Говард Пайл - Пираты южных морей

Именно с подобным приступом бессонницы и связано самое великое и потрясающее событие в его жизни.

Та июльская ночь выдалась адски жаркой. Воздух словно навевало из топки, и уснуть тяжело было даже тем, кто пребывал в беспечном настроении и полнейшем душевном равновесии. Через окно сияла полная луна, вырисовывая на полу белый квадрат света, и Хайрам, прохаживаясь по комнате взад и вперед, ступал прямо по нему: стоило ему перешагнуть четкую линию лунного света, и на доски ложилась тень его похудевшей фигуры.

Часы на кухне зажужжали и принялись отбивать двенадцатый час, и Хайрам остановился.

Уже растворился в тишине гул последнего удара, а он все так же неподвижно стоял, вслушиваясь с внезапно возросшим вниманием, ибо вместе со звуком часов до слуха его донеслись крадущиеся тяжелые шаги, медленно приближавшиеся по дорожке перед домом прямо под открытым окном. Через несколько секунд он услышал скрип проржавевших петель: загадочный гость вошел на мельницу. Хайрам подкрался к окну и выглянул. Луна ярко освещала запыленный фасад старой мельницы под черепичной крышей, не далее чем в тридцати шагах, и дверь ее оказалась распахнутой настежь. Некоторое время все было тихо, а затем продолжавший напряженно всматриваться Хайрам увидел, как в зияющей черноте открытой двери внезапно возникла отчетливая фигура человека. Хайрам ясно, словно днем, увидел его в лунном свете: то был Леви Уэст. Через плечо у него был перекинут пустой мешок для муки.

Леви огляделся по сторонам, а затем снял шляпу и утер лоб тыльной стороной ладони. Потом он неторопливо закрыл дверь за собой и тем же путем, каким и пришел, так же крадучись покинул мельницу. Хайрам смотрел на него, пока тот проходил рядом с домом почти прямо под окном. Он мог бы даже коснуться его рукой.

Метрах в пятидесяти от дома Леви остановился, и из тени изъеденной червями ограды выросла еще одна фигура и приблизилась к нему. Эти двое обменялись парой слов, причем Леви указал в сторону мельницы. Затем оба развернулись, перелезли через изгородь и двинулись по буйной высокой граве на юго-восток.

Хайрам выпрямился и глубоко вздохнул. Сейчас, в ярком свете луны, лицо его исказилось точно так же, как и семь месяцев назад, когда он стоял перед своим сводным братом на кухне. Со лба его градом катился пот, и он утерся рукавом. Затем — в чем был, без шляпы, без куртки, — выпрыгнул из окна на траву и без малейшего колебания двинулся по дорожке в том же самом направлении, в котором скрылся Леви Уэст.

Перелезая через ограду, он увидел, как в мертвенно-бледном свете луны парочка, которую он преследовал, идет по ровному, поросшему кустарником лугу в сторону узкой полосы соснового леса.

Вскоре они вступили в резко очерченную тень под деревьями и скрылись в темноте.

С застывшим взором, плотно сжатыми губами, неумолимый, словно сама Немезида, Хайрам направился по залитому лунным светом лугу вслед за своими врагами. Затем он тоже вступил в тень леса. Полуночную тишину не нарушал ни единый звук. Мельник бесшумно ступал по смолистой мягкой почве. Вдруг в мертвой тишине до него отчетливо донеслись далекие голоса Леви и его товарища, в пустоте леса раздававшиеся громко и звучно. За леском лежало кукурузное поле, и Хайрам услышал шорох жестких листьев, когда они нырнули в джунгли метелок. И здесь он шаг за шагом следовал за ними, ведомый шумом их продвижения среди стеблей.

За кукурузным полем бежала дорога, которая, огибая южную оконечность Льюиса, через деревянный мост уходила в солончаки, простиравшиеся между городом и далекими песчаными дюнами. Добравшись до нее, Хайрам обнаружил, что почти нагнал своих врагов: эти двое теперь находились не далее чем шагах в пятидесяти от него. Тут он разглядел, что спутник Леви несет на плече нечто похожее на связку инструментов.

Он выждал немного, дав увеличиться расстоянию меж ними, и снова вытер рукавом пот со лба. Затем, не упуская парочку из виду, перелез через ограду на обочине.

Он следовал за ними еще километра три по белой ровной дороге, мимо безмолвных спящих домов, мимо амбаров, сараев, стогов и убранных участков полей, по темным тихим окраинам города и, наконец, по широким, подернутым дымкой солончакам, которые в лунном свете простирались словно бы до бесконечности, хотя вдали и маячила ограничивавшая их длинная белая полоса дюн.

Хайрам шел за преступной парочкой по ровным солончакам, через заросли осоки да мимо прозрачных луж, в которых кралось его собственное отражение, и все дальше и дальше, пока они наконец не достигли полосы низкорослых, кривых и бесцветных сосенок, окаймлявших подножие песчаных холмов.

Здесь Хайрам держался пятнистой тени деревьев. Преследуемые же шли открыто, и рядом с ними по песку бежали их черные как смоль силуэты. Теперь в полнейшей тишине можно было услышать тяжелый и глухой шум далекого прибоя Атлантики: волны бились о берег примерно в километре за дюнами.

Наконец Леви и его товарищ обошли южный край белого холма, а когда Хайрам обошел его тоже, они уже исчезли из виду.

Пред ним вздымался гладкий и крутой склон песчаной дюны, чей гребень четко выделялся на фоне ночного неба. Следы двух человек вели вверх и исчезали за хребтом. А за ним лежала круглая чашеобразная ложбина, приблизительно метров пятнадцати в поперечнике и шести в глубину, вычерпанная вихрями ветров почти до идеального круга. Хайрам медленно, крадучись проследовал по линии следов, взобрался на вершину пригорка и посмотрел вниз в ложбину. Двое сидели на песке, неподалеку от высокого ствола высохшей сосны, вздымавшейся окаменевшим белым скелетом из песка, в котором, судя по всему, она была погребена многие века назад.

Леви снял камзол, жилет и принялся обмахиваться шляпой. Он сидел, разложив на песке мешок, прихваченный им на мельнице. Его спутник сидел лицом к нему. Над ним ярко светила луна, и Хайрам мгновенно узнал спутника брата — это был тот самый верзила-головорез, с виду типичный иностранец, который вместе с коротышкой приходил на мельницу повидаться с Леви. Он тоже снял шляпу и утирал лицо и лоб красным платком. Рядом с ним лежали пара лопат, моток веревки да длинный железный лом.

Злоумышленники переговаривались меж собой, однако Хайрам ничего не понимал, ибо беседа велась на том же иностранном языке, что и в прошлый раз. Но он увидел, что его сводный брат указывает пальцем то на мертвое дерево, то на крутой белый склон на противоположной стороне чашеобразной ложбины.

Наконец оба, видимо, достаточно отдохнули с дороги, и совещание (если то было совещание) завершилось. Парочка направилась к мертвому дереву и остановилась. Леви стал что-то искать на стволе, похоже какую-то метку. Обнаружив ее, он достал из кармана мерную ленту и большой медный компас. Затем Леви протянул один конец ленты товарищу, а другой прижал большим пальцем к отмеченному месту на стволе. Взяв направление по компасу, он стал отдавать напарнику указания, который в зависимости от них брал то левее, то правее. Но вот раздалась последняя команда, и громила вытащил из кармана деревянный колышек и вогнал его в песок, От этого колышка они снова отмерили некоторое расстояние по выбранному направлению и забили второй колышек. Процедура повторилась и в третий раз, после чего разбойники, судя по всему, наконец достигли своей цели.