглых подножках. Они удивленно осматривали каюту. На местных судах если и было жилье для капитана, то в лучшем случае узкая конура, в которой помещался лишь сундук, он же кровать. Выпив вина, они переглянулись, собираясь поторговаться.
– Вам здорово повезло, – опередил я их, усмехнувшись. – Такое судно стоит не меньше сорока фунтов. Только дурак-рыцарь может продавать его так дешево.
Они переглянулись еще раз, пытаясь определить, кто проболтался, а потом втроем уставились на чиновника, который попытался изобразить на лице полную невиновность.
– Ничего он мне не говорил, – спас я чиновника. – Меня прозвали Византийцем. Я долго жил там, кое-чему научился.
– Тогда понятно, – сказал один из купцов.
Я достал безмен:
– Зовите слуг с деньгами.
Слуги заходили по одному и выкладывали из сумок по десять фунтов серебра в монетах и слитках, которые я, взвесив, высыпал в трофейный сундучок. Видимо, судно покупали в складчину на троих. У одного немного не хватало, и он докинул на весы несколько пенни.
Затем я еще раз угостил их вином и сказал:
– В начале отлива я ухожу, так что поторопитесь.
И они заспешили на берег. Только чиновник задержался в каюте. Я дал ему засаленный кошелек бывшего владельца судна, в котором лежали двести сорок пенсов. Он собирался пересчитать, но, зная уровень их образования, я выпроводил его:
– Тебя ждут купцы. На берегу проверишь. Если что не так, вернешься.
Примерно через час на проданное судно прибыли два десятка гребцов, которые погнали его куда-то выше по реке.
34
К мысу Уирэлл подошли в пятницу днем, поэтому я не стал подходить к деревне, повернул в устье реки Ди, чтобы поучаствовать в еженедельной ярмарке. Вечером, с приливом, поднялись по реке и ошвартовались у пристани Честера, по соседству с собственным шлюпом, на котором Джек привез на продажу соленую треску и соль, и парой баркасов, на которых валлийцы доставили овец, по дюжине на каждом. С валлийцами я сразу сговорился, забрал у них всех баранов оптом, потому что попросили мои матросы из Лесной. На подходе к Честеру они спросили, не дам ли их долю, чтобы могли купить здесь овец – основное богатство каждой валлийской семьи? Я выдал всем матросам по пять шиллингов авансом, а старшинам по семь с половиной. Юнги получили один шиллинг на сладости. Остальное отдам их матери. Утром я организовал торговлю вином, которое расходилось очень хорошо, потому что цену установил божескую, и, оставив за старшего Джона, умевшего считать лучше всех, пошел в замок.
Ранульф де Жернон, граф Честерский, играл в шахматы со сводным братом Вильгельмом де Румаром, лордом Болингброком. Мне пришлось подождать, пока он выиграет.
– Скучно с тобой играть! Я бы с другим за это время три партии сыграл! – рассерженно заявляет лорд Болингброк, вставая из-за шахматного столика. Увидев меня, радостно произносит: – Привет, Александр! Иди обыграй моего брата!
– Ты хочешь поссорить меня с моим сеньором?! – с шутливой обиженностью спрашиваю я.
Вильгельм де Румар относится к моим словам серьезно:
– Как ты мог такое подумать?! Просто мне надоело, что он все время меня обыгрывает.
– Садись, – показывает мне Ранульф де Жернон на место напротив себя.
Я опускаюсь на теплый стул, нагретый лордом, начинаю расставлять фигуры.
– Ты в Честере по какому-то делу или просто так? – спрашивает Вильгельм де Румар после того, как его брат делает первый ход.
– Привез добычу на продажу, – отвечаю я, делая ответный.
– Что за добыча? – интересуется лорд Болингброк.
– Вино с материка, – отвечаю я.
– Хорошее? – спрашивает он.
– На мой вкус – да, – отвечаю я и увожу слона от «вилки», которую следующим ходом собирался сделать граф Ранульф. Он хороший ученик. – Пришлю тебе бочку, скажешь мне свое мнение.
– А где ты его захватил? – даже не поблагодарив за вино, спрашивает лорд Вильгельм.
– Граф Глостерский нанял мое судно отвезти в Кан Брайена де Инсула с большим и тяжелым сундуком, а на обратном пути попалось торговое судно с вином, – как бы между прочим сообщаю о своих тесных отношениях с Робертом, графом Глостерским.
Братья переглядываются. После этого Ранульф де Жернон начинает что-то усиленно обдумывать – и попадется на мою «вилку».
– Так его! – радостно подзадоривает меня лорд Болингброк.
Граф Честерский спокойно переживает потерю ладьи. Сделав следующий ход, он спрашивает как бы между прочим:
– А что бы ты сделал, если бы у тебя отняли владения?
– Я в чем-то провинился? – спрашиваю в ответ.
– Нет, конечно! – искренне отвечает Ранульф де Жернон. – Я чисто теоретически спрашиваю. Допустим, тот, кто забрал, сильнее тебя, ты не можешь на него напасть.
– Если бы он был слабее, не посмел бы забрать, – говорю я шутливо, а потом, понимая, что спросили меня не просто так, говорю серьезно: – У каждого человека, даже самого сильного, есть слабые стороны, есть что-то, что ему дороже захваченных владений.
– Например? – слушая меня очень внимательно, спрашивает граф Честерский.
– Например, дети, – отвечаю я, вспомнив будущие проделки американских потомков англо-норманнского графа. – Особенно наследник. Если его захватить, отец вернет всё и даже больше.
Братья опять переглядываются, и Вильгельм де Румар еле заметно кивает головой.
– Только потом будет война, беспощадная, – предупреждаю я.
– Она в любом случае будет беспощадной, – небрежно говорит лорд Болингброк.
Граф Честерский, видимо, так не считает.
– Если условия будут приемлемыми, войны не должно быть, – медленно произносит он и совсем забывает о шахматах.
Я забираю его ладью, а затем две пешки.
– Я проиграл, – признается граф Ранульф спокойно. Видимо, ему надоело играть.
– Я же тебе говорил, что Византиец – умный игрок, – говорит Вильгельм де Румар сводному брату, явно имея в виду не шахматы.
