Феодосий Веселаго - Краткая история Русского Флота

Одним из замечательных дел Рибаса было взятие укреплений при входе в Сулимское устье; это открыло флотилии свободный вход в Дунай. Он при осаде Измаила, бывши на дубель–шлюпке под командой Ломбарда, зажег и взорвал брандскугелем большое турецкое судно, находившееся от атаковавшей его дубель–шлюпки в расстоянии не более 30 сажен.

Корсарские суда наши, находящиеся в Архипелаге, продолжали приносить некоторую пользу, но она много ослаблялась несогласными действиями отрядов Ламбро Качони и генерала Псаро, принявшего командование отрядом Лоренсо Гильгельмо. Самолюбивый Ламбро Качони, не желая подчиняться Псаро, умышленно удалялся от него и действовал самостоятельно. Один раз, избегая совместного действия с отрядом Псаро. Ламбро, вступив в бой с сильной неприятельской эскадрой, был совершенно разбит и, принужденный сжечь свои пять судов, едва спасся на берег.

Надежды турок, на успешное действие двинувшегося от Анапы 40–тысячного корпуса совершенно не оправдались. Встреченные в сентябре месяце на Кубани генералом Германом турки были разбиты наголову и бежали с большим уроном, оставив в руках победителей 30 орудий. Помогавшие туркам скопища горцев были рассеяны, а два ближайшие к нашей границе владетельные князя и обитатели берегов реки Лабы приняли подданство России. Таким образом, в продолжение кампании 1790 года Турция на море и на суше потерпела поражение. Казалось, что понесенные ею неудачи, из которых важнейшая была потеря Измаила, должны были заставить ее склониться к миру, но этому мешало влияние Пруссии и Англии. Первая, отклоняя Австрию от союза с Россией и восстановляя против нее Францию, стягивала уже войска к нашей границе; Англия же вооружала сильный флот, угрожая отправить его в Балтийское море. В надежде на такую могущественную помощь Турция, несмотря на тяжелые потери, решилась продолжать войну.

В 1791 году флотилии Рибаса, оставшейся на Дунае, предстояло попрежнему содействовать нашей армии, а Севастопольскому флоту, под начальством Ушакова, удерживать турецкий флот от покушения на берега, обеспечивая тем свободу передвижения наших сухопутных войск. Флотилия Рибаса охраняла берега Дуная и, забирая или истребляя турецкие суда, неоднократно перевозила через реку значительные отряды наших войск или наводила для перехода их мосты, как было у Галаца. Наконец, она оказала важную помощь при взятии Браилова и особенно Мачина, при котором князь Репнин разбил 80–тысячную неприятельскую армию.

Вышедший в Черное море, под начальством капитан–паши Гуссейна, турецкий флот состоял из 18 кораблей, 10 больших и 7 малых фрегатов и 43 мелких судов. Кроме собственно турецких здесь были суда тунисские, алжирские, триполийские и албанского города Дульциньо. Турки, расположившиеся на якоре под выстрелами береговых батарей у румелийского берега близ Калиакрии, против мыса Калеpax Бурну, 31 июля были атакованы Севастопольским флотом под командой Ушакова, Наш флот, по числу судов вдвое меньший против турецкого, состоял из 16 линейных кораблей (в числе которых 9 имели от 46 до 50 пушек), 2 фрегатов, 2 бомбардирских и 19 мелких судов.

Пройдя под огнем батарей между неприятельским флотом и берегом, Ушаков, бывший на ветре, стремительно атаковал турок. Не имея времени поднять якоря, неприятельские суда рубили канаты и, при довольно сильном ветре, в беспорядке вступая под паруса, сталкивались между собой и ломали рангоут. Торопясь удалиться под ветер, турки, после нескольких неудачных попыток, успели построиться в линию баталии на левый галс. Ушаков, преследовавший их в трех колоннах, построил флот в линию баталии на тот же галс и, сомкнув дистанции, атаковал неприятеля. Корабль Рождество Христово, под флагом Ушакова, подойдя на расстояние полукабельтового к носу корабля алжирского флагмана Саид—Али, сбил у него фор–стеньгу и грот–марса–рей и нанес такие повреждения, что заставил его отступить за другие корабли. Жестокий бой, продолжавшийся долее трех часов, окончился полным поражением турок. Бежавшие в беспорядке, на фордевинд, страшно избитые неприятельские корабли опять прикрыла спасительная для побежденных ночь, и стихнувший ветер дал возможность исправить более опасные повреждения. Но несмотря на это, на пути в Босфор, при скрепчавшем ветре, некоторые наиболее пострадавшие в битве суда пошли ко дну, а другие принуждены были укрыться у берегов Румелии и Анатолии. Одна только Алжирская эскадра добралась до Босфора, и когда разбитый Ушаковым флагманский корабль, имевший более 450 человек убитыми и ранеными, среди ночи стал тонуть, то, требуя помощи пушечными выстрелами, он страшно встревожил султана и всю столицу. Печальное положение возвратившихся судов ясно указывало, каков был исход битвы. Панический страх, охвативший жителей Константинополя, увеличился еще распространившимся слухом о скором появлении в Босфоре «Ушак–паши», как турки называли Ушакова. Славная победа при Калиакрии стоила нам только 17 человек убитых и 27 раненых; а повреждения, полученные судами, оказались до того незначительными, что были исправлены в течение трех суток.

Между тем, победы нашей армии на Дунае, взятие штурмом крепости Анапы и занятие Суджук—Кале (нынешнего Новороссийска) генералом Гудовичем заставили турок приступить к заключению мира, предварительные условия которого были подписаны князем Репниным и великим визирем 31 июля, в день сражения при Калиакрии. Если Порта до сих пор все еще колебалась при выборе между миром и войной, то победа Ушакова, угрожавшая безопасности самой столицы, заставила турок убедиться в необходимости скорейшего заключения мира.

По мирному трактату, заключенному в Яссах 29 декабря 1791 года, восстанавливался в полной силе трактат Кучук—Кайнарджский, с последующими его разъяснениями и дополнениями. Границей нашей с Кавказом осталась река Кубань, а с Европейской Турцией – Днестр. В числе прочих статей выговорены различные обеспечения и льготы для княжеств Молдавии и Валахии, оставляемых во владении Турции, и обеспечивалось спокойствие и безопасность находящихся под покровительством России владений царя карталинского и кахетинского.

Глава X

Русско–шведская война 1788–1790 гг.

Враждебные нам государства, следившие с завистью и опасением за быстрым политическим возвышением России и расширением ее владений, успев возбудить войну с Турцией, считали лучшим средством, для большего ослабления России, вовлечь ее одновременно в войну со Швецией. Для осуществления этого намерения удобным орудием был шведский король Густав III, мечтавший о возможности возвращения провинций, завоеванных Петром I, и при пылком; характере и уверенности в своих военных способностях готовый на всякое рискованное дело.