Эмиль Новер - Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая)
Я не думаю, что среди вас есть такие глупцы. Нам нечего терять, а в море мы можем приобрести многое. И именно поэтому я предлагаю вам, моим товарищам по общему несчастью, поднять вольный флаг и пиратствовать!
Пираты!
Люди, лишенные элементарных человеческих прав, поставленные вне закона, вечно гонимые, парии, живущие в постоянной опасности, преследующей их всюду, и никто не знает, где она и откуда придет. Но, обладая прекрасными кораблями под командованием лихих капитанов, пираты нередко становятся неуловимыми, порой им очень крупно везет и за один сезон они добывают целое состояние.
Все это прекрасно понимали люди, волею судьбы собранные на борту «Георга». У многих из них уже возникала такая мысль, но только Кинг высказал ее вслух. Именно поэтому беглецы не были удивлены или растеряны, они стали излагать свои мнения, суть которых сводилась к следующему: возвращение домой приведет только на виселицу, а поэтому следует признать предложение Кинга разумным. Были и сомневавшиеся, но, в конце концов, и им становилось ясно, что это наилучший выход. Больше всех выступал Огл, заявлявший, что готов поискать коронованого идиота, который доверит пушку мятежнику и беглецу. Рэд утверждал, что не знает такого тупицу во всем мире, а Данет Пирс выхватил из ножен тяжелый кортик и проорал:
— Бей англичан!
— И меня?
Данет злобно посмотрел на Скарроу.
— А чем ты лучше?
В воздухе запахло кровью, и Кинг уловил запах. С давних времен, когда первый английский рыцарь под сенью меча и креста начал великую миссию обращения язычников в истинную христианскую веру, а говоря проще — захватил близлежащий остров, для ирландцев слово «англичанин» стало синонимом слова «враг». Из памяти народа невозможно было стереть века кровавой борьбы с колонизаторами, то море жестокости, в котором топилось освободительное движение населения Изумрудного острова. С политической борьбой впоследствии слилось и религиозное противостояние: английская церковь была протестантского толка, а ирландцы исповедовали католичество. Из последователей учения Лютера, расселившихся в пределах Ирландии, был создан оплот протестантской веры и английского владычества. Используя старый прием «разделяй и властвуй», британская корона охотно представляла различные льготы и землю тем, кто переселялся на эту благодатную землю в надежде на счастливую долю. В памяти последних поколений ирландцев еще были свежи воспоминания о походах Кромвеля, после которых многие цветущие города и области превратились в безжизненные пустыни, залитые кровью и засыпанные пеплом. все это мешало объединению английских и ирландских тружеников, одинаково обираемых лендлордами, Кинг это знал. Он также знал, что в груди Данета горит неугасимое пламя мести за разорение и унижение, однако сейчас это было как нельзя некстати. Пиррс выбрал неподходящее место и время для сведения счетов за разломанную жизнь, теперь кровопролитие должно уступить место единству.
Кинг спрыгнул с квартердека и подошел к Пирсу.
— Брось дурить, Данет, — строго сказал он. — Сейчас не время для обид и злости, теперь нам необходимо быть вместе. Не забывай, что мы вместе вынесли одинаковую долю и …
— Ну и целуйся со своими англичанами! — заорал Пирс, перебивая Кинга.
— А я резал их, и буду резать!
— Заткнись, дубина! — крикнул разозлившийся Сэлвор. — Твоему тупому черепу давно не хватает хорошего удара клинка, чтобы он хоть немного работал!
Глаза Пирса яростно округлились:
— Попробуй! — и он приготовился к рукопашной схватке.
В этот момент, когда часть беглецов ожидала, что будет дальше, а другие стояли в растерянности, не зная, что делать, щелкнул курок и Ричард ясно и четко произнес: Убери!
Паркер не шутил и пистолет в его руках, направленный на Данета, говорил о серьезности намерений Ричарда.
Пирс это понял и с явной неохотой подчинился требованию.
Глазами Кинг поблагодарил Паркера за помощь и обратился к Данету.
— Когда ты шел к фрегату в одной шлюпке с Джоном, ты не думал, что он англичанин. Что же стало с тобой теперь?
Или мир изменился? Ты молчишь, Данет, тогда скажу я. Ты почувствовал волю. И если на острове и в бою Джон был нужен тебе, то теперь вчерашнему соратнику можно перерезать глотку потому, что Скарроу уже не нужен, ты уверен, что за это уже не грозит наказание, так почему же не показать себя таким, какой ты есть на самом деле, не выпятить свое «я», не выставить свои условия. — Ирландец вплотную подошел к Пирсу, который старался не смотреть в глаза Сэлвора. — Да знаешь кто ты после этого? Знаешь, что с такими делают?
Среди беглецов послышались недовольные голоса — им, конечно, не могло понравиться вызывающее поведение
Пирса, и его соратники осуждали Данета, он не слышал ни одного одобрительного слова, лишь упреки, летевшие в него со всех сторон.
— Вместо того, чтобы помочь единению, ты своими словами и делами сеешь раздор и ненависть, — сказала Элин.
— С каких это пор женщины встревают в дела мужчин? — огрызнулся Нэд.
— С тех самых, как взяла в руки оружие, — немедленно нашлась та и показала язычок.
Мятежники дружно рассмеялись, и Данет уже не пытался что-либо говорить, лишь угрюмо отмалчивался.
К нему подошел Огл и по-дружески произнес:
— Поверь мне, Данет, всем поверь, мы знаем Джона, Питера и всех других англичан, которые сейчас находятся среди нас, достаточно хорошо, чтобы быть уверенными в их верности нашему общему делу, их пролитая кровь — лучшая порука тому.
— И позволь сказать тебе, что глупо считать человека врагом, если он принадлежит к другой национальности.
Сейчас все мы беглые, у нас всех одинаковые права, не надо выделять свои личные обиды, люди могут это неправильно понять.
— Итак, — подвел Кинг итог, отходя к штурвалу, — полагаю, что все сообразили, что к чему. Наша сила — в единстве, и поэтому я, как вожак стаи беглых волков (мятежники улыбнулись при этих словах), объявляю следующее: если узнаю, что кто-то заикнулся о том, что кто-то лучше или у кого-то больше мозгов, искупаю с райны. Все!
— Нет, не все! — Несколько шагов вперед сделали Эндрю Байлерн и Эдвард Магнотон. — Мы не давали своего согласия, — заявил Эндрю, — и не будем подчиняться твоим прихотям.
— Мы — не значит, все, — философски изрек Кинг. — А ты, Магнотон?
— И я тоже! — поддержал Байлерна Эдвард.
«Не хотят связывать себя какими-нибудь обязательствами, — догадался Кинг, — и оставляют свои руки свободными, чтобы иметь возможность заявить: мы не соглашались и поэтому вольны в своих решениях. Нет, умники, не получится у вас этот фокус!»
