Эдуард Овечкин - Акулы из стали
– Скорость по лагу не соответствует оборотам турбин! – штурман
– Лодку ведёт вправо по курсу! – боцман
– Центральный! Растёт температура ГУП правого борта, обороты турбины самопроизвольно снижаются! – пульт ГЭУ
– Да йобаный жешь ты нахуй!!!! Акустик, где эти пидоры унылые?
– Правый борт, расходимся!
– Боцман! Пятнадцать градусов на всплытие!!! Товсь дуть среднюю!!
– По местам стоять к всплытию! – объявляет механик по громкоговорящей связи и лодка, припадая на правый борт ползёт на перископную глубину.
На тридцати метрах командир уже кричит с перископной площадки:
– Поднять перископ!!!
На тридцати метрах поднимать его строго запрещено, поэтому тяну два-три метра и поднимаю.
– Осмотрен горизонт и воздух! Горизонт и воздух чист! Продуть среднюю!
В это время, я так понимаю, рыбаки уже отрубили свой трал, подозревая, что что-то пошло не так. А тут из воды, на их изумлённых глазах, выскакивает Моби Дик только чёрный.
– Ебаааать! – кричат, видимо, в это время на рыбаке, – ребзя, бегим!!!
– Стоп турбины! – командует командир и бежит наверх.
В обычном режиме, сначала выравнивают давление, перед тем, как открыть рубочный люк, но сейчас, судя по отсутствию свиста и удару по ушам, командир посчитал это лишним и открыл люк сразу.
– Што! Штобля!!! Штобля вы делаете, бакланы!!! – орёт командир, свесившись с мостика по пояс, в сторону ржавой коробочки, которая старательно отварачивается от нас и пытается удрать.
– Аркадий! – командует командир помошнику, – ну-ка, блядь, раздвижной упор пусть кто-нибудь вынесет на мостик!
С раздвижным упором на мостик бежит Борисыч, командир седьмого отсека.
– Борисыч! Ну-ка Борисыч, сделай вид, что это ПЗРК и прицелься в этих корсаров!!! Хоть обосруться может, казлы!!
Раздвижной упор выглядит вот так:
И, наверное, сильно издалека, он вполне себе похож на ПЗРК. Борисыч вскидывает упор на плечо, наводит его на рыбака и орёт дурным голосом:
– Тащ командир!!! К стрельбе готов!!! Цель на мушке!!!
"ну что за клоуны", – думают чайки, которые в это время пытаются присесть на ракетную палубу.
Я фиг его знает, какая там у рыбака крейсерская скорость, но улепётывал он от нас тогда знатно. Аж труба красная была. А на винт мы намотали, да. Знатная борода тогда на правом винте болталась. Два дня потом в базе сматывали её.
Пока суть да дело, Борисыч, решил на мостике перекурить.
– Тащ командир, – докладывает в это время помощник, – Орион!
– Ну а как же? – даже не удивляется командир, – Ну а как же, блядь, по – другому то !?
Орион (разведывательный самолёт НАТО) уже видят все даже невооружёнными глазами. На низкой скорости, над самой водой, он заходит на нас, – сейчас будет рисовать акустический портрет.
– Центральный, акустический портет искажайте – командир уже устал и ничего не хочет.
Мы начинаем запускать насосы, помпы и прочие механизмы, по заранее отработанной схеме.
– Тащ командир!!! К стрельбе готов!!! Цель на мушке!!! – это Борисыч от избытка воинской доблести вскинул раздвижной упор на плечо и целиться им в Орион, распугав своей неожиданной отвагой весь ходовой мостик.
– Борисыч, – командир уже спокоен и расслаблен, – что ты делаешь?
– Пугану его, тащ командир!!!
– Борисыч, у него минимум две ядерные торпеды на борту, если он тебя сейчас в ответ пуганёт, то ты даже усраться не успеешь. Вот же трюмная простота.
– Не, всё норм, тащ командир, – докладывает старпом, который следит за Орионом в бинокль, – лётчики ржут и хлопают Борисычу в ладоши.
И все начинают на мостике тоже ржать, в основном, над Борисычем.
– Сами дураки, – бубнит Борисыч, – спуская много килограмм своего железа в люк, – Хуй я вам больше упор свой понесу! Пусть люксы ваши любимые вам упоры носят свои!!!
А в базу передали: "Намотал на винт, ограничен в маневрировании. Прошу дальнейших указаний". Нас завернули в базу, само собой, куда мы ковыляли на одной турбине долго-предолго. А в базе оказалось, что ПДСС (боевые водолазы, осматривали нам корпуса и проводили работы всякие под водой) чем-то занят и смотать трос нам надо самим и срочнобля!!!
И мы: искали плотик, плавали на этом плотике в акватории губы Нерпичья, вызывая дружный хохот всех экипажей, спускали с него своих водолазов и два дня сматывали этот трал со своего винта.
Вот, кстати, фотография с Ориона:
За девять месяцев до
Советская военная техника создавалась с многократным запасом прочности. Кроме обычных систем защиты, обязательно предусматривалась "защита от дурака", но, во-первых техникой управляли не дураки, во-вторых тотальная боязнь брать на себя ответственность и в-третьих умалчивание Государством причин и последствий аварий приводили к многочисленным их повторениям. Об одном таком случае я расскажу подробнее.
Атомная подводная лодка К-431 находилась в ремонте на СРЗ-30 в бухте Чажма. На АПЛ по плану проводилась операция №1 (работы по замене активных зон (АЗ) реакторов). Над реакторным отсеком АПЛ были вырезаны и удалены элементы надстройки легкого корпуса и съемный лист прочного корпуса, сверху установлено специальное технологическое сооружение и перегрузочный домик из алюминиевых листов. Подводная лодка стояла у третьего пирса третьим корпусом, а к ней была поставлена плавмастерская (ПМ-133), специально оборудованная для обеспечения операции по перегрузке АЗ ядерных реакторов (ЯР)
Первым корпусом к пирсу стояло плавучее контрольно-дозиметрическое судно (ПКДС). Вторым корпусом стояла в ремонте атомная подводная лодка К-42 (проект 627 November).
В начале августа офицеры перегрузочной команды, постоянно поторапливаемые штабом Флота, успешно заменили активную зону на первом, носовом реакторе АПЛ К-431, но при перегрузке второго произошло ЧП. При проверке его на герметичность выяснилось, что реактор не герметичен.
Закончив работу в пятницу, 9 августа 1985 года (для таких операций установлен особый порядок и время, ПЯОР проводятся только в рабочее время, который был многократно нарушен), офицеры приняли решение выйти на работу в субботу 10 августа и устранить причину негерметичности кормового реактора. Позже выяснилось, что причиной ЧП стал посторонний предмет (кусок электрода), попавший на уплотнительное медное кольцо крышки реактора. Чтобы устранить проблему, решили снова поднять крышку реактора, очистить кольцо, поставить крышку на место и провести новое гидравлическое испытание корпуса реактора. Для проведения данной операции, необходимо разрешение ГК ВМФ, но техническое управление не захотело брать на себя ответственность, за забытый электрод и операцию проводили "на свой страх и риск".
