Уильям Джейкобс - Спасайся кто может (сборник)
— Что заставило меня подумать о вас, что вы фокусник, — сказал он, отхлебнув с наслаждением из кружки и радостно набивая трубку, — это, что вы удивительно похожи на одного, который приезжал к нам в Клейбюри несколько времени тому назад и давал представление в этой самой зале, где мы теперь сидим. Судя по наружности, вы могли бы быть его родным братом.
Путешественник сказал, что у него никогда не было брата.
— Сначала мы не знали, что он фокусник, — продолжал старик. — Он приехал на ярмарку в Викхам, и так как она должна была быть только через день или два, то он ходил по окрестным деревням и давал представления. Он вошел сюда, в залу, заказал кружку пива и выпил ее стоя, и все рассуждал о погоде. Потом он попросил Билля Чемберса извинить его за бесцеремонность и, засунув руку к нему в кружку, вытащил оттуда живую лягушку. Билль очень щепетильный человек насчет своего питья, и я думал, что с ним сделается удар. Он набросился на Смита, хозяина, так, что даже слушать было страшно, и, наконец, чтобы прекратить скандал, Смит отпустил ему взамен другую порцию.
— Верно она попала туда сонная, в кружку, — сказал он.
Билль отвечал, что, по его мнению, кто-то другой спал, вместо того, чтобы делать свое дело, и только что хотел пригубить, как фокусник опять попросил у него извинения. Билль поспешно опустил кружку, и фокусник опять сунул в нее руку и вытащил мертвого мышонка. Трудно было бы решить, кто был более расстроен. Билль Чемберс или Смит, хозяин, и Билль, который пришел в ужасное состояние, начал спрашивать, почему это всякая гадость залезает именно в его кружку.
— Может быть, вы особенный охотник до немых тварей, сэр, — сказал фокусник. — Позвольте, разве вы не замечаете, как что-то шевелится в кармане вашего пиджака?
Он опустил руку в карман Билля и вынул маленькую зеленую змейку; потом из кармана его панталон вытащил еще лягушку, между тем как у бедного Билля глаза чуть не вылезали на лоб.
— Стойте смирно, — сказал фокусник, — там еще много.
Билль Чемберс издал вопль, от которого мы все даже вздрогнули, потом оттолкнул от себя фокусника и начал раздеваться как только мог скорее, хотя руки у него страшно дрожали. Я думаю, что он снял бы с себя и рубашку, если бы в ней были карманы, а потом он сжал ноги вместе и начал прыгать на месте, топча свое платье своими толстыми кованными сапогами.
— Оказывается, он не любитель немых тварей, — сказал фокусник.
Затем он положил руку на сердце и раскланялся с нами.
— Господа, — сказал он, — показав вам этот образчик своего искусства, я прошу вас обратить внимание на то, что, с любезного позволения хозяина, я дам свое знаменитое фокусническое представление в этой самой зале сегодня, в семь часов вечера. За вход — по три пенса!
Зала была битком набита в этот вечер, и каждому пришлось заплатить по три пенса. Ну, некоторые из вещей, которые смастерил фокусник, были, правда, сделаны очень умно и ловко, но почти с самого начала вышла неприятность. Когда он попросил носовой платок, чтобы превратить его в белого зайчика, Генри Покер подскочил и подал ему свой, но вместо белого зайчика вышел темно серый с двумя белыми пятнами.
Генри Цокер просидел некоторое время молча, не понимая в чем дело, потом встал и ушел домой, ни с кем не простившись.
Затем фокусник взял у Сама Джонса его шляпу, долго смотрел в нее и так удивлялся и изумлялся, что Сам Джонс, наконец, рассердился и спросил его, неужели он никогда прежде не видывал шляпы.
— Такой не видывал, — сказал фокусник.
И он вытащил из нее женское платье, пиджак и пару сапог. Потом вынул еще фунта два разных лоскутьев, несколько хлебных корок и других вещей и, наконец, возвратил ее Джонсу, покачивая головой и предупреждая его, что если он будет так неосторожно обращаться с своей шляпой, то совершенно испортит ее форму.
Затем фокусник попросил одолжить ему часы, и так как он обещал обходиться с ними очень осторожно, то Дикки Вид, портной, дал ему свои золотые, которые получил по наследству от покойной тетки. Дикки Вид очень ценил свои часы и гордился ими, и когда фокусник взял обыкновенный железный утюг и начал разбивать часы на мелкие кусочки, то три человека с трудом удержали Дикки на месте.
— Это самый трудный фокус, — сказал фокусник, подбирая одно колесико, которое пристало к утюгу. — Иногда он мне удается, а иногда и нет. Последний раз, как я его делал, он не удался, и мне пришлось заплатить восемнадцать пенсов и поставить кружку пива тому господину, которому принадлежали часы, чтобы удовлетворить его. Я отдал ему и кусочки.
— Если вы не отдадите мне мои часы целыми и невредимыми, — сказал Дикки Вид дрожащим голосом, — то это обойдется вам в двадцать фунтов!
Тогда фокусник вынул из ящика большой пистолет, у которого дуло расширялось в конце наподобие трубы, засыпал в него заряд пороху, подобрал все обломки и также заколотил их туда; мы даже слышали, как разбитые куски царапали шомпол. Зарядив его, он подошел к нам и начал нам его показывать.
— Все обстоит благополучно, — сказал он Дикки Виду. — Фокус удастся; я уж это вижу по заряду.
Он отошел на другой конец комнаты и поднял пистолет.
— Теперь я выстрелю из него, — сказал он, — и этим починю часы. От взрыва пороха кусочки стекла сливаются вместе опять по-прежнему; а колесики, перелетая по воздуху, все продолжают вертеться и таким образом собирают вокруг себя все остальные части, и часы, совершенно как новые и не переставая тикать во всю мочь, окажутся в кармане пиджака того джентльмена, в которого я выстрелю.
Он направлял пистолет то на того, то на другого, словно не решаясь выстрелить, да и никто из них, по правде сказать, не желал этого особенно. Единственный, кто не боялся, это Боб Притте, величайший плут и мошенник во всем Клейбюри. Он с самого начала все подсмеивался над фокусами, говоря, что видал раньше не такие, а даже много лучше.
— Валяйте, — сказал он, — я вас не боюсь, вы не можете хорошо прицелиться.
Фокусник направил на него пистолет и спустил курок; выстрел раздался — и в ту же минуту Боб Притте вскочил с места с страшным криком и, закрывая руками глаза, начал скакать по комнате как помешанный.
Все также повскакали с мест, окружили его и спрашивали, что с ним такое, но Боб не отвечал ничего. Он все вопил ужасным голосом и, наконец, выскочил вон из комнаты и, пряча лицо в платок, побежал домой изо всех сил.
— А все-таки влопались, приятель, — сказал Билль Чемберс фокуснику. — Я так и думал, что вы не успокоитесь, пока не накуролесите чего-нибудь. Вы прострелили глаза бедному Бобу Притте.
