Чарльз Нордхоф - Бунт на «Баунти»
Ждать было невыносимо, но в конце концов очередь дошла и до нас. Мы пили, пили, пили, пока не дошли до такого состояния, что не могли более проглотить ни капли. Те, кто напился, отползали в тень и сразу же засыпали. Эдвардс, без сомнения, с радостью остался бы здесь на некоторое время, но две другие шлюпки каким-то образом прошли мимо этого залива и подать им сигнал было невозможно. Офицеры пинками подняли людей, и, наполнив водою наш маленький анкерок31, чайник, две бутыли и даже водонепроницаемые башмаки, принадлежавшие канониру, матросы снова расселись по местам.
Выйдя в открытое море, мы увидели, что другие шлюпки ушли далеко вперед. Мы поспешили им вслед, но настигнуть их нам удалось лишь к середине дня. Эдвардс решил, что возвращаться назад нет смысла, выдал командам этих шлюпок по три стаканчика воды, и мы продолжили путь.
На следующее утро нами была сделана попытка зайти на другой остров, где, по нашим расчетам, должна была быть вода, но оказалось, что он населен весьма недружелюбно настроенными туземцами, и мы от намерения своего отказались. Уже почти в сумерки показалось еще несколько островков. Эдвардс решил рискнуть и пристать к ближайшему из них. В два часа ночи мы вошли в маленькую бухточку, которую я до сих пор вспоминаю с удовольствием. Ночь была прохладная и безоблачная, луна лила свой чарующий свет на зеркальную поверхность воды. Соблюдая полнейшую тишину, мы приближались к берегу. И вот мы ступили на плотно слежавшийся прохладный песок; тотчас два отряда направились в глубь острова, оставив нас, пленников, под охраной, а остальных членов команды с оружием наготове. Приблизительно через час оба отряда вернулись с утешительными вестями: остров необитаем и на нем есть вода. В эту ночь всем удалось вдоволь напиться и выспаться.
Я проснулся на заре и почувствовал себя выспавшимся и — голодным. Остальные, исключая Моррисона, еще спали, однако капитан Эдвардс по мере пробуждения матросов посылал их на поиски пищи. Ничего съедобного, однако, им отыскать не удалось, и я предложил профосу наши услуги. С большою неохотою Эдвардс согласился, не желая, по-видимому, быть обязанным пиратам и мятежникам. Мы нашли дерево с волокнистой корою и свили из нее лесу, на которую привязали крючки, сделанные из гвоздей. Затем вырезали удилища и под охраной матросов сели в одну из шлюпок. Во время нашего долгого пребывания на Таити мы неплохо научились у туземцев ловить рыбу и моллюсков и часа через два вернулись с хорошим уловом. Рыбы, омаров и раковин оказалось достаточно, чтобы два раза накормить всех. Ни слова благодарности за это мы от Эдвардса не услышали, однако нам приятно было видеть, с какой жадностью матросы набросились на еду.
2 сентября мы вновь погрузились на шлюпки и перед закатом были уже в открытом море. Тут нас ждала новая опасность: западный ветер поднял сильную зыбь, и так как шлюпки сидели глубоко, из них постоянно приходилось вычерпывать воду. Черпаками нам служили тяжелые и неудобные раковины, найденные на острове. Весь первый день мы не знали ни минуты отдыха.
Утром 13 — го мы увидели землю — голубоватое облачко на горизонте. Вначале мы просто не могли поверить, что это Тимор, однако мало-помалу даже скептики признали, что мы видим действительно землю. Но наши душевные и физические силы были столь истощены, что мы даже не смогли обрадоваться этому.
В довершение всех несчастий днем мы попали в полосу мертвого штиля. Сразу же были разобраны весла, и из последних сил мы принялись грести. Однако работать на веслах могли далеко не все: на пашей шлюпке некоторые пожилые матросы не имели сил даже сидеть — они лежали на дне, стонали и просили воды.
Как выглядел Тимор с моря, я не помню. В памяти моей запечатлелись лишь смутные картины зеленых холмов и далеких гор. Взгляд каждого из нас был прикован к береговой полосе. Прибой везде был очень силен, и мы несколько часов кряду искали место, где могли бы высадиться на берег без риска разбить шлюпку… но тщетно. Ближе к вечеру мы подошли к более тихому месту, и двое матросов поплыли к берегу за пресной водой, привязав себе на шеи бутылки. Утолив немного жажду, мы вновь пошли вдоль берега, пока наконец на следующее утро не наткнулись на удобное для высадки место, рядом с которым бил прозрачный ключ. Это произошло как нельзя более кстати, потому что еще сутки без воды никто из нас не продержался бы.
15 сентября около полуночи наша шлюпка подошла на расстояние пушечного выстрела к форту в бухте Купанг. Все вокруг спало. Неподалеку виднелся корабль и несколько небольших суденышек, однако тьма не позволила нам разглядеть, есть ли среди них хоть одна шлюпка с «Пандоры». Ночь была тиха, и только на одном из бастионов форта печально выла собака. Так нас приветствовал Купанг. Измученные долгим путешествием, мы решили подождать утра и уснули в шлюпке. Никогда еще мы не спали так крепко.
О том, что произошло между нашим прибытием в Купанг и минутой, когда мы увидели утесы Англии, я расскажу лишь вкратце. Капитан Эдвардс и его экипаж нашли в Купанге теплый прием у голландской Ост-Индской компании. Мы же, пленники, были гостями другого рода. Нас сразу же препроводили в форт и посадили в караульное помещение — мрачную камеру с каменным полом, освещавшуюся сквозь два маленьких зарешеченных оконца, прорезанных высоко в стене. Присматривавший за нами все тот же Паркин позаботился, чтобы удобств у нас было как можно меньше. Эдвардс не посетил караульное помещение ни разу, однако доктор Гамильтон о нас не забыл. Первую неделю он ухаживал за больными с «Пандоры», некоторые из которых умерли через несколько дней после нашего прибытия на Тимор, однако как только ему представилась возможность, он пришел к нам в тюрьму в сопровождении голландского врача. У нас к этому времени стало настолько грязно, что. прежде чем он вошел, слуги голландцев вместе с нами дочиста выскребли все помещение. Мы принялись умолять доктора Гамильтона, чтобы он попросил назначить вместо Паркина лейтенанта Корнера. Все напрасно: Корнер был слишком честен и добр, и Эдвардс на это не пошел.
6 октября мы вместе с оставшимися в живых членами экипажа «Пандоры» сели на корабль «Рембанг» голландской Ост-Индской компании, который должен был доставить нас в Батавию, на остров Ява. «Рембанг» был очень старым и так тек, что приходилось непрерывно откачивать воду. Эту работу возложили на нас, но как ни тяжела она была, мы предпочитали ее заключению в трюме. Около острова Флорес поднялся жестокий шторм, налетевший так внезапно, что почти все паруса разлетелись в клочья. Голландские моряки решили, что судну конец, тем более что вдруг отказали помпы и «Рембанг» начало быстро сносить к берегу. Лишь благодаря Эдвардсу, взявшему на себя командование, да нескольким опытным матросам нам удалось избежать кораблекрушения.
