Татьяна Смирнова - Покойники в доле
– Может быть, попросить отца Дуга, пусть организует молитву, и чтобы все исповедовались? – осторожно предложил Хэнкс.
– А толстомясый жив? – удивился Ричмонд, – я его не видел. Конечно, пусть сделает это, лишним не будет. И, вот еще… Я хочу, чтобы он отслужил заупокойную службу.
– По погибшим? Это уже сделано, – Хэнкс одобрительно взглянул на Ричмонда, – сразу, как закончился бой.
– Да нет, не по ним, – Кларк стер ладонью линии на песке, уселся поудобнее и вытянул ноги. На Хэнкса он старался не смотреть, и помощник Волка с удивлением сообразил, что «господин Ричмонд» как будто чем-то смущен. Это было настолько несвойственно самоуверенному капитану, что Хэнкс притих, ожидая каких-то запредельных откровений.
– Перед тем, как выйти к лагерю, – осторожно начал капитан, – я заблудился в пещере. Основательно заблудился, остался без света и воды…
Рассказ получился коротким, хотя Ричмонд часто и надолго умолкал, соображая, как не прослыть сумасшедшим и избежать даже намека на спрятанные дублоны. От этих нестыковок он прозвучал, как байка. К концу Ричмонд и сам усомнился, а была ли вообще фигура в белом. Но Хэнкс, похоже, принял все за чистую монету. Помощник Волка серьезно покивал, что-то соображая про себя, и пообещал прислать отца Дуга ближе к вечеру. На этом и расстались.
Хэнкс деловито отправился по своим хозяйственным надобностям, а Ричмонд, черпая сапогами белейший песок побрел, ища уединения, к небольшому и редко посщаемому месту на пляже. Редко, потому что корсары, при всей своей верности братьям и побратимам, вовсе не были сентиментальными, и небольшое кладбище, устроенное сразу за бруствером, всего три могилы, по числу команд, по большей части пустовало. Похоронные команды не стали перенапрягаться, устраивая для каждого погибшего отдельное ложе скорби. На грубых деревянных крестах были выведены насколько возможно прямые и читаемые надписи: «Стейк» – 46 «Морской Конь» – 42, «Королева Мария» – 53. Три больших креста, видимо, означали, что здесь же упокоились и капитаны. По иронии судьбы, один крест отмечал смерть его, Ричмонда Кларка, капитана «Морского Коня». Первым порывом было это исправить… Но потом он решил, что так даже лучше. Если кто-то дотошный и будет его искать, то поиски приведут лишь к могиле на острове, и здесь же закончатся. «Коня» больше нет, а значит… А вот это ничего не значит. Как и пояс с жалкими крохами того, что в мыслях Ричмонд уже привык считать своим. Неделимым.
В густой тени манговых зарослей дурным голосом заорало незаконное порождение древней египетской богини Баст. Ричмонд поморщился и невольно потянулся к шрамам на лице, которые уже начали подживать, но время от времени еще кровили. «Шрамы украшают мужчину»… Он предпочел бы другие украшения: орденскую ленту через плечо или солидный бриллиант на палец.
* * *Капитан Ричмонд Кларк… Капитан, сэр… Капитан без корабля. Без корабля, но в шляпе…
«Морской конь» был единственным, чего Ричмонду удалось увести из Старой Доброй Англии, исключая собственную шкуру. Неуклюжий щенок, которого он вообще не принимал в расчет, оказался неожиданно хватким и опасным противником. Стоило понять это раньше, понаблюдав, как его обхаживает старый Бикфорд. Сентиментальностью прожженный делец страдал еще меньше, чем корсары. У Адама с самого начала имелся свой интерес. И, сообрази Кларк это раньше, на Линкольн Инн Рик получил бы рану не в бок, а чуть выше. Там, или в другом месте. Хотя бы в этом дурацком пруду. Было бы пикантно найти двоих грешных возлюбленных в объятьях друг друга и – смерти. Тогда Кларк остался бы чист перед мнением света, ему бы даже сочувствовали. Все пустое… Задний ум к делу не пристегнешь. Разве что сзади, где он уже ничего не решит и ничем не поможет.
Думать надо было раньше, до того, как щенок с волкодавом умудрились получить приказ от самого министра, и направили по следу Ричмонда ищеек королевского прокурора. Он едва успел добраться до порта, поднять паруса и выйти в море. И еще долгие двое или трое суток он всматривался в подзорную трубу с кормы, вызывая искреннее удивление команды. Кларк опасался погони.
Куда идти?
Для человека, вдруг оказавшегося вне закона, особого выбора не было. Либо ближе к побережью эбенового континента, легендарным золотым городам, которых никто не видел, отравленным стрелам и желтой лихорадке, в большинстве случаев смертельной для европейца, любо в индийские воды, где были алмазы раджей, величиной с кулак, прирученные ядовитые змеи, ценные пряности и риск нарваться на многочисленные и опасные как пчелиный рой щебеки под флагом полумесяца… Либо – колонии. Испанское серебро и испанские пули.
Ричмонд поступил достаточно дальновидно, скрыв от команды цель и конечный пункт назначения: многие из них были вполне законопослушными гражданами, у многих оставались семьи на берегу. Лишь когда по левому борту за кормой остался острый наконечник острова Мартиника, он собрал команду и объявил, что получил от его величества Якова II Стюарта каперский патент и теперь все они могут в короткое время стать богатыми людьми. Если, конечно, останутся живы, о чем Ричмонд дипломатично промолчал. К счастью, лишь двое из всей команды умели читать. С одним удалось договориться довольно быстро, другой покинул кораблю в ближайшем порту. За ним последовала и часть команды. Ни об одном Ричмонд особо не жалел. В портовом кабачке Кайхе оборотистый новичок с хорошо подвешенным языком и крепким, двенадцатипушечным бригом в момент навербовал достаточно головорезов.
И среди этого разношерстного сброда, как зерно слепой курице, ему попался Старый Дьюи. Верно говорят, новичкам – счастье.
Правда, поначалу, счастье показалось сомнительным и здорово похожим на смертельную ловушку. Вероятно потому, что это она и была.
Глава одиннадцатая
Ричмонд Кларк
Карибское море, остров Ямайка, город Порт-Рояль, Британская Империя, февраль 1681 года
Этот кабак даже не имел названия. К чему оно тут? Все население небольшого городка – чуть больше двух сотен жителей, не считая женщин и детей, и так отлично знали небольшое заведение, занимавшее старые полуразрушенные конюшни и часть каретного сарая. Когда-то на этих землях жил плантатор с семьей. Потом что-то пошло не так и плантатор исчез. Либо уехал, либо… Гадать можно долго, только кому это интересно? А слова «что-то пошло не так», стали своеобразным девизом этого места, его судьбой.
«Не так» тут было абсолютно все.
Кормили отвратительно. Заказав жаркое, Ричмонд получил отвратительно пахнущую тарелку кое-как покромсанных овощей, не чищенных, и, возможно, даже не обданных кипятком. Мясо изображали пригоревшие шкурки и лапки каких-то местных ящериц. В густом пиве, вернее в том, что здесь называли пивом, плавала солома с приставшим к ней крупным, прозрачным мушиным крылышком. О прекрасной баранине в «Золотом Руне» можно было забыть надолго. Что ж, новое время, новые… блюда. Ричмонд старался смотреть на это непотребство стоически. Его старая команда взирала на стол с некоторое брезгливой оторопью, а новая и вовсе не видела в меню ничего особенного. Жаркое как жаркое. Все дело в привычке.
