Шкипер [СИ] - Михаил Николаевич Дулепа
Лодку спасенных на буксир брать не стали, она бы затонула при малейшей волне. Еду и питье они приняли с благодарностью — каменщик, и с равнодушным спокойствием — пацан. Ели без жадности, но смололи все до крошки. Я лишь заметил, что "кривоногий" спокойно сидел у борта, а вот каменщик даже не задумываясь разместился на крышке люка в трюм, точно посередине Корыта, и то и дело посматривал на вход в мою каюту.
— Ты боишься воды?
Речь позволяла вести разговор не подходя и не надрывая голос. Каменщик вытер губы и кивнул:
— Вспоминаю дом. Эти места спокойны, их не зря называют "благословенными". Дикари не понимают и не ценят того, что им досталось, но догадываются.
Дикари, значит? Кстати, говорил он со мной на своем языке, гладком и чеканном. На язык Принцессы не похоже ни разу.
— У вас иначе?
Он улыбнулся:
— Представь морского зверя размером с эту лодку, стремительного и беспощадного. И столь же сильного, как ты сам.
Речь донесла образ и я уточнил:
— Владеющего водой и ветром?
— Вечный Город убил всех летающих. Остались лишь укрытые волнами.
— Морской ящер?
— Как правило.
— Они разумны?
— Духи, что овладели ими, разумны.
Не демоны, а духи. Между прочим, я тоже к таким выводам пришел.
— Ящеры нападают на людей?
— Животная их часть стремится уничтожить все, что напоминает конкурента. Духовная ищет новой силы. Единожды распробовав крови осененного духами, пусть даже такого же зверя, морские чудовища начинают искать схваток.
— Должен появляться суперзверь?
— С которым справится Большой Корабль. Но духи овладеют новыми зверями. Здесь выходят в море не боясь щупалец и клыков, что ждут под волнами. У нас все иначе.
Вот об этом "иначе" он и рассказывал следующие два дня.
Ремула оказалась древним городом-полисом, пережитком античных времен. Окраина обитаемых земель, в момент Переворота Мира случайно получившая парочку Повелителей Камня и на этом построившая свое будущее. Сами великие основатели в море не лезли, там им мешали принесенные разломом ящеры, и начали экспансию на суше. Двойка как раз с тех времен стала священным числом, и хотя Ремулу периодически мотало то в республику, то в царизм, но правителей всегда было двое.
Море в те древние времена считалось занятием неудачников и отребья, ведь ящеры разбивали и топили все, что было хоть чуть больше лодки. Попробовавший крови ящер становился проблемой в том числе и потому, что кидался на любое проявление магии, а ремуланцы как раз делали ставку на артефакты. Негатор спасал, они вообще считались народным имуществом и каждый ремуланец мог зайти в районное правление и получить бесплатно новый. Видимо, изначально пекторали были средством защиты от драконов-магов, занесенных тем самым Переворотом, но со временем вокруг них сформировалась культура.
Древний город с традициями общественной говорильни по любому поводу. Следовательно, искусство умалчивания и запутывания там считалось необходимым для горожанина. Строительство Кораблей вынужденная мера, только ими можно было выбить супердраконов. Но шли века, популяцию зверья держали в рамках, а все свободное пространство суши вокруг Ремулы заняли башни-накопители. Чем-то ведь надо было питать всю эту огромную массу артефактов? Отказаться нельзя, могущество Вечного Города основано на них, значит постоянно нужно искать новые источники. Так начался Великий Поход за пояс бурь. Но ведь с моря не может быть ничего хорошего! Очередной длительный конфликт с говорильней и резней уперся в логический вывод — Корабли это нечистое занятие, но необходимое. В море нормальные люди не ходят, но авантюристы возвращаются с богатой добычей. Ремула открыла для себя морскую торговлю и дряхлый Великий Город начал новый виток развития. Через не хочу, через ломку традиций — удивительным образом именно на этой ноте они сошлись с князьями восточного архипелага. И спустя полвека башни-накопители поднялись по всему архипелагу, а досель дикие и голодные островитяне получили оружие и доспехи. После чего рванули компенсировать века унижения, мигом из провинциальных дикарей став ненавидимой угрозой для всего региона.
Все это Гордый, как он отрекомендовался, рассказывал в несколько приемов. Меня не слишком скрываясь вербовали, упирая на то, что у меня нет связей и корней в местных морях, а Город всегда готов принять свежего, осененного удачей пришельца. Тут я просто нутром чуял какой-то подвох, но слишком мало информации. Отложил на будущее и перевел разговор на другую тему.
Например, на мой поисковый жезл — здесь Гордый без малейших колебаний сказал, что это часть корабельного имущества и придется вернуть, потому что закон. Но точно так же уточнил, что добровольный возврат всегда награждается тем же законом и пусть я за такую малость гражданства не получу (а гражданство Вечного Города он считал высочайшим благом во всех мирах), но товаров мне отсыпят с горкой. Каких? Оружие, бытовые артефакты, можно просто золота. Привлеченный Сома недоверчиво косился на каменщика, уточняя, но получалось, что нам готовы заплатить десять золотых за спасение этих двоих и еще два за возврат жезла. Вдвое больше, чем сейчас стоило Корыто со всем содержимым и судовой кассой!
Никаких намекающих движений в сторону каюты Гордый не делал, то есть остальных артефактов не чуял — или слишком хорошо притворялся. Но получалось, что за имеющееся там можно будет купить дом в приличном городе, каждому, и лет пятьдесят жить скромно, но безбедно. Причем абсолютно законно, ведь мы честно вернули имущество владельцам. Если бы еще не сомнительный статус этих владельцев в глазах местных царей, то прямо шанс всей жизни.
Рассказы о новых землях влекли необычайно, вербовать каменщик умел. Но попасть туда можно лишь на их корабле, а к магам у него сквозь Речь мелькало какое-то непонятное отношение. Типа "голубь, конечно, птица мира, но уж больно грязная", так что ли.
Вожденыш за время плавания дважды пытался спровоцировать матросов на драку. Лет ему было где-то пятнадцать, комплекции не самой героической, так что уровень идиотизма я определил как пред-критический. Тем не менее Гордый кидался на его защиту словно родного сына защищал. На короткий вопрос об их отношениях так же коротко поведал, что это его долг и он обещал. Впрочем, тут
