Эмиль Новер - Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая)
Кинг тоже был ранен и очень устал, но расслабляться было слишком рано. Если отдыхать эту ночь на рейде, то утром пушки форта могут не дать фрегату уйти в море. Понимая это, Сэлвор не слушал возражений и просьб, и всех, кто мог шевелить ногами и руками, заставил выбирать якоря. Сам ирландец сидел на лафете, пока его перевязывала ирландка, и размышлял. «Раненых много, но поднять фок и грот сумеем.
Блинд тоже! Хуже со штурвалом — на нем могут стоять Нэд, Джон и я. Ну, ладно, ночь на троих поделим».
— И то хорошо, — произнес Кинг вслух.
— Что? — спросила не расслышавшая Элин.
— Так, ничего, — сказал Сэлвор. — Иди помоги Питеру.
Кинг осмотрел перевязанную руку, потрогал ее, поднялся с лафета… и остолбенел. Перед ним был мальчик, неизвестно как попавший на борт корабля. «Вот это номер!» — подумал удивленный ирландец. Он помнил, что среди мятежников такого явления не было.
— Эй, ты, мальчишка! А ну иди сюда!
Мальчик остановился, выпрямился, вытирая со лба пот, и недоуменно посмотрел на Сэлвора, Майкил, работавший в паре с маленьким инсургентом, заметил растерянность напарника и подбодрил его, говоря:
— Иди, это Кинг.
Видимо, имя главаря мятежных рабов было знакомо мальчику, так как он без промедления направился к Сэлвору.
Между вожаком стаи отчаянных каторжан и мальчиком произошел диалог, который помогает понять, что каждый, участвовавший в нем, был не хуже другого знаком с умением говорить точно и коротко, отлично понимая собеседника.
— Ты кто?
— «Малыш».
— Имя!
— Джо Гарнер.
— Откуда?
— Эссекс.
— А как попал в Нассау?
— Отец приехал сюда из нужды.
— Где он?
— В могиле.
— Как же ты жил?
— Как собака.
— Ясно. Как оказался здесь?
— Был со Скарроу.
— Как узнал о нашем деле?
— Интересно стало…
— Что?..
— Чтό рабы делают ночью.
— Значит, видел?
— Двоих случайно заметил и тайком пришел за ними.
— А Скарроу знал о тебе?
— В вельботе я был рядом с ним.
— Джон! Скарроу!
Скарроу был неподалеку и, несмотря на полученные раны, быстро подошел к Сэлвору.
— Ты знал о нем? — кивнул Кинг в сторону Гарнера.
— Да, — кивнул Скарроу.
— А почему я не знал? — спросил Сэлвор.
— Я думал, что ты привел его, — удивился Джон.
— Чем ты можешь думать, — разозлился Кинг, — тупая курица! А если он донес бы?
— Как? — немедленно спросил Скарроу.
Кинг осекся — действительно, как Джо Гарнер мог донести, если сам шел с инсургентами?
— Оставь его, Кинг, — попросил Майкил. — Все равно мы не сумеем отправить его на берег. К тому же он неплохой малый и мне жизнь спас, убив одного из тех англичан, что нападали на меня.
Кинг вторично удивленно посмотрел на Гарнера, трудно было поверить, что этот худощавый мальчик сумел отправить на тот свет взрослого мужчину.
— Шутишь?
— Серьезно!
Кинг усмехнулся: мальчик не ошибся, выбирая путь, и с такой хваткой он сумеет постоять за себя в этом злобном мире.
— Ветер крепчает.
Замечание Джона было своевременным и справедливым. Моряки, бывшие среди мятежников, уже крепили якоря, и корабль постепенно сносило в море по воле ветра и волн. Трудно было не понять, чем это грозило.
— Джон! — скомандовал Кинг. — Бери всех моряков и лезь на мачты! Поднимайте фок и грот! Будем держать по ветру, а дальше разберемся! Я — на корму, со мной идет Элин.
— Кинг, — попросил Гарнер, — я тоже хочу на мачты.
Ирландец смерил Джо с ног до головы критическим взглядом.
— Ты по деревьям много лазал?
— Жрать надо было!
— Значит, и по вантам сумеешь. Джон, возьми его с собой, но приглядывай за ним.
Вскоре на мачте расцвели два белых четырехугольных полотнища. Под усиливающимся напором ветра паруса, было, затрепетали, но Джон хорошо знал свое дело. Уставшие, израненные мятежники взялись за шкоты и через полчаса паруса, приняв обычную дугообразную форму, повернули фрегат в открытое море.
Кинг поднялся на ахтердек и подошел к штурвалу, положив руки на рукоятки спиц, отполированные мозолистыми кистями английских моряков, Сэлвор внезапно почувствовал, что нервная дрожь, охватывавшая его с того времени, как мятежники захватили корабль, прекратилась. Движения Сэлвора становились все четче и уверенней, словно через эти спицы в ирландца вливается некая магическая сила, так необходимая ему именно сейчас и придававшая моряку спокойствие и рассудительность. Кинг освободил штурвал от стопора, и тот, словно живой, рванулся из его рук, но лучший рулевой барка «Отаго» сумел удержать его.
Как штуртросы, напряглись мускулы Сэлвора: штурвал замер, неохотно подчиняясь человеку: где-то внизу, под волновавшейся морской пучиной, раз-другой рыскнуло перо руля, замирая в заданном положении.
На корму поднялась ирландка и сообщила, что якоря закреплены и паруса поставлены.
— Где гичка?
— За кормой.
— А баркасы?
— С бортов идут. Что делать с трупами?
— Наши сложите на палубе, а их — за борт, но не все.
— Сколько оставить?
— Десятка два. Наполните ими вельбот и отпустите его.
Кинг не был злобным человеком, но желанию послать привет английским морякам, а заодно и губернатору, противиться не захотел.
Передав распоряжение, Элин возвратилась на ахтердек.
— Встань на второй штурвал и дублируй мои действия, — произнес Кинг, не отрывая от бушприта сосредоточенного взгляда. — Приложи максимум сил, девочка. Пока все мужчины заняты, тебе придется помочь мне в управлении кораблем.
Элин повиновалась и, заняв указанное место, произнесла, не скрывая восхищения:
— Кинг, ты — бог!
Сэлвор усмехнулся:
— Скорее, дьявол, милая девочка!
Кинг не мог знать, что пройдет совсем немного времени и библейское имя сатаны будут повторять со злобой и страхом, восхищением и ненавистью, но неизменно с уважением, когда в разговорах будут упоминать деяния отважного ирландца.
Выкатившееся из-за горизонта солнце осветило землю и море, обнажая неповторимые краски тропического пейзажа, но утро не радовало жителей британской колонии. Нассау был взбудоражен, как пчелиный улей, переполненный новостями о невероятном происшествии.
Прибыв утром на пристань, капитан Чарникс и его офицеры были немало удивлены, увидев, что баркасы и гичка исчезли вместе с охраной. Можно было предположить, что матросы куда-нибудь ушли и сейчас спят после обильных возлияний, но где шлюпки? Однако подлинный ужас обуял всех, когда их взоры устремились на безбрежную и пустынную гладь моря.
