Альберто Васкес-Фигероа - Игуана

А раз это был всего-навсего мужчина, то Малышка Кармен знала по опыту, что в конечном итоге одержит над ним верх.

Она продолжала одеваться, чувствуя скорбь, горечь и разочарование; правда, в то же время это доставляло ей и болезненное удовольствие.

•

Увидев ее одетой, он долго ею любовался, велев повернуться на месте и походить из стороны в сторону по пещере, а затем попросил лечь, поскольку пожелал заняться с ней любовью, так чтобы она оставалась в платье.

Не швырнул ее на кровать и не повалил на пол, чтобы изнасиловать. Даже не приказал, как обычно, хриплым, властным и глухим голосом. Нет. Он попросил ее об этом, как умолял бы влюбленный унтер-офицер услужливую модистку, демонстрирующую ему шляпу, изготовленную для богатой заказчицы.

И выглядел комично, запутавшись в нижних юбках, кружевах и белье, сначала уткнувшись ей между ног, отыскивая языком влагалище, на этот раз оказавшееся холодным и сухим, чтобы затем вскарабкаться выше, неловко, судорожно и торопливо войти в нее и тут же излить семя, запутавшись в одежде и завязках.

Потом он улегся рядом, провел рукой по черным кружевам, пробормотал что-то неразборчиво и уснул.

Малышка Кармен долго лежала неподвижно, задумчиво глядя на свод пещеры, а потом медленно обвела взглядом знакомую до мелочей обстановку, пока взгляд ее не наткнулся на пистолеты, которые «хозяин» всегда оставлял на камне, рядом со своей постелью, куда цепь не доходила.

Малышка Кармен подняла ногу и посмотрела на глубокую, гноящуюся рану, оставленную металлом на лодыжке. Поразмышляла и наконец очень осторожно, чтобы не потревожить спящего, соскользнула с кровати.

Не спеша приблизилась к пистолетам, оглядела, не притрагиваясь к ним, и обернулась к Оберлусу, который лежал все в той же позе, размеренно дыша. Она наклонилась, подняла один из пистолетов и обеими руками взвела курок, затем вернулась к кровати и остановилась прямо перед похитителем.

Оберлус почувствовал, что его слегка трясут, чтобы разбудить, а когда открыл глаза, он увидел перед собой черное отверстие направленного на него дула.

Он некоторое время помолчал, а потом произнес обычным, ничуть не изменившимся тоном:

— Собираешься меня прикончить?

— Пока еще не знаю.

— Боишься?

Она отрицательно покачала головой:

— Нисколько. Однако если я тебя убью, то едва ли смогу насладиться местью. — Она показала на цепь и властно приказала: — Надень! Хочу, чтобы теперь ты ее носил.

Но Игуана Оберлус помотал головой, не теряя спокойствия:

— И не подумаю. — Он вытянул вперед ногу. — Однако, если желаешь, иди надень сама.

Кармен Ибарра презрительно усмехнулась и опустилась в кожаное кресло, в котором всегда сидел он.

— Я не настолько глупа, — сказала она. — И не собираюсь так легко попасться. — Теперь она улыбалась уже насмешливо. — Вот уж не думала, что ты такой дурак, — продолжила она — В первый же день, когда ты перестал вести себя по-скотски, попался, как кролик.

Оберлус воздержался от комментариев, лишь пристально посмотрел на нее, словно намереваясь загипнотизировать.

— Не смотри на меня так, — сказала она. — Ты меня уже не испугаешь. Сначала я падала в обморок от одного твоего вида, но со временем привыкла к твоему лицу. Я тебе когда-нибудь говорила, что ты и впрямь страшен? И привлекаешь внимание не столько уродством, сколько тем, что в тебе есть что-то нечеловеческое. Сколько я ни старалась разглядеть, что там, за твоей внешностью, сколько ни старалась убедить себя в том, что под ней скрывается человек, у меня ничего не получилось. — Она крепче сжала в руке пистолет, заметив, что Оберлус пошевелился. — Не двигайся! — предупредила она. — Родриго научил меня стрелять. И вот сегодня я увидела на твоем лице человеческое выражение, — продолжила она прерванный монолог. — Пока я одевалась, ты напомнил мне моего кузена Роберто: он так же выглядел, когда я покидала его кровать и начинала приводить себя в порядок, чтобы вернуться домой. — Она прищелкнула языком с гримасой досады. — Он не сводил с меня взгляда, боясь, что я никогда не вернусь. — В ее голосе появились нотки сожаления. — По сути дела, то же самое случилось с Родриго. И с Херманом. Они наслаждались моим телом, я им принадлежала, и, тем не менее, они жили в тоскливом ожидании того, что я вот-вот исчезну. Они не были уверены в себе, — добавила она, — и, вероятно, это заставляло меня покинуть каждого из них.

— Ты меня утомляешь, — заметил Оберлус как ни в чем не бывало. — Реши наконец, что ты собираешься делать, потому что мне недосуг сидеть здесь и выслушивать твою дурацкую историю.

— Посидишь, пока я не решу.

Игуана Оберлус окинул ее насмешливым взглядом и, невзирая на пистолет, стал медленно подниматься, в то время как она продолжала в него целиться.

Поднявшись, он взглянул на нее сверху вниз, неторопливо подошел к своей постели и остановился возле камня, на котором лежал второй пистолет.

— Не вздумай до него дотронуться! — вскричала Малышка Кармен.

Но Оберлус, словно не слыша ее, нагнулся, поднял пистолет и повернулся, взводя курок.

— Разница между тобой и мной в том, — сказал он, недрогнувшей рукой наставив на нее пистолет, — что ты не способна убить даже своего мучителя, тогда как мне ничего не стоило бы убить даже собственную мать. — Он усмехнулся, обнажая гнилые зубы. — Решайся, поскольку у тебя есть три секунды.

Она всмотрелась в него.

— Ты не выстрелишь, — сказала она убежденно.

— Ты уверена?

— Да.

В пещере раздался грохот выстрела, и эхо его, казалось, повторилось миллион раз, отражаясь от стены к стене.

Ошеломленная, все еще не веря в то, что произошло, Кармен де Ибарра несколько мгновений стояла без движения, пытаясь понять, что значит умереть, получив пулю в грудь, да еще когда в тебя стреляют почти в упор.

Однако грохот вскоре стих, вырвавшись через проход в пещеру, и вновь воцарилась тишина, в которой можно было уловить только взволнованное дыхание женщины и учащенное биение ее сердца.

Она оглядела себя, но не обнаружила раны.

А он, монстр, ненавистный как никогда, продолжал спокойно стоять напротив, взирая на нее бесстрастно и насмешливо.

Она поняла, что произошло, в свою очередь прицелилась в грудь врага и спустила курок.

Результатом был один лишь грохот. Такой же грохот, точно так же повторившийся и вырвавшийся наружу.

Малышка Кармен далеко отбросила оружие.

— Ты смеялся надо мной все это время! — крикнула она. — Ты вытащил пули.

Оберлус молча кивнул, медленно подошел к ней и ударом руки опрокинул ее на спину вместе с креслом.