Эдуард Овечкин - Акулы из стали
Пару раз мы пытались вынести Василия но волю погулять. Он ошалелыми глазами смотрел на вселенную и кричал на нас:
– Что же вы делаете, фашысты!!! Немедленно верните мне на борт!!! Я же корабельный кот или где?!
Мы выносили его на пирс и отпускали:
– Василий, ну сходи там себе кошку найди какую-нибудь, разомни булки-то!
Но Василий пулей бежал к рубочному люку и сидел там ждал, пока кто-нибудь его не спустит вниз. Аристократы, видимо, не только крыс не едят, но и по вертикальным трапам не ползают.
А потом нас собрали в море. Ну вы же герои у нас,чо, сказало нам командование, не слабо ли вам выйте на этом престарелом крейсере в море на недельку-другую, потешить, так сказать, старичка, напоследок. Конечно не слабо. Что делать с Василием решали на общем офицерском собрании. Василий сидел на столе и лизал яйца внимательно слушал.
– Что делать-то с Васей будем? В море брать его страшновато, вдруг не выдержит, может домой кто отвезёт на время?
– Да как домой-то, он же из лодки выйти боится.
– А давайте тогда, на врнемя на двести вторую отдадим?
– А давайте.
Отнесли Василия на соседний борт и ушли в море. Возвращаемся, а на пирсе нас встречает родной экипаж ТК-13, заметно отдохнувший, загорелый (хорошо быть нелинейным экипажем) и радостно машет нам фуражками.
Дружной толпой заваливаются на борт ещё до того, как поставили трап.
– Так, где Василий? – первым делом спрашивает командир ТК-13 у нашего.
– Да на двести вторую его отдали, чтоб не рисковать.
– Саша, я тебя предупреждал! Или подай мне сюда Василия, или мы пошли дальше в казармы водку пить и развращаться!!!
– Эдуард, сбегай, а? А то мне этот береговой маразматик всю плешь проест!
А чего бы и не сбегать? После двух недель в море задница-то как деревянная. Иду на двести вторую.
– Вы к кому, тащ? – интересуется верхний вахтенный двести второй
– К деду Фому. Скажи там совим мазутам береговым, пусть начинают суетиться – морской волк на борт поднимается!
– Центральный, верхнему! Тут к вам моряк какой-то пришёл. Выглядит серьёзно.
Ну вот то-то и оно. Спускаюсь вниз и на последней ступеньке мне каааак вцепится в жопу кто-то когтями и кааак давай лезть по моему новенькому альпаку ко мне на грудь!!! Василий, понятное дело. Худой весь какой-то, весь облезлый.
– Чтовыблядименябросилиуроды!!!! – кричит мне Василий, глядя прямо в лицо, – дакаквыпосмеличервименясмоегородногокорабляунести!!! Жывотные!!!! Жывотные вы!!!
– Позвольте, – отвечаю, поглаживая его – Василий, но мы для Вашего же блага посстарались, здоровье Ваше, так сказать, поберегли. Лодка же такая же и люди тут хорошие, котов не едят!!!
– Заткнись!!!! – продолжает кричать на меня Василий, – заткниськозёлинесименядомойпокажыв!!!!
– Ну, – говорит дежурный по двести второй, – две недели тут просидл под люком. Не ел почти ничего и всё вверх смотрел. Вынесли его на землю один раз, он все пирсы оббегал и сел потом на вертолётной площадке в море смотреть. Чуть отловили его обратно на борт. Ну и характерец!
Несу Василия обратно за пазухой, а там его уже командир ждёт, волнуется (наш-то в кресле спит, а этот бегает по центральному)
– Принёс?
– Ну, – говорю, – вот жешь он!
И стою наблюдаю картину, как капитан первого ранга, целует Василия во все места подряд и радуется, прямо как малое дитё.
Так что я не то, чтобы не люблю котов, но я привык любить конкретные личности, а не мегатонну фотографий в своей ленте.
Третий тост
Вот вы, когда употребляете алкогольные напитки, за что пьёте третий тост? Когда как, правда ведь? А вот подводник, оказавшись в любой компании, обязательно пробормочет про себя на третьем тосте "За тех, кто в море", даже если тамада предлагает за молодых или родителей. Этот тост предполагает и пожелания удачи тем, кто сейчас в море и почтение памяти тех, кто остался там навсегда. А за всё мирное существование советского и российского военно-морских флотов, начиная с шетидесятых годов, "навсегда в море" осталось более восьмиста подводников.
О большинстве из них вы не знаете и не узнаете никогда: это американцы снимают о них художественные фильмы, воспевая их героизм, награждают их посмертно своими государственными наградами, признавая их подвиги и даже с почестями хоронят их тела, от которых отказывается советское правительство.
Сегодня не будет юмора совсем, – некоторый промежуточный итог я хочу подвести рассказом о неизвестных стране её героях.
Нигде нет и нигде не может быть такого равенства перед лицом смерти, как среди экипажа подводной лодки, на которой либо все побеждают, либо все погибают.
Магомет Гаджиев.
Дизельная подводная лодка С-80. "Автономка мёртвых"
Подводная лодка затонула 27 января 1961 года в 00 часов 27 минут. Причина аварии – обмерзание поплавкового клапана в шахте РДП (работа дизеля под водой) и поступление внутрь корпуса забортной воды. Матрос, дежуривший на ручном клапане, в панике, перепутал клапана и перекрыл не тот (по другой версии, давил ручку клапана в другую сторну, согнув шток, так как был уверен, что закрывает его потому, что был прикомандирован с другого проекта). Погибло 68 человек. Часть из них была раздавлена забортным давлением, часть умирала от удушья в течении недели после аварии (по данным паталогоанатомов). Двое человек покончили жизнь самоубийством: один матрос повесился в первом отсеке (и висел в петле семь лет), и мичман замкнул руками клеммы аккумуляторной батареи. Поднята с грунта лодка была только через семь лет. Тела тех, кто не был растерзан давлением, сохранились хорошо, паталогоанатомы, производившие вскрытие тел в десантном трюме СДК не верили своим глазам.
Атомная подводная лодка К-19 "Хиросима"
Фото лодки после модернизации:
Самая "невезучая" подводная подводная лодка Советского Союза. Советские моряки называли её "Хиросима", а американцы – "Widowmaker". За всю историю этой лодки на ней погибло 37 человек.
Первая серьёзная авария произошла 4 июля 1961 года в 4 часа 15 минут. Сработала аварийная защита реактора, произошёл разрыв первого контура и заклинило насосы охлаждения реактора. Начался быстрый нагрев активной зоны реактора. В то время учёными ещё не был открыт ОТКР (отрицательный температурный коэффициент реактивности) и подводники считали, что тепловой взрыв реактора приведёт к ядерному взрыву. Было принято решение собрать нештатную схему охлаждения реактора силами личного состава. Самому старшему в группе добровольцев, лейтенанту Борису Корчилову, на тот момент было 23 года. Получив дозы облучения, несовместимые с жизнью, моряки собрали схему охлаждения, но радиационный фон на лодке продолжал расти. Из-за поломки антенны сигнал бедствия передать не удавалось и командир лодки к 2 р Затеев принял решение идти не в сторону базы, а в сторону завесы из дизельных подводных лодок, которая находилась южнее места аварии. По его приказу, всё стрелковое оружие было утоплено, остались пистолеты только у него и старшего помощника.
