Святослав Сахарнов - Повести и рассказы

На востоке медленно поднималось коричневое облако. Послышался неясный, похожий на шум прибоя рокот. Люди в автомашинах зашевелились. Заурчали моторы. Автомобили выкатывались вперёд, занимая места получше.

Показались первые стада антилоп, и скоро по долине уже катился живой вал. Ручейками текли огненно-рыжие импала. Плотными табунами шли иссиня-чёрные гну. Полосатые запылённые зебры маршировали рядами, как кавалерия. Показались массивные нильгау. Остро пахнущий, глухо ревущий живой поток нёсся мимо. Животных было столько, что когда первые уже скрылись, в долину всё продолжали подходить новые.

Люди в автомобилях притихли. Они даже перестали щёлкать аппаратами и стрекотать кинокамерами. Они стояли в раскалённых машинах навытяжку, поражённые этим зрелищем.

Засуха гнала обитателей саванны на запад, к воде, к устьям непересыхающих рек Нгуаби и Мбаланкета.

Прошло несколько часов. Наконец ток животных стал иссякать. Сквозь коричневое облако, висевшее над равниной, пробилось радужное солнце. Окружённое зелёными и оранжевыми кольцами, оно осветило выбитую, перемешанную с соломой и испражнениями землю.

И тогда туристы снова заволновались, зажужжали кинокамеры, все объективы были вновь направлены вниз: в долине показались хищники. Львы, шакалы, гиены брели следом за стадами. Они шли медленно, с трудом неся отвисшие животы.

Первые хищники смешались с больными и отставшими антилопами. Обессиленная, хромая зебра, подломив ноги, рухнула в пыль. Около неё прилегло семейство львов. Звери были сыты и не торопились. Они знали: ещё несколько дней пищи будет у них вдоволь.

В заповеднике Микуми бегемоты живут в маленьких озерцах, почти лужах.

Как-то мы решили их объехать. Подъезжали к луже и останавливались около самой воды. В каждой луже сидела семья: папа-бегемот, мама-бегемотиха и детёныш.

При нашем приближении папа-бегемот в первой луже зевнул и отвернулся, а мама-бегемотиха, тронув детёныша ртом, опустила голову под воду и подхватила сына лбом, как лопатой. Теперь он сидел у неё на голове, подвернув ножки и полуприкрыв глаза. Мама медленно поплыла от нас прочь.

В следующем озерце тоже трое. Но здесь сын сидел у мамы не на лбу, а на загривке.

Пассажиры в машине откровенно скучали. «Лендровер» проехал мимо третьей лужи, тут юный бегемотик сидел у мамы на спине.

В машине со мной были три шведа и итальянка. Шведы демонстративно спрятали фотоаппараты, итальянка что-то недовольно пробурчала. И тут я захохотал, я заливался радостным смехом, на меня смотрели как на сумасшедшего. А я понял! Я понял, чем отличались семьи, — маленькие гиппопотамы были все разного возраста. Ну конечно! В первой луже жил самый маленький, он лёгкий, и матери ничего не стоит носить его на голове. Во второй — постарше, этот, чтобы маме было легче, перебрался ей на загривок. И наконец, в последней луже — самый взрослый и тяжёлый, мать позволяет ему сидеть только на спине. Все семьи в мире разные, и жизнь каждой бегемотовой семьи тоже течёт по-своему.

Эх, жаль, нельзя построить на берегу у лужи засидку, посидеть, понаблюдать. Какие ещё загадки скрывают мутные бегемотовы лужи?

Самое интересное в Микуми — это слоны. Когда попадались покладистые спутники, я просил шофёра:

— Давайте поедем к тембо!

Мы находили стадо, съезжали с дороги и, остановив машину, начинали наблюдать. Скоро слоны переставали обращать на нас внимание, и мы, кто в бинокль, кто через сильный объектив фотоаппарата, смотрели на них.

Незатейливые истории из слоновьей жизни проходили перед нашими глазами…

Маленькое стадо — три слонихи и два слонёнка — прячутся от солнца под баобабом. Листва баобаба даёт мало тени, и слоны всегда стараются стать так, чтобы от солнечных лучей их защищал толстый, похожий на бутылку ствол дерева. Слонихи стоят, положив хоботы друг на дружку и пытаясь дремать; слонята, которых ещё не свалила жара, носятся кругами. Время от времени то одна, то другая слониха даёт сыну тумака и, обхватив хоботом, заталкивает под себя.

Слонята кого-то преследовали. Кого? Наконец я заметил — в траве шныряли серо-зелёные с собачьими мордами павианы-бабуины. Они копались в земле, переворачивали камни, что-то собирали.

Заметив обезьяну, слонёнок подкрадывался к ней и, вытянув шпагой тоненький хоботок, угрожающе хрипя, кидался на неё. Обезьяна с воплем взлетала на дерево и начинала швырять оттуда ветки.

Наконец одной из слоних эта возня и крики надоели. Она повернулась, упёрлась в ствол бивнем. Дерево хрустнуло. Слониха поднажала. Бабуины на дереве притихли. Треск — отвалилась целая доска. Обезьяны в панике взлетели на макушку баобаба.

Отвалив ещё несколько щеп, слониха расковыряла бивнем светлую мякоть и принялась хоботом извлекать её, засовывая кусками в рот и неторопливо жуя. Бабуины, склонив головы, внимательно наблюдали. Насытившись, слониха вернулась к подругам, втиснулась между ними и замерла.

Дерево стояло одиноко посреди саванны, и его хорошо было видно из нашей машины. Время шло. Угомонились слонята, забрались к мамам под животы, улеглись, вытянув короткие ножки и вздрагивая во сне.

На верхушке дерева задремали обезьяны.

Саванну сморил полуденный сон.

Про слоновий хобот известно всем: это и рука, и водопроводный шланг, и кран, и пылесос, и лопата.

Африканцы рассказали, что и бивни пригодны на многое.

Бивнями мать подталкивает непослушного детёныша. Желая полакомиться сердцевиной баобаба, слон откалывает ими от ствола твёрдые наружные слои. Разъярённый самец пускает бивни в ход как последнее и самое страшное оружие.

Но самое интересное, что именно по бивням легче всего различать животных.

Бивни бывают белые, жёлтые, почти коричневые. Бывают чистые, бывают с отметинами и щербинками. Есть бивни короткие, а есть до двух метров длиной.

Бывают слоны без бивней. Попадаются такие, что потеряли один клык или откололи большую его часть. Есть бивни прямые и есть загнутые. И наконец, два одинаковых по длине и одинакового цвета клыка никогда не растут на один лад. Они идут или вместе, или врозь, или перекрещиваясь. Есть слоны, у которых один бивень смотрит вперёд, а другой вбок или даже вниз…

Африканцы так и говорят: «беззубый», «с расколотым клыком», «тот, что волочит клыки по земле».

Бивни для слона всё равно что масть для коня.

Все ли слоны серы?

Оказалось, не все.

Большинство слонов в заповеднике были коричневые. Я долго не мог понять — почему? — пока не увидел, как после купания слон набирает полный хобот песку и пыли и посыпает себя с головы до ног.