Кристина Хойновская-Лискевич - Первая вокруг света
В Аделаиде нам предоставили возможность осмотреть все достопримечательности города и его окрестностей. Особенно интересно было в зоопарке. Его огромная территория была разделена на кварталы по количеству штатов, и в каждом были представлены соответствующие животные. Лишь птицы были заперты в громадных клетках, да коалы находились за особой оградой. Один из них для развлечения посетителей ежедневно стоял на туристской вахте. В определенный час служитель снимал с помощью лестницы мишку с дерева и сажал на самый нижний сук. Тот уплетал эвкалипт и разрешал глазеть на себя. Все два часа вахты ему подкладывались новые порции еды — коалы питаются исключительно эвкалиптом, причем едят только один вид. Служитель защищал также мишку от нежностей посетителей, особенно от посягательств на его аппетит.
Из Аделаиды мы вернулись в Сидней через штат Виктория. Это путешествие было менее интересным, чем первое.
Теперь можно было поднимать яхту на слип. В назначенный день рано утром явились четыре пана. Мы были готовы и спешили — место на слипе стоило очень дорого. Но австралийцы, как всегда, не торопились, и слип освободился только к полудню. На салазках «Мазурка» поехала вверх. Подводная часть полностью обросла кораллами, гребной винт был похож на большой коралловый шар. Сразу же пошли в ход скребницы и щетки — коралл нужно счищать мокрым. Высохнув, он затвердевал и тогда убрать его невозможно.
Через несколько часов стал виден корпус и можно было приступать к его осмотру. Первым был осмотрен клапан мытьевой воды. После его демонтажа выяснилось, что лопнул стержень клапанной тарелки. То же самое случилось с клапаном по правому борту для стока из кокпита. Остальные клапаны были целы. Главный конструктор решил повысить степень надежности работы обоих двигателей и установить на местах подвода охлаждающей воды дополнительные клапаны. На этом закончился первый день пребывания на слипе, осталось еще два. Мы ночевали на яхте. Устали чрезвычайно, и нам не мешала спать даже развлекательная деятельность расположенного поблизости ресторана.
Весь следующий день заняла внеплановая работа: оказалось, что необходимо сменить все пятьдесят шурупов на плите заземления радиотелефона. Работа вроде бы простая, но очень трудоемкая — доступ изнутри яхты был невероятно труден, к тому же старые шурупы нужно было высверливать. Но благодаря этой работе «Мазурка» приобрела нового, очень полезного поклонника — владельца магазина яхтенного оборудования. Он не только поставлял нам нужные детали для ремонта, но приходил лично с предложением помощи и ценными советами — настолько ему нравилась «Мазурка». Кроме того, он прекрасно знал яхтенное дело, был добрым духом многих яхтсменов дальних трасс. Их услугам предлагал богато оснащенный магазин, а при необходимости и собственный дом. Под его опекой готовил свой беспримерный рейс вокруг Антарктиды Дэвид Люис.[7]
На последний день оставалась только покраска корпуса. Это пошло быстро — работали в четыре кисти. Но именно в этот день явились механики с отремонтированным двигателем. Увидав яхту на слипе, они очень огорчились, так как решили, что в таком положении поставить и смонтировать двигатель невозможно, учитывая его вес и трехметровую высоту слипа. Но мы не хотели выпускать их из рук, зная по опыту, что в следующий раз они могут появиться здесь опять через квартал. Муж стал убеждать механиков, что постановка двигателя на яхту, находящуюся на слипе, — технически разрешимая проблема. После недолгого сопротивления они согласились попробовать, очевидно, доверяли действиям джентльмена из Польши. Тот велел найти длинную доску и приставить ее к борту в районе носового люка. Затем мужчины толкали двигатель по доске, а я тянула его фалом стакселя. Тем же фалом опустили установку в форпик. Механики оживились и в почти экспрессном темпе смонтировали двигатель. Осталось только проверить результаты трехмесячного пребывания его в ремонтной мастерской. Покрашенная «Мазурка» могла съезжать на воду.
Непрерывная ремонтная и представительская деятельность почти не оставляла времени на туризм. Мы были свободны, как правило, вечерами и пытались знакомиться с Сиднеем в темноте. Однако многого мы не достигли: пешком далеко не уйдешь, а наши знакомые могли покатать нас лишь в субботу или воскресенье. К тому же в жаркое время в душной машине долго было трудно выдерживать, поэтому охотнее всего мы ездили на великолепные пляжи. Там мы с удовольствием не только купались, но и наблюдали за обычаями австралийцев. Лишь в марте мы смогли посетить окрестные заливы — Ботани-Бей, Брокен-Бей и другие. Брокен-Бей был особенно хорош для пешего и водного туризма.
К сожалению, настал грустный день отъезда мужа. Даже погода изменилась — стало пасмурно и ветрено. Сокращение экипажа наполовину было очень чувствительно. Но отъезд уже невозможно было откладывать. Опять мы с Альбатросом остались одни, хотя моя «семья» на яхте увеличилась на три коалы и кенгуру.
Вернувшись с аэродрома, я пошла за утешением на соседний катамаран «Снупи» к молодой английской чете, совершавшей кругосветное плавание. В Новой Зеландии в семье прибавилась дочь Патти, которой в Сиднее исполнился год. Любимым ее занятием было хождение по палубе, часто сочетаемое с вываливанием за борт. Ее внеплановые купания ничуть не волновали молодую маму — она просто вытаскивала ее из воды и пускала на палубу, не меняя одежды. Я как-то сказала ей об этом, на что она добродушно ответила, что Патти снова намочит ее не раз. Такое, совершенно выходящее за рамки нормы, воспитание приносило ребенку очевидную пользу: Патти росла крупной, здоровой и не по возрасту развитой. Ее мама не слышала о детских болезнях и трудностях воспитания. Очевидно, катамаран был прекрасными яслями.
Наступала осень и холод постепенно выгонял яхты на север. Днем было тепло, как в польское лето, но после захода солнца резко холодало. Мы искали тепла в дружеских домах, но часто безуспешно: большинство зданий в Сиднее не отапливалось. Я закупала продукты. Меня предупредили, что в Квинсленде, а особенно в Дарвине, все намного дороже. Запасалась на три месяца пути, к сожалению, как раз до Дарвина.
Яхта и экипаж были в полной боевой готовности. Однако в намеченный срок нам помешал уйти шторм. Нагрянул с юго-востока, а мне нужен был с юго-запада, и превратил все побережье Нового Южного Уэльса в огромную быстрину. Некоторые яхты, пренебрегшие штормовым предупреждением, затонули. Мне много раз советовали держаться от берега на расстоянии одной-двух миль во избежание действия встречного течения. Правда, это требовало непрерывного бдения, но последний шторм научил меня осторожности.
