Андрей Ивасенко - Земля туманов
В желудке Тихони раздалось жадное урчание – зашевелился червячок голода. Он почувствовал, что по-настоящему проголодался, но не смог вспомнить, когда в последний раз ел. «Сейчас бы жареных сосисок с тушеной капустой, чесночную булочку и лимонада! – размечтался он. – А еще лучше – вдохнуть носом пару дорожек белой радости… Черт! Не думай об этом! НЕ-ДУ-МАЙ! Все осталось там, в гостинице, и пока сракоротые оттуда не свалят, придется терпеть муки». И чертовски хотелось курить.
Послышался какой-то звук. Совсем рядом.
«Мазефака!»
Снова тишина.
Долгая, невыносимая пауза.
Тихоня замер. Он прислушивался к своему страху, который ожил в закоулках его мозга, словно злокачественная опухоль.
Кто это? Каратели?
Звук снова повторился. Уже ближе.
Запах керосина становился резче.
Тихоня услышал прерывистое дыхание, серию мелких шажков и вздрогнул так, будто почуял приближение настоящего землетрясения. На миг он заметил скользнувшую в тумане размытую, черную тень. Колыхнулись листья папоротников.
Старичок-амфибия? Только этих сейчас не хватало! Эти, как и их детеныши, часто передвигались по суше квадропедальным способом. А рядом должны быть и другие…
По позвоночнику пополз ледяной страх. Ломка отступила, будто ее никогда и не бывало.
Тихоня приподнялся и начал целиться; ствол карабина медленно двигался туда-сюда, словно нос охотничьего пса, потерявшего след. Тихоня почувствовал, как неприятная дрожь, рождающаяся в кончиках пальцев рук, расходится по всему телу, и оно деревенеет, а сами пальцы становятся твердыми, словно камень.
– Замри, Тихоня.
Это был голос Джека, спокойный, и прозвучал он прямо за спиной Тихони.
Первое, что пришло Тихоне на ум – глюки. Хотя, принимая во внимание, что ломка только началась, а в голове уже был сплошной беспорядок, он не ожидал настолько реальных слуховых галлюцинаций так скоро. Да и в этом голосе не слышалось ничего властного. Значит, это не те торчковые голоса из тумана.
Тихоня обернулся и заблымал глазами.
Он сразу признал главаря, и сердце радостно заколотилось в груди. Одет тот был странно, чересчур хорошо для бродяги, хотя брюки и рубашка были порядком грязными. А еще Тихоня почувствовал исходивший от Джека ванильный запах лосьона, заставивший его вспомнить все пирожки, кексы и сладости, которые он когда-либо ел.
В руке у Джека был АК-47 со спаренными рожками; еще два магазина с патронами торчали из-за ремня, с которого также свисали две гранаты, привязанные мягкой проволокой. Он внимательно глядел на бледного Тихоню, на его болезненные глаза. Вид у того был плачевный, пот блестел на его худом, усеянном угрями лице.
– Плохо, Тихоня? – тихо спросил он.
Тихоня посмотрел на свои руки. Пальцы дрожали, как у шахтера после отбойного молотка.
– Да, – выдавил он. – Дерьмово, как пингвину после глобального потепления. Так скоро и судороги начнутся.
Джек забрался в салон, нагнулся и легонько толкнул Тихоню:
– Подвинься.
Тихоня отодвинулся в сторону и сказал:
– Там что-то или кто-то бегает. Полагаю, амфибия.
– Это Румб, – ответил Джек. – Что тут у нас творится? Рассказывай.
– А что тут рассказывать… – Тихоня задумался, пытаясь завести шестеренки в голове. – Эти мазефакеры всех наших сцапали. Я случайно ускользнул. Валяюсь тут, как дрыстун, и нос боюсь показать.
– Сколько их? Наши все живы?
– Откуда мне это знать?
Джек покосился на карабин.
– Где такую пушку взял?
Тихоня нежно погладил «Блазер» и сказал:
– Каратели тоже живые люди и ходят в кустики покакать.
Джек не имел желания дальше обсуждать эту тему и спросил:
– Похвально. Стрелять метко сможешь?
Тихоня сел, положил карабин поперек колен, откинулся назад и закрыл глаза.
– Мне бы хоть косячок дунуть… Хоть пяточку…
Джек хлопнул его по плечу, полез в карман и достал пакетик с кокаином.
– Держи. Только не все сразу. Ты мне в деле нужен живым.
В этот миг в полуоткрытую дверь микроавтобуса проскользнуло что-то большое.
Румб, виляя бесхвостым задом, осмотрелся, высунув язык, а затем понюхал застывшего Тихоню, рыкнул и вдруг пошел на попятную. А потом мирно лег мордой на лапы, посматривая на Джека. Тихоня облегченно вздохнул и стал вертеть в руках пакет с наркотиком, не веря своим глазам и бормоча: «Господи Иисусе, да тут на целый месяц хватит убиваться в хлам…»
Тихоня открыл пакетик, сунул в него руку и начал подносить щепотки порошка по очереди к своим ноздрям, шумно втягивая его носом. Затем начал втирать наркотик в язык и в десны. Порывисто застучало, затряслось его сердце, он затаил дыхание… и сердце выровнялось. В легких будто открылся клапан, и он мог нормально вдохнуть и выдохнуть. По телу прошла удивительно успокоительная волна, чуть ли не утешительная – словно река потекла через него, унося все плохое. Его зацепила дурь так, что ой-ой.
Тихоня захихикал.
– Стоп! Стоп! – Джек потряс Тихоню за плечо и забрал у него пакетик с кокаином. – Хорош! Ты не должен находиться невесть где! Ты должен себя контролировать!
Тот улыбнулся и, подключая сознание, сказал:
– Откуда столько кайфа? Ты что, на распродажу попал? Божья ласка, заквашенная на дерьме! Хвала Ему и всем его святым!
Джек положил перед ним две гранаты и спросил:
– Пользоваться умеешь?
Взгляд Тихони на пару секунд застыл на двух рифленых корпусах гранат с вкрученными запалами. Он помотал головой, которая стала для него настолько легкой, что казалось, вот-вот оторвется от шеи и улетит ввысь, как воздушный шарик. Глаза у него заблестели, точно были освещены лунным сиянием.
– Тогда смотри и слушай, – сказал Джек. – Надо одной рукой держать крепко предохранительный рычаг, прижимая его к корпусу, другой разжать усики чеки, выдернуть кольцо и бросать эту малышку по карателям. На все про все у тебя есть три-четыре секунды. Но лучше сразу кидать. Граната китайского производства, а они… ну, сам знаешь.
– Сраные-драные китайцы. Им нельзя верить. Они даже в шариковую ручку стремятся дополнительно запихнуть зонтик и аудиоплеер. А в итоге – говно выходит. Ни хера ничего нормально не работает. А все потому, что вместо головы за них соображает чья-то жопа.
– Точно, – согласился Джек. – Ты, Тихоня, ругаешься не в меру. Китайцы и русские сейчас лидируют в экономике, да и во всем остальном, впрочем… Вернемся к гранате. Короче, как вырвал чеку – тут же бросай. Справишься?
Тихоня кивнул и вцепился в приклад «Блазера» так, что и это выглядело достаточно выразительным ответом:
